Хозяин Амура

Владиангарск, август 1645

Раннее утро на Ангаре, ещё клубится над водой туман и сумрачно вокруг, псы побрёхивают сонно, с ленцой, но во многих домах уже горит свет фонарей, а белый дым из труб уходит вверх – жители завтракают. Наступает новый день. Вячеслав также встал рано – не спалось, а кроме того, вскоре должны быть готовы тексты радиограмм-отчётов с мест. В пограничный город Вячеслав прибыл один, без семьи – и только из-за того, что снова объявился Дмитрий Андреевич Строганов, собственной персоной, на этот раз не прячась за личиной приказчика. Кроме того, последние два года не было поймано ни единого строгановского шпиона, ставших было уже привычным явлением для граничной стражи. Весть о себе Дмитрий Андреевич дал сразу по прибытию в Енисейск, зайдя на Ангарский Двор. Там же он и остановился, ожидая парохода, который привёз бы его в земли князя Сокола. И вчера «Гром» доставил полновластного хозяина огромного края, представителя фамилии зачинателей сибирской экспансии русского народа, в своё время призвавших себе на службу самого Ермака, во Владиангарск.

Дмитрий Андреевич был тут во второй раз, и если впервой не всё пошло гладко, на сей раз должно быть по иному, думал Вячеслав. Иначе Строганов не приехал бы сам, ибо столь образованный и дальновидный человек не станет собираться в столь долгую и сложную дорогу ради баловства. Наверняка он едет с выгодным предложением – таковым вполне могло быть получение участка его огромной империи, скажем, на среднем Урале, для совместной работы. Соколов был готов положительно ответить на этот вопрос, коли он прозвучит.

– Доброе утро, Вячеслав Андреевич! – в кабинет вошёл молодой человек и положил перед Соколовым листы бумаги. – Радиограммы с Амура – Зейск и Албазин.

– Спасибо, Антип, – поблагодарил юношу Вячеслав. – Попроси Любашу принести ещё чайку и пару пирожков.

Хлопнула дверь. Откинувшись в кресле, мужчина углубился в чтение. Вести ожидаемые – снова дауры бегут во владения Ангарска, в Зейске продолжают направлять людей южнее, изыскивая для них места, годные для поселения. Казачки, словно не видя пример мирного, даже союзнического сосуществования ангарцев с амурцами, продолжали совершать опустошительные набеги на туземцев, не желая растить хлеб и обеспечивать себя самостоятельно. Что же, присяги покуда принимаем, однако количество гостей не должно быть критическим. Негласное правило – посылать беглецов от казачьей вольницы в земли, покинутые дючерами, работает. А территории, расположенные по берегам Амура, Уссури и их притоков, пригодятся и для русских переселенцев. Пленённые иезуиты достигли Умлекана, хорошо. Албазин. Ага, первые недовольства амурцев из-за несправедливого, по их мнению, дележа земли. Князь даурский Иван, согласно инструкциям из Ангарска, отправляет младших сыновей местных старейшин и князцов на службу. При этом к семейной земле новая не прирезается, а остаётся старшему сыну по правилу майората. Посмотрим, как эта система сработает, думал Соколов. Так, корветы доводятся согласно установленных сроков. Течи в корпусах нет. Отлично.

– Вячеслав Андреевич, Строганов просит его принять, – снова зашёл Антип, пропуская вперёд шедшего следом Петренко.

– Говорят, он ещё затемно поднялся, – сообщил Ярослав, садясь рядом со своим начальником. – Ночные? – указал он на бумаги.

– Да, почитай, – Вячеслав передал ему тексты радиограмм. – Не нравится он мне…

– Кто? А, Строганов-то! Да, скользкий типчик, – согласился Петренко. – Но всё же семья эта для России немало хорошего сделала.

– Семья да, я про Дмитрия, – отвечал Вячеслав. – Он мне с первого раза не понравился.

– А что тут такого? Человек печётся о своём деле, семье, а может, даже и стране, – проговорил Ярослав, пробегая глазами по докладам с Амура. – Сын твой в Албазине останется?

– Пусть при верфи будет, – кивнул начальник. – А если Строганов часть бизнеса предложит или слияние активов?

– Вполне возможно, – буркнул Петренко, отрываясь от чтения. – Почему нет? Если будет достойное предложение – можно работать вместе, но не давать ему прорывных технологий – ибо дров наломать всяко можно.

– Посмотрим, Ярослав…

– Пойду я тогда за ним, – отложив бумаги, местный воевода поднялся с кресла.

Спустя пару десятков минут дверь в кабинет открылась и внутрь вошёл молодой мужчина. Увидев Соколова, он улыбнулся и склонив голову, весьма вежливо поздоровался, не забыв спросить Вячеслава о его здоровье, здоровье супруги и детей. Вместе с высоким гостем в кабинет вошёл дородный мужчина с окладистой бородой, при нём были какие-то бумаги и небольшая сума. Он молча сел на лавку у окна, то и дело косясь на прозрачное стекло. Петренко сел на стул в начале длинного стола, Строганова Соколов пригласил сесть напротив себя.

