Спасение Рейн

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ПЕРВЫЙ ОЧЕНЬ-ОЧЕНЬ ХОРОШИЙ ДЕНЬ

Это было воскресенье, месяц спустя после моего приезда в Ривер-Каньон, и у меня был выходной. Было начало февраля, незадолго до моего дня рождения, и не должно было быть так тепло, как сейчас. Поэтому я оказался на улице, оценивая обшарпанные ступеньки, ведущие к моей двери.

В юности я помогал дедушке с несколькими проектами и немного занимался деревообработкой в «Уэйуорде». Поэтому был уверен, что смог бы что-нибудь сделать с этими ступенями, если бы у меня были необходимые материалы, но это была совсем другая проблема. Пока что я только проверял их. Смотрел, могу ли что-нибудь сделать, чтобы они не развалились, пока у меня нет возможности добраться до «Хоум Депо».

— Эй!

Я обернулся на знакомый голос, и там оказался Ной. Он стоял на маленьком крыльце трейлера рядом с моим.

— Привет, Ной, — ответил я, помахав ему рукой.

— Можно мне зайти?

— Э-э… — Я потер свой бородатый подбородок, не зная, как ответить. — Знаешь, я не уверен, что твоя мама…

— Ладно, подожди. Я спрошу ее!

Ной забежал внутрь, прежде чем я успел его остановить. И я вздохнул, слушая, как он зовет свою мать.

«Эта женщина ни за что не согласится, чтобы он пришел сюда. Она кажется слишком заботливой. Не…»

— Она сказала, что все в порядке! — крикнул Ной, выбегая из дома и спускаясь по ступенькам.

— О, хорошо. — Я смотрел, как Ной подбежал и остановился у подножия моей лестницы. — Будь осторожен с этим, ладно?

Я указал на расшатанные и прогнившие доски.

— Я не хочу, чтобы ты поранился.

Он кивнул.

— Хорошо.

Я не так планировал провести свой день. Сидеть на улице и развлекать незнакомого ребенка. Но что-то в этом было приятно. Даже нормально.

Я повернулся к нему лицом, снимая перчатки и засовывая их в задний карман. Было слишком тепло, чтобы надевать их сейчас, когда солнце висело высоко над нами.

Я жестом указал на соседний дом.

— Значит, ты живешь вон там? — спросил я, заводя разговор.

— Ага, — пнул ногой грязь Ной. — Только я и моя мама. Ну, иногда папа бывает здесь, но большую часть времени мы живем вдвоем.

— О, круто. Я вас тут не видел.

Ной пожал плечами.

— Мама сказала, что я не могу с тобой разговаривать. Она немного беспокоилась о людях. Но, — на этот раз он пнул камень, — я думаю, она передумала.

Я скривил губы и медленно кивнул. Мне было интересно, это встреча со мной в продуктовом магазине изменила ее мнение о бывшем преступнике, проникшем в их уютный маленький «пузырь» Ривер-Каньона? Но я воспринял это как положительный момент.

— Но она сказала, что я не могу войти в твой дом, — добавил Ной, подняв руку, чтобы показать на дверь. — Мама сказала, что еще не решила, гад ты или нет.

Я рассмеялся над этим.

— У тебя умная мама.

— Так, типа, ты гад?

Я запрокинул голову, щурясь от слепящего солнца.

— Ну, я так не думаю, но, наверное, это зависит от того, кого ты спросишь.

Ной глубоко вдохнул и кивнул, изучая мой дом, имеющий плачевный вид.

— Ну, не думаю, что ты гад. Обычно я могу судить о таких вещах.

— Ну, спасибо, — поблагодарил я, подавив смешок. — Я тоже не думаю, что ты гад.

В соседнем доме открылось окно, и я оглянулся через плечо, чтобы увидеть его маму, выглядывающую наружу. И поднял руку в знак приветствия, а она подняла свою, чтобы помахать в ответ.

Затем она пробормотала «Извини» и указала на Ноя, который стоял там и решительно пинал тот же камень, а я пожал плечами и улыбнулся.

Из всех вещей, которые меня волновали в этом мире, я решил, что Ной не одна из них.

— Итак, почему ты был в тюрьме? — спросил он, глядя на меня с невинным любопытством.

Я глубоко вздохнул и снова посмотрел в сторону открытого окна в соседней комнате.

— Знаешь, не уверен, что твоя мама захочет, чтобы я говорил с тобой об этом.

— Мой отец однажды попал в тюрьму.

— Боже мой, Ной, — выбежала из соседнего трейлера женщина, кутаясь в свитер, торопливо спускаясь по ступенькам. — Мы не можем просто так брать и рассказывать людям все о своей жизни, понимаешь?

— Ну, может быть, он знал папу в тюрьме, — рассуждал Ной с матерью.

— Это не так… твой отец не… — вздохнула она, прижимая руку к глазам. — Твоего отца продержали в полицейском участке всего несколько дней. Он не уехал, чтобы…

Она подняла глаза и встретилась со мной взглядом, тихо добавила:

— В тюрьму.

Затем женщина скорчила самую милую гримасу, которую я когда-либо видел, как будто она действительно беспокоилась, что обидела меня.

— Извини.

Я покачал головой, изогнул губы в кривой улыбке, которую, как я знал, можно назвать глупой.

— Все в порядке.

Тогда она удивила меня, протянув руку.

— Я Рэй.

Я протянул свою, и мы слегка пожали друг другу руки.

— Солджер.

Ее губы приоткрылись при звуке моего имени, изумрудные глаза чуть прищурились.

