Кощеевич и Смерть

Вскоре впереди замаячил всадник. Серебряный хвост его коня стелился по воздуху, сияя, словно путеводная звезда. И в этот миг Лис полностью отринул страх. Его переполняло чувство восторга: лети-и-им! Лети-и-им!

Расстояние сокращалось на глазах. Вьюговей обернулся и сердито вскричал:

— Эй, злой мальчик! Откуда у тебя Белогривка?

— Оттуда! — оскалился Лис. Ветер бил ему в лицо, относя слова, и соперник не услышал ответа. Может, и к лучшему.

Две прекрасные лошади неслись над землёй. Внизу, словно в детской игрушке с волшебными стёклышками, мелькали поля, леса и горы. Всадники то приближались, то отдалялись, — но недостаточно, чтобы протянуть руку и схватить. Всякий раз уворачиваясь, Вьюговей хохотал. И Лис понял: с ним играют. Нарочно подпускают, дразнят. Среброгривый конь ничуть не выглядел уставшим, а Белогривка уже роняла на бегу хлопья пены. Как ни хороша была облачная лошадка, а всё же не ровня ночному жеребцу.

От досады Лис выплюнул пару крепких словечек. Выходит, обманул его Ветерок? Не мог ведь не знать, что у старшего брата конь лучше… Впору было отчаяться и бросить поводья, но тут в голове всплыли слова: «Силой против силы не выйдет. А вот хитростью — может получиться». Ветерок же ему не только лошадку, но и подсказку дал! Думай, голова, думай!

Впереди уже показался Мшистый замок. Лошади развернулись, высекая копытами искры из каменного шпиля, и поскакали обратно. Белогривка начала отставать. Вот споткнулась. И Лис понял — сейчас или никогда. Впереди было ещё полпути, а он уже почти проиграл эту скачку…

В такие моменты дядька Ешэ говорил: «Полагайся на чуйку, лисёныш, она у тебя верная». Значит, не думать нужно было, а действовать. А, была не была!

Он пришпорил Белогривку босыми пятками:

— Давай, милая! Последний рывок. Очень тебя прошу, — и лошадка послушалась.

Вьюговей снова подпустил на близкое, но всё ещё безопасное расстояние и хохотнул:

— Ты проиграл, злой мальчик!

Отвечать Лис не стал. Вместо этого снял с головы шапку и метнул в соперника.

«Ловись, ветер, ловись, падай с лошади вниз. Я кому говорю: прыгай в шапку мою».

А что такого? Они же не договаривались без колдовства.

Вьюговей крякнул, неловко покосился и выпал из седла. Миг — и он исчез, только шапка, кувыркаясь в воздухе, устремилась к земле. Ночной жеребец взоржал и, закусив удила, рванул прочь куда глаза глядят. Облачная лошадка всё поняла без слов — бросилась камнем вниз. Ох, самому не свалиться бы!

Одной рукой Лис вцепился в белоснежную гриву, а второй — оп — подхватил шапку, прижимая её к груди, и… ай, упустил повод. Внутри опять всё перевернулось. Всё, сейчас они точно разобьются! Княжич зажмурился, готовясь к неизбежному удару, но умница Белогривка выровняла полёт почти у самой земли.

— Спасибо, хорошая… — Лис потрепал свою спасительницу по взмыленной шее и подобрал повод. — Теперь можно шагом. Ой, или нет!

Из Мшистого замка выпорхнула стайка летучих мышей. Да не простых. Проще всего, конечно, было от них удрать, но загнать Белогривку? Нет, ни за что. Значит, придётся драться.

— Это всего лишь упыри, — подбодрил Лис сам себя. — Плюнуть и растереть.

В другое время так и было бы. Но сейчас он продрог, устал, почти не чувствовал рук и еле ворочал языком. Ещё и длинные волосы застили обзор, свешиваясь со лба сосульками… Как в таком состоянии прикажете колдовать?

— Тпру! — он развернул лошадку лицом к опасности, сунул шапку с пойманным ветром за пазуху, привстал на стременах, простёр ладони вперёд и зашевелил губами, будто читая заклинание. Это был блеф чистой воды, рассчитанный лишь на глупость упырей. И ведь сработало!

Стайка заклубилась в воздухе, словно мухи, вспугнутые шлепком полотенца. После недолгой паники упыри — все как один — обратились в бегство. Небось, полетели докладывать сестрице, как Лютогор Кощеевич их обидел. И пусть! Главное, что нападать не стали. Хитрость против силы вновь сработала, и Лис уже в который раз за сегодня выдохнул с облегчением.

Бессмертие, конечно, полезная штука, но сколько же на свете, оказывается, есть вещей, много худших, чем сама смерть? Упыриные укусы могли ввергнуть его в беспамятство. А попасть в плен к Доброгневе — брр-р, нет уж, спасибо. Про сестрицу ещё при Кощее люди поговаривали, что в её руках даже столовая ложка может стать пыточным инструментом…

Интересно, а как отец справлялся с этим страхом? Может, оттого и подозревал всех и каждого в злом умысле, а вовсе не оттого, что какое-то там сердце льдом покрылось? Жаль, теперь у него не спросишь…

Лис помотал головой, отгоняя непрошеные мысли. Ещё чего не хватало — по Кощею скучать!

— Поехали домой, — сказал он Белогривке. — Нам с господином Вьюговеем кое-что обсудить надобно.