Кощеевич и Смерть

Глава двадцатая. Против ветра

— Не смейте! — голос Лиса терялся за непогодой. Конечно, ветерки его не слышали.

— Собирай чародеев, — крикнула Маржана прямо ему в ухо. — Будем отбиваться!

— Эй, это не война, — по крайней мере, княжичу хотелось в это верить. — К тому же… всё правда, я пообещал им гуляние. Это моя вина. Мне и в голову не пришло, что ветра развлекаются так буйно…

— А как ещё? Это же ветра. Немедленно запрети им разносить замок и окрестности! Наколдуй что-нибудь!

Пожалуй, Лис никогда прежде не видел мару такой разъярённой. Её чёрные волосы развевались, глаза метали молнии, а острозубый оскал заставил княжича отступить на пару шагов назад.

— Я договорюсь миром. Если ты не будешь меня отвлекать, — огрызнулся он.

Но Маржана не унималась:

— С ними нельзя договориться. Они признают только силу.

— Вообще-то, мне это уже удалось. Если хочешь знать, эти ветра служат мне! Зима в Дивьем царстве — их заслуга. И я не намерен с ними ссориться по пустякам.

Мара вытаращилась на него, ахнула:

— Ну ты и дурак.

Лис скрипнул зубами. В висках стучал гнев. Ему хотелось ударить Маржану по губам, чтобы не смела оскорблять его, но княжич усилием воли сдержал порыв. Сейчас у него были заботы поважнее.

— Заткнись. И принеси мне гусли.

Ветерки тем временем гоняли вкруг замка обезумевших лошадей, швырялись фонариками, опрокидывали торговые ряды. Проклясть бы их за такое «веселье», да зараза к заразе не липнет…

Айен и его воины разводили людей по укрытиям. Мары осаживали тех, кто сеял панику, пихался и лез поперёд всех. Несколько лучников выбрались на крышу и пускали в небо стрелы почём зря. Разве можно поразить ветер?

Нужно было что-то делать, и Лис прочистил горло — пускай пока без музыки, но чары стоило спеть, чтобы невинных людей ненароком не зашибло.

«Пусть бушуют ветра снаружи, вырывают деревья с корнем — в замке стены хранят от стужи, и беда никого не тронет».

Он едва допел строчку, а Маржана уже оп — и вернулась с гуслями. Вот уж кто точно быстрее ветра!

— Ну ты даёшь! — восхитился Лис. — Опомниться не успел, а ты — тут как тут.

Мара пожала плечами.

— Я встретила советника Мая на полпути. Он, как увидел, что дело неладно, сразу понял, что тебе гусли понадобятся. Был бы не хромой, мне бы вообще бегать не пришлось.

Конечно, она скромничала. Всем известно, что мары по теням перемещаются намного быстрее людей.

Княжич, ударив по струнам, продолжил петь:

«Пусть зима открывает двери и метель метёт неустанно — поле примет всю ярость ветра, снег укроет его, как саван».

— Ты чего несёшь? — Маржана тряхнула его за плечи. — Это не те чары!

— Много ты понимаешь, — огрызнулся Лис.

Заклятие сработало: зимние ветра продолжали буйствовать за стенами, а внутри замковых стен воцарился штиль. Метель улеглась. Люди успокоились, перестали кричать и метаться, но в небо ещё глядели с ужасом.

— Опасность миновала! — крикнул им княжич. — Скоро праздник продолжится!

Ему поверили, возликовали. В воздух взлетели шапки (те, которые не унесло вихрем).

Одна Маржана продолжала артачиться:

— Ветра надо прогнать немедля! Или усыпить! Давай, спой им колыбельную.

— Я сам решу, что и когда мне петь! — княжич попытался высвободиться из объятий мары, но та не отступила.

— Значит, пусть бесчинствуют снаружи? Хочешь отдать им ярмарочные ряды и праздничные огни?

— Зато мы сможем продолжить праздник дома.

— Ага. Как дивьи.

И вот тут Лис не выдержал — толкнул её со всей силы.

