Возвращайся, сделав круг. Книга 2

Глава 20

Утренний ветерок пробежал по волосам. Я сидела на своём любимом месте – под криптомерией и прислушивалась к пению пробудившихся птиц. Одна зачирикала в ветвях прямо надо мной, но тут же послышалась возня, пронзительный птичий писк и удаляющийся шум суматошно хлопающих крыльев. Мне на колени упал Камикадзе, выплюнул пучок перьев и довольно заурчал, когда я пощекотала его за ушком.

- Ах ты маленький разбойник. Где найдём для тебя яйца, если распугаешь всех птиц в округе?

Но зверька подобные мелочи не интересовали. Яйца для него находились всегда. Монастырский холм и прилегавшую к нему часть леса облюбовали рябчики – стоило лишь спуститься по ступеням, которые "охраняли" статуи монахов. Я делала это регулярно, несмотря на мягкие предостережения Нобу-сан. Пять дней прошло с вечера, когда мы ввалились в ворота монастыря – я считала, втыкая веточки в землю возле корней криптомерии. На следующее утро после нашего водворения у Кэцеро началась горячка – реакция на ранение ядовитым шипом, от которого он заслонил меня. Полудемон бредил, непрестанно повторяя моё имя. Я сидела рядом на циновке, сгорбившись и размазывая по щекам слёзы. В конце концов Нобу-сан, не выдержав этого зрелища, попросил меня не входить в комнату, пока Кэцеро не станет лучше. А улучшения всё не было. Три дня я бродила по территории монастыря, словно ещё один поселившийся здесь призрак. Тогда-то, чтобы немного отвлечься, и начала "набеги" на гнёзда рябчиков. Камикадзе, отделавшийся лишь несколькими царапинами и лёгкой контузией составлял мне компанию. Если бы не зверёк, наверное, сошла бы с ума... Но к вечеру четвёртого дня горячка внезапно спала, и Кэцеро пришёл в себя. Нобу-сан, выполнявший обязанности хирурга, медсестры и сиделки одновременно, наконец разрешил переступить порог импровизированного лазарета, и я с трудом сдержала слёзы, увидев вернувшегося к жизни полудемона. При виде меня осунувшееся лицо просветлело, по растрескавшимся губам пробежала облегчённая улыбка.

- Аими...- голос напоминал шелест сухих листьев.

Торопливо опустившись на циновку, я осторожно взяла его руку в свои ладони.

- Как ты?..

Полудемон снова улыбнулся и прошелестел:

- Теперь хорошо...

- Хочешь воды?- засуетилась я.- Или поесть?

Он слабо покачал головой, не сводя с меня счастливых глаз, ещё не утративших лихорадочного блеска. Но Нобу-сан, теперь взявший на себя и роль психолога, не позволил идиллии длиться долго и попросил меня уйти – чтобы не волновать ещё не окрепшего пациента. Правда, уступив просьбам последнего, разрешил вернуться на следующий день. Но… опять ненадолго...

- Аими-сан?

Я подняла глаза на подошедшего к криптомерии монаха – как всегда не слышала его шагов.

- Доброе утро, Нобу-сан! Как Кэцеро?

- Спит,- монах опустился на выступающий из земли корень.

- Можно навестить его, когда проснётся?

- Навести, он будет рад.

- Теперь жизнь его – точно вне опасности?

- Да. Последние дни были нелёгкими для всех. Мне жаль, что я не мог заботиться о тебе, как…

- Обо мне и не нужно!- перебила я.- Ранен Кэцеро, а не я.

Монах улыбнулся.

- Кэцеро-сама очень повезло встретить тебя, Аими-сан.

Ещё ни разу он не смотрел на меня с такой теплотой, и я, смутившись, опустила глаза.

- Судьба вмешалась, не позволив тебе уйти – как я и предполагал,- продолжал Нобу-сан.- Ты хотела рассказать, что произошло. Если это желание не изменилось, я готов выслушать.

