Возвращайся, сделав круг. Книга 2

Глава 22

Мы отправились в путь на рассвете. Я – за спиной Кэцеро, так, по его словам, мы могли добраться вдвое быстрее, Камикадзе – кружа над нашими головами. Кэцеро всё время молчал, и я не пыталась начать разговор, оставив полудемона наедине с его мыслями. Сделав короткую передышку днём, мы расположились на ночлег, когда уже совсем стемнело. Камикадзе, недовольно ворча, упал на мои колени, но, выпив три яйца, немного смягчился. Кэцеро развёл огонь и, опустившись рядом на траву, мягко удержал мою руку, которой я поглаживала зверька.

- Что-то не так? Ты не сказала и десяти слов за всё время...

- Потому что молчишь ты. Не хотела вмешиваться в твои мысли.

Сжав мою ладонь, Кэцеро приложил её к своей щеке.

- Ты – всегда в моих мыслях, Аими. С нашей первой встречи...

- ...на поляне, где напали óни?- я недоверчиво улыбнулась.- Сам ведь говорил, спас меня только из любопытства.

- Да, говорил,- губы Кэцеро с нежностью коснулись моей ладони.- И поначалу даже в это верил! Отнёс тебя к Нобу-сан и, думал, забуду обо всём до момента, пока он сообщит, что ты очнулась. Но вестей не было, и я понял, что жду их день за днём. В конце концов не выдержал, отправился в монастырь без зова... Ты была в беспамятстве, и Нобу-сан не мог сказать, придёшь ли в себя. Но твоё лицо было таким спокойным, будто просто спишь и вот-вот откроешь глаза. И мне так хотелось, чтобы ты их открыла.... и посмотрела на меня, как на той поляне... когда думала, что я – Иошинори... Никогда не видел глаза такого цвета... и тогда, единственный раз за всё моё существование, почувствовал зависть к Иошинори. Ведь ты находилась с ним рядом, и он мог любоваться их цветом, сколько пожелает. Как теперь могу я... В первые ночи, когда ты стала моей, я почти не мог спать. Боялся, стоит лишь сомкнуть веки – и ты исчезнешь...

- Почему ты всё это говоришь?..- пробормотала я.

- Потому что мы идём к Нобу-сан попрощаться, и это разрывает мне сердце... Знаю, через какое-то время смогу это принять. Но если бы потерял тебя...

Полудемон вдруг прижал меня к себе, никак не отреагировав на возмущение Камикадзе, с писком сорвавшегося с моих колен. А я, спрятав лицо у него на груди, старалась не прислушиваться к голосу Тецуо, зазвучавшему в сознании так отчётливо, как если бы кузнец находился рядом: " Вы слабее нас, не владеете магией, не умеете изменять свою форму. Но не в этом самое болезненное различие между нами. Оно – в краткости вашей жизни. И в силе нашей памяти"... Придёт день – он неизбежен – и я разобью сердце Кэцеро так же, как сейчас это делает Нобу-сан...

Мы добрались к монастырю в полдень следующего дня. Каменные ступени, статуи монахов, распахнувшиеся перед нами ворота... Всё как обычно – включая и безмятежное выражение на лице встретившего нас Нобу-сан.

- Кэцеро-сама, Аими-сан,- ласково улыбнулся он.- Рад вас видеть.

- Ты звал,- коротко бросил Кэцеро.

- Да. И благодарен, что вы оба откликнулись на мой зов.

Между монахом и полудемоном существовало подобие телепатической связи. Кэцеро говорил, что просто "слышит в голове" слова Нобу-сан. Камикадзе тут же упал на плечо монаха, и тот пригладил ему шёрстку.

- Рад видеть и тебя, маленький друг. Аими-сан, ты, наверное, устала и хочешь отдохнуть?

- Кэцеро нёс меня всю дорогу,- возразила я.- Скорее, ему нужен отдых.

Но полудемон только хмыкнул, пробормотал что-то о еде и ужине, стремительно пересёк монастырский дворик и исчез за стволами деревьев.

- Мои припасы действительно подошли к концу,- вздохнул Нобу-сан.- Ужин готовить не из чего.

- Прощальный... ужин?- дрогнувшим голосом уточнила я.

- Как обещал,- кротко улыбнулся монах.- А теперь отдохни. У нас ещё будет время поговорить.

- Я правда не устала.

- Хорошо,- Нобу-сан вопросительно посмотрел в сторону криптомерии, и я кивнула.

Пока шли к могучему дереву, никто не проронил ни звука. Камикадзе тотчас погнался за птицей, вспорхнувшей с ветки при нашем приближении. Монах расположился на одном из корней. Я рухнула на корень рядом и всхлипнула.

- Неужели это конец, Нобу-сан? Ты в самом деле уйдёшь?..

- Освобожусь,- с улыбкой поправил он.- Я ждал этого так долго.

- Но Кэцеро... сам не свой... я едва узнаю его с тех пор, как...

- Господин смирится,- мягко прервал меня монах.- Помнишь, я говорил о единственном, что ещё удерживало меня здесь? Перед смертью Эмико, я поклялся всем, что для меня свято, не оставлять её сына, пока он нуждается во мне...

- Но ты нужен Кэцеро!

Нобу-сан покачал головой.

- Будь это так, я бы не смог освободиться. Конечно, господин привык к моему присутствию – я всегда был рядом. Но теперь у него есть ты. Никогда ещё его аура не светилась так чисто и ярко. Ты делаешь его очень счастливым.

