Исход Русской Армии генерала Врангеля из Крыма

Эвакуация

Эвакуировался я на пароходе Русского о-ва пароходства и торговли «Цесаревиче Георгии». Комендантом на него был назначен генерал-майор Судебного ведомства Савицкий, а я его помощником. Шел этот пароход под флагом Красного Креста, так как на него были погружены больные и раненые из ялтинских госпиталей и санаторий. Также генерал Бар со своим штабом и много генеральских семейств, главы которых были в Севастополе. Так, под мое попечение была отдана семья генерала Архангельского.

На пароходе я организовал приготовление горячей пищи. Успел погрузить, в самый последний момент, заказанную заранее выпечку хлеба. В общем, «Цесаревич Георгий», в сравнении с другими пароходами, был в лучшем состоянии и не так перегружен. Многие имели каюты. Сам я помещался в одной каюте, которую разделял с одним интендантским чиновником, благодаря которому мы имели запасы разных круп и других продуктов.

В дороге этот чиновник рассказал мне, как ему удалось погрузить на наш пароход очень ценный, валютный груз табака и вина в бочках. И как местные большевики уговорили его, обещая ему службу у них и все другие блага, — этого не делать. А вот затем я встретил его уже в Константинополе в очень подавленном состоянии. И он стал мне жаловаться, как с ним неблагородно поступило Добровольческое командование: продало очень выгодно погруженный им табак и вино — а о нем забыли. И что ему теперь приходится стоять, чуть ли не с протянутой рукой, на Галатской лестнице.

«Цесаревич Георгий», как пассажирский пароход, был сильно, а главное, благодаря спешке, неправильно нагружен, с большим креном на правый борт. И командир боялся, чтобы не была плохая погода. Но к счастью, море было сравнительно спокойно. И в Босфор вошли мы благополучно.

Свыше 120 кораблей флотилии Врангеля усеяли этот рейд. Это был клочок плавучей России, не пожелавшей остаться под большевистским ярмом. Здесь всех нас пересадили на небольшой пароход и отправили во французский лагерь Сан-Стефано, а «Цесаревич» с больными и ранеными ушел дальше. К счастью, я, как имевший заграничный паспорт, был выпущен французами скоро из лагеря и уехал в Константинополь, перейдя на положение беженца.