В третий раз я повторила историю моих злоключений. Камикадзе, которому наскучило сидеть у меня на коленях, унёсся за птицей, имевшей наглость опуститься на ветку криптомерии, да ещё и зачирикать. Нобу-сан, смежив веки и сложив на груди руки, будто вошёл в состояние медитации. Но, когда я запнулась, рассказывая о появлении Иошинори-сама возле развалин храма ками, открыл глаза. И, словно под гипнозом его взгляда, я, краснея, выдала всё, не умолчав и о поцелуе величавого ёкая. Лицо монаха оставалось безмятежным. Выслушав меня до конца, он вздохнул.

- Ты должна отпустить одного из них, Аими-сан.

- Отпустить?.. Но я не...

- В твоих мыслях живут оба. Это не принесёт счастья никому из вас троих. Ты должна сделать выбор.

- Выбор...- пробормотала я.- Он давно сделан за меня – ещё до того, как я встретила Кэцеро...

- Будь это так, ласка Иошинори-сама не привела бы тебя в такое смятение. Ты не отпустила его, как и он не отпустил тебя. Но вы оба – слишком горды, чтобы это признать,- он поднял ладонь, предупреждая, готовое вырваться у меня возражение.- Если я не прав, дождись выздоровления Кэцеро-сама, и скажи, что твоё сердце выбрало другого. Попроси его помочь найти Иошинори-сама и...

- Нет!- выпалила я.- Как ты можешь предлагать подобное?

- Почему нет?

- Считаешь, я могу поступить так с Кэцеро?

- А если бы он не выжил?- монах никак не отреагировал на мой полный ужаса взгляд.- Тогда попыталась бы найти Иошинори-сама?

- Нет... наверное, нет...

Зачем? Ещё раз убедиться, что я для него – "всего лишь человек"? Нет. Самое время перестать цепляться за иллюзии и наконец освободиться от белокурого "призрака", образ которого я бережно хранила в памяти до сих пор. Сейчас наше расставание не было таким трагичным, как в день, когда погиб Тэкэхиро, и я унеслась прочь, выкрикнув, что не хочу видеть ёкая никогда. Но почему в самом деле никак не могу всё это отпустить?..

- Ты ведь понимаешь, что значишь для Кэцеро-сама,- тихо проговорил монах.- Какое-то время я сомневался, сможешь ли ответить ему взаимностью. Но то, как ты повела себя, спасая ему жизнь, развеяло сомнения. Невозможно сделать, что сделала ты, для того, кто тебе безразличен,- он поднялся с корня.- Теперь я оставлю тебя. Кэцеро-сама должен скоро проснуться, тогда навестишь его. А я позабочусь об обеде.

***

Ещё какое-то время я сидела под криптомерией, наблюдая за покачивающимися на ветру ветвями. Нобу-сан прав, нужно сделать выбор и не оглядываться назад. Раз и навсегда. Тем более, что выбирать особо не придётся – белокурый ёкай сделал это за нас обоих. При мысли, что больше никогда его не увижу, на глаза совершенно непрошено навернулись слёзы. Но я тут же промокнула их рукавом и встала. Раз и навсегда, не оглядываясь – теперь это будет моей мантрой.

Осторожно отодвинув дверь, я заглянула внутрь "лазарета". Кэцеро казался спящим, но, едва собралась уйти, глаза полудемона распахнулись, и он зашевелился, порываясь подняться с футона.

- Что ты творишь?- забыв задвинуть дверь, влетела внутрь и опустилась на циновку рядом с ним.- Не шевелись, тебе нужно беречь силы.

Счастливо улыбаясь, Кэцеро потянулся к моей руке и, когда я вложила свою ладонь в его, мягко сжал её.

- Я быстро наберусь сил, Аими, вот увидишь. Только приходи ко мне чаще...

- Вообще бы не отходила, но тебе нужен покой.

- Правда?- блаженно выдохнул он.

- Конечно. После таких ранений самое лучшее – сон.

- Нет, не это. Правда бы от меня не отходила?- поднеся мою ладонь к лицу, полудемон приложил её к своей щеке.

- Правда,- улыбнулась я.- Ты очень меня напугал.

- А ты – меня... Когда увидел тебя там... окружённую тварями...

- Тшш,- я погладила его по волосам.- Сначала наберись сил, как обещал.

- А потом?

- А потом устрою тебе выволочку, чтобы больше не смел рисковать жизнью подобным образом.