- Ненадолго...- не ожидала, что произнесу это с такой горечью.- Я – всего лишь человек, слабый и... смертный.

- Аими-сан,- ладони монаха легко сжали мои, и я удивилась какими тёплыми они оказались.- Разве не чувствуешь изменений в себе? Ты совершила невозможное для "слабого" человека, когда вырвала господина из объятий смерти. Кэцеро-сама не погиб только благодаря тебе, малыш-камаитати тоже пострадал, но на тебе было лишь несколько царапин. Которые зажили очень быстро, ведь так?

- Да, но... при чём здесь это?..

- Ты прикоснулась к Чаше Будды. Часть заключённой в ней силы перешла на тебя и осталась даже после того, как ты отдала остальную часть Иошинори-сама.

- То есть...- запнулась, понимая, какой бред собираюсь произнести вслух.- Хочешь сказать, я... стала бессмертой?..

- Бессмертны только боги и то не все,- улыбнулся Нобу-сан.- Оружие и насилие способны положить конец твоей жизни, как и прежде. Но, не прерванная, она, вероятно, будет такой же долгой, как жизнь ёкая или полу-ёкая. Ты не оставишь Кэцеро-сама, если сама того не пожелаешь. А, судя по свету твоей ауры, такого желания возникнуть не должно.

Я смотрела на монаха, не в силах произнести ни слова. Очнулась только, когда Камикадзе, успевший разогнать всех птиц, упал мне на колени.

- А Кэцеро... об этом знает?..

- Не думаю. Но придёт время – и узнает, не так ли? Теперь оставлю тебя,- монах поднялся.- Нужно сделать несколько приготовлений. Да и Кэцеро-сама скоро вернётся. Увидимся за ужином.

Я растерянно смотрела ему вслед. В последнее время царапины и ссадины действительно заживали быстрее, чем раньше, синяки вообще не появлялись. Я в самом деле стала более выносливой и считала, это из-за свежего воздуха и натуральной еды. Но если причина действительно в Чаше Будды... Только представить! Неужели в самом деле уподоблюсь местной "фауне", и просуществую несколько сотен лет?.. Треск веток заставил вздрогнуть. На землю рядом со мной спрыгнула гибкая фигура – совсем, как в первый раз, когда, придя в себя после ранения от когтей óни, я коротала время под криптомерией в компании Камикадзе. Как и тогда, зверёк, истошно заверещав, бросился на возмутителя спокойствия. Как и тогда, Кэцеро ловко обхватил его ладонью поперёк тельца. Но теперь моя реакция была другой. Просияв, я бросилась полудемону на шею…

Мерцающие светильники, столики-такацуки, уставленные едой, и два ставших дорогими мне существа. Лицо одного – безмятежно, другого – мрачно. "Последний ужин", обещанный монахом. Не ожидала, что он состоится так скоро... Кэцеро почти не притронулся к еде. Аппетита не было и у меня, но из уважения к Нобу-сан, приготовившего всё с таким старанием, я заставила себя что-то проглотить. Монах расспрашивал о моём новом доме, и я с воодушевлением описывала красоту комнат и природы. Кэцеро не участвовал в разговоре и лишь время от времени, когда рассказывала о наших походах по деревенькам и посещении горячих источников, улыбался с трогательной нежностью. Рассвет почти наступил, когда Нобу-сан отодвинул свой столик и, склонившись в сайкэйрэй – самом вежливом из всех поклонов, поблагодарил Кэцеро и меня за доброту и за то, что были с ним всё это время. Потом поднялся и, объявив, что должен ещё кое-что сделать, попросил Кэцеро его сопровождать.

- С тобой пока не прощаюсь, одзё-сан,- ласково обратился ко мне.- Для этого ещё будет время.

Я молча обняла его, торопливо вышла из комнаты и, только оказавшись под криптомерией, разревелась. "Как всё-таки непредсказуема судьба!"... Однажды произнесённые монахом слова соответствовали действительности как никогда. Люди, составлявшие мою прежнюю жизнь, остались далеко – в мире, который всё чаще казался нереальным. И в теперешней реальности, о которой раньше не могла помыслить и в бреду, я рыдаю об уходе создания, переставшего быть человеком столетия назад...

- Аими...

Я подняла заплаканные глаза на возникшего рядом Кэцеро. Над его головой, тоненько повизгивая, вертелся Камикадзе.

- Не плачь... пожалуйста,- прижав к груди, полудемон скользнул губами по моей мокрой щеке.- Он хочет тебя видеть.

- Хорошо,- я постаралась взять себя в руки.- Идём...

Нобу-сан был в комнате, где я впервые увидела его в облике рокурокуби. Замер в позе Будды, прислонившись к стене. Камикадзе тотчас спикировал ему на колени. Монах ласково погладил маленького ёкая и, когда Кэцеро и я опустились рядом на циновку, легко сжал мою ладонь.

- Не печалься обо мне, одзё-сан. В моей душе царит покой, а сердце исполнено радости, когда смотрю на Кэцеро-сама и тебя. Я благодарен тебе. За всё...

Взгляд монаха переместился на Кэцеро, стиснувшего мои плечи, устремился к чему-то посреди комнаты, и замер. Лицо будто засветилось изнутри, губы тронула улыбка, и с них сорвался счастливый вздох:

- Эмико... Ты пришла...

Я чувствовала, как дрогнули обнимавшие меня руки Кэцеро, посмотрела в направлении взгляда монаха... но там не было ничего – только светильник. Пламя его затрепетало, словно от порыва ветра, и потухло... и комната погрузилась в полумрак...