Хозяин Амура

Со временем же люди привыкли к прожекторам и теперь даже гордились, что, в отличие от многих, видали их собственными глазами. Кроме того, поскольку корельские служители церкви ничего супротив ночного света не говорили, то, стало быть, и крамолы тут никакой не было.

Между тем, возвращение некогда бежавших от шведов жителей Корелы, Сердоволя и Сакулы начинало принимать массовый характер. За лето пришли почти два десятка семей, числом чуть менее полтораста душ. Были с ними и мужчины из других семей, желавшие разведать ситуацию в родных местах да узнать поболе про новые порядки и новую власть, про кою с недавних пор говорят только с уважением.

Лопахин прибыл в крепость под вечер, когда караульные зажигали огни факелов на временном мосту, ведущем от берега реки Вуоксы до зиявшего чернотой провала Круглой башни. Сопровождавшие Евгения местные дружинники-ополченцы в который уже раз выкрикнули пароль, и караульщики расступились, убрав с дороги заграждение. Копыта коней загремели по деревянному настилу моста, мимо импровизированной баррикады и караулки.

Смирнова будить не пришлось – полковник работал с финансовой документацией при свете фонаря в своём кабинете. Его сын Валентин спал там же, на широком топчане.

– Что случилось, Женя? – спросил Смирнов тихонько вошедшего Лопахина. – Разведка от Нюслотта вернулась?

– Никак нет, Андрей Валентинович, – отвечал тот. – Гости у нас завтра будут…

– Снова? – поморщился полковник. – Надоели, сил нету!

– Нет, это другие гости, – покачал головой капитан. – Уральцы, от Строгановых.

– Вот оно как, – Смирнов отложил бумаги в сторону. – Интересно…

– Будут в Кореле завтра, надо думать, ближе к обеду, – проговорил Лопахин, наблюдая за полковником.

Тот встал из-за стола, с сожалением глянув на отложенные документы и, потрепав волосы спящего паренька, взял в руки фонарь и обернулся к Евгению:

– Пошли на кухню, цикория заварю тебе, поболтаем.