Мара, отлетев к стене, зашипела разъярённой кошкой и схватилась за рукояти клинков, но княжич остался стоять неподвижно. Лишь вздёрнул острый подбородок, с вызовом глядя на неё. Словно знал: Маржана ни за что не нападёт. И даже не в зачарованном венце дело: просто не нападёт, и всё. И не ошибся — мара, подумав, опустила руки.

— Поступай как знаешь.

Лис хотел было пристыдить её за неподобающее поведение, потребовать извинений, но не успел: между ним и Маржаной вдруг возникла Смерть.

Не в виде прекрасной девицы, а в самом страшном — с провалами глаз, хищным оскалом и посохом-серпом, огромным, выше человеческого роста. В воздухе запахло гарью, тленом и могильной землёй, а воздух стал тяжёлым и вязким. Княжич хотел шагнуть вперёд — и не смог. Вот же попал — словно муха в смолу.

Сердце дрогнуло от дурного предчувствия. Словно вот-вот произойдёт что-то страшное и этому уже никак не помешать.

— Рена! — выкрикнул он. — Не надо!

Голос прозвучал глухо — с тем же успехом можно было орать в подушку.

— Давно не виделись, Маржана, — Смерть говорила свистящим шёпотом, но её было слышно отчётливо, как будто слова звучали в голове.

— Ты? — мара хотела попятиться, но отступать было некуда, и она прижалась спиной к стене.

На её лице Лис увидел гримасу ужаса. И тут же сам ощутил, как страх берёт его за горло, не давая сделать вдох. Наверняка это из-за сияния, исходящего от серпа Марены.

Перед внутренним взором княжича вдруг возникли разноцветные нити — словно паутина, которую веками плело множество пауков. Смерть схватила одну из нитей — серебряную — и натянула. Та звенькнула струной, и мара скорчилась, прохрипев:

— Пощади…

— Разве я не говорила, чтобы ты не смела замышлять супротив моего суженого?

— Я и не замышляла.

— Врёшь!

«Оставь её», — Лис вспомнил, что Марена может слышать его мысли. Что ж, если голосом нельзя, может, хоть так получится до неё достучаться.

— Она хотела напасть, — Смерть даже не повернулась к нему. — Пусть скажет правду.

— Да, сперва я собиралась. Но только чтобы вразумить. Я никогда не причинила бы Лису вред, — Маржана хватала ртом воздух. Её нижняя губа треснула, по подбородку стекала струйка крови.

— И ты веришь ей? — усмехнулась Марена.

Мара умоляюще глянула Лису в глаза, словно умоляя: поверь!

Но княжич был не властен над своими мыслями. Язык хотел сказать «да», но в голове билось чёткое и яростное «нет».

— Я тебя поняла, — Марена примерилась серпом, чтобы рассечь серебряную нить.

«Не убивай её», — Лис в ужасе зажмурился, но продолжил видеть всё то, чего видеть не хотел.

— Если пощадить её, она вернётся ещё сильнее. И в следующий раз — уж поверь — не промахнётся. Ох уж эти мары! Вечно крутят правителями, насылают кошмары. Ты знаешь, эта тварь не защищала тебя от своих сестёр и позволила Муне полакомиться твоим сном, когда той захотелось.

«Возрази, — княжич смотрел на Маржану в упор. — Скажи, что это неправда».

Ответ потряс его до глубины души.

— Я же говорила: некоторые кошмары стоят того, чтобы их увидеть. Если уж это тебя не вразумило, наверное, уже ничто не поможет.

— Мара на тебя очень зла, — Смерть могла бы и не говорить этого, Лис сам чувствовал.

— А мы ведь договаривались, что больше никаких тайн, — ему удалось сказать это достаточно громко, чтобы Маржана услышала, но мару не проняло.

— Вот именно, — она кивнула на Марену. — И как тогда ты объяснишь её появление?

— Это не твоё дело.

— С тобой так всегда, Лис. Тебе нельзя верить.

— Пф! А тебе будто можно!