– Дмитрий Андреевич, – спокойным тоном начал разговор Соколов. – Чем вызвал твой повторный приезд? Снова секреты наши вызнавать будешь?

Однако ответ Строганова озадачил Вячеслава. Не обращая внимания на не слишком учтивые слова хозяина Ангарии, он произнёс заранее подготовленные слова:

– Ведомо ли тебе, Вячеслав Андреевич, что нонче на Москве деется?

– О чём ты? Говори прямо, Дмитрий Андреевич, – отвечал Соколов.

– Государь наш, Алексей Михайлович, уж преставился, верно, – словно рассуждая, неспешно говорил Строганов.

Соколов кинул мельком взгляд на Петренко, но тот покачал головой – нет, жив ещё. По крайней мере, в Нижнем, в самой западной фактории с радиостанцией, подобного не знали.

– А ежели и жив, то до осени не доживёт, – как будто угадав сомнения ангарцев, проговорил Дмитрий. – А покуда Земский Собор соберут, год минует, а то и два…

Строганов внимательно смотрел на собеседника, ожидая его реакции на свои слова, однако князь ангарский молчал.

– Борька Морозов… Не любим людишками, не жалуют его и бояре с князьями… Говорят, – уклончиво продолжал гость, – Никита Иванович, дядька болезного государя нашего, замыслил на трон московский сам сесть. На хмельных пирах люди слышали его речи, на Милославских напраслину наводит…

– И Никита Романов тебе не по нраву? – усмехнулся Соколов.

– Отчего же, – развёл руки гость. – Да токмо рыжий он, да и детьми его Создатель не одарил. Бают, не хорошо се.

– Кто бает? – на автомате произнёс Соколов.

– А народишко! – махнул рукой Строганов. – Не примет он Никитку, потому как тот многое у немцев перенял, и в платье немецком ходит, и музыку немецкую же слушает. Даже холопов своих одел в немецкие кафтаны. Патриарх наш, святейший кир Иосиф потому не жалует Никитку, да не может управу на него найти.

Потом Строганов пустился в описание тяжкой доли людишек, коих «мошна Борькина придавила». Мол, устал народишко от налогов, коих всё больше становится. Скоро взбунтуется этот самый народишко, не сейгод, так опосля.

– Что ты предлагаешь, Дмитрий Андреевич? – остановил Строганова Соколов. – Ты же за этим осилил тяжёлый путь до Ангары? Моё дело какое?

– А что государю прежде давал, что данскому королю посылал – то мне дай! – изменился в лице Строганов, став похожим на хищную птицу. – Знаю я нужду твою – будут тебе людишки! Много людишек! Токмо дай мне оное!

– Зачем тебе? – удивился Вячеслав. – Как я знаю, ты и пушки льёшь, и воинов у тебя во множестве.

– А не то всё это! – воскликнул Дмитрий. – Ты токмо знай, убытку тебе не будет никакого! Уж я слово даю! А то и мастеров дай, не обижу…

– Смуту новую учинить хочешь? – нахмурился Соколов.

– А смута уже учинена! – отвечал гость. – А далее ещё больше будет, когда Борька с Никиткой сцепятся! Вот уж где кровушкой реки изольются!

– Тебе в том каков интерес, Дмитрий Андреевич? – подался вперёд хозяин Ангарии.

– Ведомо ли тебе, Вячеслав Андреевич, что род мой с Великого Новагорода исходит? Хочу я оборонить отчие места от свар Романовых. Свея поприжать, дабы торговлишку вести с прибытком.

«Вот оно что! Торговля! Напрямую через Ливонию торговать хочет, а не Скандинавию огибать из Архангельска», – осенило Соколова. Петренко тоже понял, куда клонит Строганов.

– Так а мне какой прибыток с того? – задал свой главный вопрос Вячеслав.

– Люди бают, будто Рюрикович ты? В Новагороде многие знают о том и на Москве тож, – откинулся на спинку кресла Строганов. – Ежели трон московский займёшь, то я на отчинных землях сяду.

Петренко едва не поперхнулся и схватился за подлокотники стула. Вячеслав же последовал примеру гостя и расслабленно откинулся на спинку.

– Я должен подумать, – проговорил он, – продолжим беседу за обедом.

Петренко, делавший характерный для тренеров жест ладонями, словно просил тайм-аут, удовлетворённо кивнул и встал со стула, разминая ноги.

Строганов улыбнулся, так же, как и при встрече, после чего откланялся и вышел. За ним последовал и мужичина. Снова хлопнула дверь.

– Ну дела, Андреич, – выдохнул Ярослав, садясь рядом с предельно задумчивым товарищем, который немигающим взором смотрел в окно на чистое, без единого облачка, небо.

Глава 12