Звенящая медь

Верить или нет?

Избавление Химедзи от лишних ачей стоило Джефу трёх бессонных ночей и кучи нервов. Но даже после того, как вид из галереи сделался безупречным, а из Витима прилетело письмо с благодарностями, в покое его не оставили. Внезапно выяснилось, что оба отделения лазарета нуждаются в генеральной уборке, и делать её предстоит именно Джефу, причём в одно лицо. Заодно подразумевалось, что он будет постоянно поддерживать порядок в лаборатории и приёмных: мыть полы, убирать чашки из-под кофе, постоянно возникающие на столах… И конечно, ухаживать за Карлом.

Утро, как обычно, начиналось с влажной уборки. Стоило Джефу приступить к работе, в лазарет вкатился Рич, кинул на тумбочку стопку белья и небрежно заявил:

— Больному надо сменить постель.

— Действуй, я не мешаю, — мрачно отозвался Джеф, продолжая возить тряпкой по полу.

— Между прочим, лечим мы его тут по твоей просьбе, так что мог бы не огрызаться.

— Я занят. И потом, я ведь не медик, значит…

— Для этого медицинское образование не требуется. Давай, мой руки и займись. Швабра подождёт.

«Только попробуй вякнуть, что я всё делаю не так», — подумал Джеф. Но вслух ничего не сказал. Кое в чём Рич был прав: необычный пациент появился в Химедзи стараниями Джефа, и значит, Джефу же придётся следить, чтобы с ним обращались должным образом.

Выглядел Карл неважно. Отмытый от грязи и освобождённый от своих камышовых тряпок, он казался настолько бледным, тощим и хрупким, что трогать его было страшно. Но Рич стоял у двери и смотрел. Джеф повернулся к непрошенному наблюдателю спиной и взялся за дело.

Осторожно, стараясь не беспокоить то, что осталось от переломанной ноги, Джеф передвинул Карла на край кровати, освободившееся место застелил свежей простыней, приподнял одеяло…

— Ну и как можно было не заметить, что он выглядит, мягко говоря, странно? — ехидно заметил Рич.

— Мало ли, почему так, — буркнул Джеф, расправляя чистую наволочку. — Может, у него какое-нибудь врождённое уродство. Или последствие болезни. И вообще, он при мне голым не шастал, а всегда ходил в своём балахоне, под которым фиг чего разглядишь.

— Допустим, — неожиданно легко согласился Рич. — Но теперь-то, после рассказа Элис, тебя ничего не беспокоит? Эту тварь прислали шпионить за нами. С неясными целями.

Джеф, закончил менять пододеяльник аккуратно укрыл Карла, выпрямился и медленно развернулся к двери.

— Так. Слушай меня внимательно, Томас Рич, — сказал он тихо. — Может, у пославших Карла и были дурные намерения, но пока я видел от него только хорошее. И он, в отличие от некоторых, не выносит мне мозг. Поэтому — да, я буду возиться с ним, а кто не хочет в этом участвовать, может валить в… хм… по своим делам. Слава Богу, ты здесь не единственный врач, и Элис, в отличие от тебя, ещё помнит, зачем получала диплом.

Однако Рич был не из тех, кого легко смутить словами. И уходить он никуда не собирался. Вместо этого — прислонился спиной к стене, сложил калачиком руки на груди и насмешливо уставился на Джефа.

Но тут в палату вошла Элис с флаконом для капельницы в руках и строго спросила:

— Что за митинг?

— Так, небольшой вечер знакомств, — поправил её Рич, продолжая сверлить Джефа взглядом. — Кстати, только что прилетела Эми, принесла инкубатор и расходники.

— Да? Отлично. Тогда готовь всё к работе. Сегодня же возьму пункцию и запустим гемосинтез.

Проверив положение катетера в руке Карла, Элис повесила флакон с лекарством на штатив, подключила систему и ушла. Рич неторопливо удалился следом. А Джеф вздохнул с облегчением и без сил опустился на стул.

— Что-то я и впрямь одичал, — пробормотал он себе под нос. — Хочется не разговаривать, а дать кое-кому по наглой рыжей морде.