Чувство вины шевельнулось в душе — и пропало. Княжич ощущал себя преданным. Воспоминания о былой любви обернулись чувством брезгливости. Ему хотелось, чтобы Маржана познала всю ту боль, которая досталась на его долю. Даже ту, которая вовсе не была связана с марой. Он только успел подумать об этом, а пальцы уже тронули струны, а губы зашептали:

«Чужой беде, чужой судьбе сочувствовать — без толку. Ты эту боль возьми себе — и сохрани надолго. Мои отчаянье и злость тебе давно знакомы. Носи их, словно в горле кость, — и передай другому».

Маржана вздрогнула, потом съёжилась, обняв себя руками за плечи. И тут случилось невиданное: из её глаз потекли слёзы. До сегодняшнего дня считалось, что мары плакать не умеют.

Некоторое время все потрясённо молчали. Даже Смерть. Медленно, словно во сне, она опустила серп, и нитяная паутина исчезла.

— Уходи, — она посторонилась, пропуская Маржану.

— Что, больше не хочешь меня убить? Какое потрясающее великодушие, — мара кусала губы и вытирала глаза тыльной стороной ладони, но слёзы не унимались.

— Мой суженый хочет, чтобы ты ещё помучилась, — пожала плечами Смерть. — Что ж, быть по сему. Но имей в виду — в следующий раз всё будет иначе.

— Следующего раза не будет.

Маржана скользнула к лестнице. Миг — и исчезла в тенях. А на Лиса напоследок даже не взглянула. Может, оно и к лучшему, потому что у княжича тряслись руки, а в голове роились такие мысли, что даже Смерть, наконец-то приняв приятный взгляду человеческий облик, покачала головой:

— Успокойся. Меня уже тошнит от твоих внутренних противоречий.

— А меня — оттого, что ты лезешь, куда не просят, — вяло огрызнулся Лис.

Он знал, что ему за это ничего не будет. С уходом Маржаны напряжение в воздухе рассеялось, и княжич почувствовал, будто бы у него гора с плеч свалилась.

— И всё же, согласись, я в итоге оказалась права. От мар одна морока, — Марена сунула за пояс ставший коротким серп. — Если хочешь знать моё мнение, ты всё сделал правильно. Смотри, ветра гуляют в поле, а праздник продолжается. Никто не погиб. Поверь, я уж точно знаю. Люди будут тебе благодарны и запомнят этот день надолго.

— Да. Кощей бросил бы их на произвол судьбы. А я — защитил, — Лис улыбнулся, глядя с башни вниз.

Во внутреннем дворе начиналось представление — без кулис, без помоста. Но никогда ещё скоморохов не приветствовали такими громкими аплодисментами. Не зря говорят: невзгоды способны сплотить людей.

— Только не вздумай скучать по этой выскочке!

«Нет, она все-таки ревнует», — мысленно усмехнулся Лис и тут же получил щелбан.

— Ерунду думаешь.

В ответ он собирался в очередной раз сказать, что друзья так не поступают и подслушивать чужие мысли невежливо, но музыка внизу грянула слишком громко, и Рена, поморщившись, растворилась в воздухе, бросив напоследок:

— Запомни: от мар — одна морока! Нам они не нужны.

А за спиной вдруг раздалось возмущённое:

— Потолковать бы, княжич!

Конечно, это была мара. Одна из многочисленных сестёр Маржаны.

— Давай после праздника, — отмахнулся Лис.

— Но дело не терпит отлагательств.

Вот настырная! Он повернулся.

— Представься.

— Муна, княжич. Начальница внутренней охраны замка. Возникло недоразумение, которое нужно исправить. И срочно!

Лис поморщился. Муна никогда не отличалась тактом, но сейчас, когда он был и так на взводе, ему очень не понравился её тон.

— Если ты хочешь заступиться за Маржану, не надо. Это наши с ней дела, тебя они не касаются.

— За Маржану? — глаза мары округлились. — А что с ней?

— Она ушла и не вернётся, — Лис не стал вдаваться в подробности.

— Так и думала, что этим кончится, — хмыкнула Муна. — Но ты прав, княжич, это не моё дело. И поговорить я хотела не о сестре, а о зимних ветрах. Они бесчинствуют, причиняя разрушения, но я знаю, как с ними сладить…

— Не надо, — княжич оборвал её на полуслове.

— То есть как это — не надо? — опешила мара. — Разве они нам не вороги лютые?