Кэцеро слабо рассмеялся, но смех тут же перешёл в кашель, и я невольно покосилась на дверь. Войди сейчас Нобу-сан, точно бы меня выгнал. Но дверь всё же осталась открытой не напрасно. В неё, тоненько повизгивая, влетел Камикадзе и, крутанувшись над полудемоном, шлёпнуся рядом с ним на подушку.

- И ты здесь,- Кэцеро хотел погладить зверька, но тот ткнулся носом ему в щёку и, деловито фыркнув, перебрался ко мне на колени.

- Теперь Нобу-сан нас точно выгонит,- сокрушённо качнула я головой.

Кэцеро сильнее стиснул мою ладонь.

- Но пока ведь его здесь нет. И... это тебе нужно устроить выволочку. За то, что пошла за мной, а не в монастырь. У меня не было иного выбора – они бы догнали нас, если б я их не отвлёк. Но ты...

- ...пошла в монастырь, как ты и сказал, но потом вернулась.

На измождённом лице полудемона отразилось удивление.

- А откуда, по-твоему, у меня появились сутры? И дзё... кстати, в этот раз, кажется, потеряла её окончательно.

- Сумасшедшая,- с нежностью прошептал Кэцеро и вздохнул.- Почти ничего не помню... только, как ты выскочила на поляну... И как тебя чуть не ранило шипом...

- ...которым ранило тебя,- мрачно закончила я.- Кэцеро, ты...

Но тут в комнату вошёл Нобу-сан. Камикадзе, сорвавшись с моих колен, понёсся навстречу монаху, и, пискнув, опустился ему на плечо. Нобу-сан пригладил зверьку шёрстку, и тот, получив свою долю ласки, вернулся ко мне. Монах на мгновение задержался взглядом на ладони Кэцеро, сжимавшей мою, и мягко обратился ко мне:

- Аими-сан, я должен сделать господину перевязку.

- Понимаю,- хотела встать, но полудемон легко потянул меня к себе.- Ты ведь ещё придёшь сегодня?

Я неуверенно покосилась на Нобу-сан.

- Как только перевяжу раны, и ты подкрепишь силы, Кэцеро-сама,- согласился тот.- Обед уже готов. Я принесу и помогу тебе...

- Я ведь тоже могу покормить его... тебя,- перевела взгляд на Кэцеро.- Если ты не против.

На бескровных щеках полудемона проступил слабый румянец. Он отвёл глаза и даже выпустил мою руку.

- Не беспокойся, Аими-сан,- улыбнулся монах.- Скоро вы сможете обедать вместе.

- Извини, не хотела тебя смутить,- я легко поцеловала Кэцеро в лоб и, подхватив Камикадзе, покинула лазарет.

Уже во дворике поймала себя на том, что улыбаюсь. Полудемон, похожий на старшего брата, как день на ночь, всё же схож с ним в одном: нежелании обнаружить свою слабость. Иошинори-сама был готов заживо похоронить себя в пещере, лишь бы никто не видел его раненым. А обескровленный, едва живой Кэцеро, зарделся, как солнце на японском флаге, когда предложила помочь ему поесть... И тут же тряхнула головой, отгоняя воспоминания о времени, проведённом с Иошинори-сама в пещере Тецуо. Раз и навсегда – не оглядываясь…

Кэцеро сдержал обещание. Уже на следующий день он начал подниматься, ещё через день – выходить за пределы комнаты. Мы вместе завтракали, обедали и ужинали. Но Нобу-сан всё же настаивал на соблюдении режима и продолжал поить ворчащего пациента "снадобьем", погружавшим последнего в долгий восстанавливающий сон. Если бы не это, Кэцеро проводил бы всё время во дворике – со мной и Камикадзе. Но одно меня удивляло. До недавнего времени полудемон использовал любую возможность, чтобы ко мне прикоснуться. Сейчас же держался на расстоянии – даже не пытался взять за руку. Я была не против подобной сдержанности, но она меня озадачивала. И спрашивать у Нобу-сан о причинах перемены в поведении его воспитанника, тоже не хотелось. После разговора с монахом в то памятное утро, когда "родилась" моя мантра, я избегала возвращаться к щекотливой теме моих сердечных привязанностей. Но сделать это пришлось...