— Джеф, — раздался едва слышный знакомый голос. — Спасибо тебе.

Джеф вздрогнул от неожиданности, обернулся — и встретился глазами с Карлом. Тот смотрел на него спокойным, ясным взглядом.

— Ты как? Нога сильно болит?

Карл невесело улыбнулся:

— Если не двигаться, то терпимо. Не принимай близко к сердцу слова Тома, он так говорит от страха, а не со зла.

— Без разницы. Нагадить нам с тобой он может в любом случае.

— Только если Господь попустит. Наше дело не осуждать других, а достойно проходить собственные испытания.

Джеф поморщился.

— Опять ты… Можешь больше не притворяться. Сомневаюсь, что твои создатели, эти авес сапиенс, верят в выдуманного людьми Бога.

— Скорее, не авес, а авиалес, — поправил его Карл. — И они не творцы, а врачи, Божьей милостью более искусные, чем люди. Рассказывая вам с Мэри о себе, я не был до конца откровенен, но теперь, пожалуй, исправлю это. Дело в том, что, отстав от ачей и приземлившись на острове, я не сумел найти укрытие. Из воды поднялись машины, и одна из них плюнула в меня электрическим разрядом.

— Всего-то? Ты считаешь, это нормально — долбать живых людей током?

— Ах, Джеф… Тут ведь не было дурного умысла со стороны разумных существ. Машинами управляет автоматика. Я сам виноват, что подпустил их к себе.

— А потом, значит, тебя зачем-то подобрали, — заключил Джеф мрачно. И подумал, что в подозрениях Рича всё-таки есть смысл.

— Да, подобрали, — ответил Карл. Он зевнул, помолчал немного, что-то обдумывая, после добавил: — Эти машины всегда так действуют: прежде, чем продезинфицировать участок, берут с него образцы флоры и фауны.

— И тебя держали в лаборатории столько лет? — спросил Джеф недоверчиво.

— Нет, конечно. Авиалы умеют погружать живые ткани в длительный анабиоз. Думаю, то, что от меня осталось, обследовали, а потом законсервировали, присвоили инвентарный номер и мирно хранили в каком-нибудь шкафу.

— А после вдруг разбудили и вылечили.

Карл пожал плечами.

— Скорее, восстановили, как могли, заменив недостающие органы доступным материалом из тела погибшего при дезинфекции ача. Авиалы нашли способ справляться с тканевой несовместимостью настолько хорошо, что это позволяет им создавать химерные организмы.

Джеф нахмурился. Карл прикрыл глаза и промолвил:

— На самом деле, я могу лишь строить догадки. Я просто очнулся однажды на том же острове, где столкнулся с дезинфекторами. Несколько недель со мной жил наблюдатель, тоже химера, имеющей большие фрагменты мозга авиала в теле ача. Мы общались. Он разговаривал цитатами из видеоподборки к Священному Писанию и немного учил меня светознакам.

В глазах Джефа появился интерес.

— Значит, наблюдатель — тот самый особенный ач, о которых ты мне уже говорил. Как думаешь, сколько всего наблюдателей на Парадизе?

— Должно быть по два в каждом клане, значит, пара десятков. Но это не точно. Они иногда гибнут, и авиалам приходится создавать новых. Я понял, что сейчас среди них уже мало тех, кто видел первый храм: твой Чиль, парень, который учил меня, и сборщик пищи из клана Закатного Зарева. Была ещё женщина в клане Владыки Радуг, но она заразилась какой-то ачьей инфекцией, поражающей нервную систему. Обычно ачи убивают больных, а ей Божьей милостью удалось уцелеть. Правда, сейчас она, вроде, уже умерла от осложнений болезни.

Джеф тихонько вздохнул. Вот, оказывается, почему Чиль так стремился сохранить жизнь никчёмной, слабой и больной ачихе. Кляча была для него одной из своих, соратником, может, даже другом. Вслух же он сказал:

— Наверняка создание химер — дело не простое и не дешёвое. Зачем ты понадобился этим авиалам?

— Самому было любопытно, — кивнул Карл. — Судя по тому, что мне удалось понять из разговоров с наблюдателем, им нужна точная информация о людях. Понимаешь, на Парадизе долгое время никто не жил. Не знаю, что здесь произошло, война или экологическая катастрофа… Авиалы покинули планету, но пытаются её восстановить, сделать снова пригодной для жизни. Сперва на поверхность Парадиза были спущены автоматизированные системы, занимающиеся добычей и переработкой полезных ископаемых, а вместе с ними — очистные сооружения и приборы контроля. Они и сейчас работают. Потом, когда состав воды и воздуха улучшился, на планету начали подселять живые организмы: бактерии, растения, моллюсков… Приживалось не всё, но постепенно сложилась пусть скудненькая, зато устойчивая экосистема. И авиалы решили, что пора выпустить в неё кого-то подобного себе. Ачи подошли на эту роль идеально: существа биологически родственные, но стоящие на более низкой ступени развития. Попав на Парадиз, поначалу они, конечно, гибли, болели, подвергались мутациям… Пострадавшие колонии ачей уничтожались техникой, пробы тканей доставлялись в лабораторию, и, изучив их, авиалы изменяли настройки очистных систем. Неплохо, да? Проблема только в том, что ачи разумны и не хотят умирать. Просто сбежать от авиалов и прятаться они не могут, ведь все источники пресной воды здесь искусственные и находятся под наблюдением. Но ачи научились обманывать автоматику, «скармливать» ей те данные, которые точно не приведут к появлению рядом с их гнёздами машин-убийц. Ачи тщательно убирают органические отходы, жестоко, но эффективно пресекают распространение болезней. Их вожди даже договорились между собой о создании сторожевой сети: как только где-то начинается зачистка, караульные поднимают тревогу, и жители ближайших островов спасаются бегством.

— Лучше б научились нормальные дома строить, — буркнул Джеф. — И защищаться.

— Возможно, ачи со временем доросли бы до этого. Но авиалы заметили, что показания приборов не точны, и пришли к необходимости проверять их показания вручную. Для этого потребовались наблюдатели, способные выжить на планете. К тому же ачи должны были спокойно подпускать их к себе, а наблюдатели — правильно понимать особенности ачьей жизни.

— И авиалы сделали наблюдателями химер, — понятливо кивнул Джеф. — Прекрасно. Только кем надо быть, чтобы согласиться навсегда застрять в теле «обезьяны» из дикого племени?

— Например, учёным-фанатиком, — серьёзно ответил Карл. — Или преступником, для которого это единственный путь получить помилование. Или безнадёжно больным. Быть здоровой юной обезьяной гораздо лучше, чем прикованным к постели стариком.

— Даже если взамен приходится стать предателем?

— Необязательно.

— А как иначе? Либо ты предаёшь тех, с кем вынужден провести остаток жизни, либо обманываешь своих спасителей.

Карл посмотрел на Джефа с укоризной.

— Для молодых всё просто: либо чёрное, либо белое… А на самом деле часто и выбирать-то не из чего. Жизнь драгоценна…

— …но не стоит того, чтобы цепляться за неё любой ценой, — заключил Джеф, припомнив давние слова Мэри.

Карл только вздохнул тихонько и кротко ответил:

— Я другого мнения. Любая жизнь дана Господом, её надо беречь и использовать с толком. Наблюдатели именно тем и занимаются. Они, конечно, выполняют задание, для которого созданы: следят, чтобы сведения о численности, поведении и образе жизни ачей попадали к авиалам без искажений. Но кроме того — учат ачей правильно избегать появления дезинфекторов. А ещё стремятся хоть в малом и понемногу смягчать ачьи нравы. Благодаря их усилиям ачи вместо того, чтобы просто уничтожать больных и лишних, научились соблюдать тишину в подконтрольных диапазонах, выращивать и запасать корм, строить пещеры, заменили ритуалами кровопролитные битвы. Это к лучшему. Наблюдатели и людей пытались предупредить об опасности, потому что она общая для всех живых.