— Это… интересное имя.

— Моя мама была интересной женщиной, — ответил я.

«Это еще мягко сказано».

— Ты настоящий солдат? — спросил Ной, изучая меня тем же зеленым взглядом, что и его мама.

Я покачал головой и обхватил себя за шею.

— Нет, не совсем. Хотя иногда я чувствую себя солдатом из-за всего того дерьма, через которое мне пришлось пройти.

— Например?

Ной задавал больше вопросов, чем кто-либо из тех, кого я когда-либо встречал.

— Ну, знаешь, просто…

— Эй! У тебя есть кот? — резко оборвал меня Ной, сменив тему разговора, когда поспешно поднялся по ступенькам и присел перед дверью.

— Ну… да… ну, — я почесал в затылке, — полагаю, вроде того.

— Ты полагаешь? — спросила Рэй, забавляясь. — Как можно не знать, есть ли у тебя кот?

— Он типа усыновленный мной, — смущенно ответил я. — Я принес его в дом примерно неделю назад после того, как нашел его здесь, когда шел снег, и он вроде как решил не уходить.

Рэй улыбнулась, и мой желудок споткнулся сам о себя, совершив сальто.

— Он милый, — сказала она, не отводя от меня взгляда.

— Он хороший парень, — ответил я, не зная в тот момент, говорю ли я еще о коте или нет.

— Как его зовут? — спросил Ной, давая котенку обнюхать свои пальцы через сетку.

— Э-э… я пока зову его Элевен8.

Рэй задумчиво хмыкнула, и я вопросительно поднял бровь.

— Парень с интересным именем назвал бы своего кота не менее интересным именем, — сказала она, изучая меня с самым любопытным блеском в глазах.

— Наверное, мне нравится, э-э… поддерживать интерес, — неловко ответил я, за чем последовал смешок, который был таким же, если не более, неловким.

«Что, черт возьми, происходит?»

«Мы… флиртуем?»

Я уже давно ни с кем не флиртовал. Черт, да я вообще давно не общался с представителями противоположного пола, особенно с теми, кто, похоже, был в моей возрастной категории. Рэй была красива, с россыпью веснушек на носу и в свитере, таком же мягком на вид, как и ее волосы.

Но у ребенка был отец, и я мог только предположить, что этот отец состоял в отношениях с этой женщиной. Поэтому все, что могло произойти, нужно было прекратить.

— В общем… — Рэй наклонила лицо вниз, скрывая улыбку и — может быть, она покраснела? — Ной, мы должны приготовить обед и позволить Солджеру вернуться к тому, что он делал.

Ной быстро вскочил на ноги, заставив Элевен отпрянуть подальше.

— А Солджер может пообедать с нами?

Глаза Рэй метнулись к моим со смесью паники и нерешительности.

— Ну…

— Я должен вернуться к этому, — сказал я, жестом указывая на лестницу. — Но спасибо, Ной. Может быть, в другой день.

— О. Хорошо.

Ребенок выглядел совершенно раздавленным, и мне стало не по себе. Но его мама выглядела облегченной, когда начала идти в обратном направлении к своему дому.

— Пойдем, малыш, — сказала она. — Было приятно познакомиться с тобой, Солджер.

— Да, мне тоже, — улыбнулся я ей дружелюбно и с надеждой. — Увидимся, Рэй.

* * *

И так и было.

Я заметил, что каждый вторник Рэй и Ной приходили в «Фиш Маркет» за продуктами. И каждый вторник Ной подходил, чтобы поболтать со мной, где бы я ни убирался или расставлял товары на полках, пока его мама делала покупки. Казалось, Рэй не была в восторге от того, что он пренебрегал помощью, пока разговаривал со мной, но и не казалась обеспокоенной этим. Не так, как все остальные.

— Не могу поверить, что ты позволяешь своему сыну разговаривать с ним, — услышал я слова одной женщины. — Ты же знаешь, что он преступник?

— Многие люди — преступники, Шейла, — ответила Рэй, ничуть не смутившись. — Но это не значит, что все они плохие.

— Я говорю не о паре ночей в тюрьме, Рэй. Он просидел в тюрьме десять лет.

«Вообще-то, это было чуть меньше десяти лет, Шейла, но кто считает?»

Однако меня поразило то, что Рэй не просто ответила этой женщине — она защитила меня. И пока Ной ходил за мной по пятам, а его мама разрешала ему, не позволяя другим говорить ей обо мне гадости, казалось, что на моей стороне еще два человека. Это было приятно, и вторник стал моим любимым днем.

Так было до того вторника, когда мне исполнился тридцать один год. Это был мой первый день рождения в обществе и десятилетняя годовщина со дня моего ареста. Гарри позвонил, чтобы поздравить меня с праздником, и спросил, не хочу ли я зайти к нему в выходные на ужин. Я оценил это, но не мог сказать, что у меня было настроение праздновать. Потому что все, что я мог делать, — это думать о Билли. Когда просыпался, когда завтракал и когда одевался на работу… я думал о Билли.

И продолжал думать о нем во время быстрой поездки на велосипеде на работу, и продолжал думать о нем, когда ударился головой о вывеску «Продукты» не один, а три раза в течение дня.

— Ты всегда уворачиваешься, — заметил Ной на третьем ударе, когда я потирал лоб и выругался себе под нос.

Я оглянулся на него через плечо.

— А?

— Вывеска, — указал Ной на эту чертову штуку, дразнящую меня своим ярким разноцветным светом. — Ты всегда уворачиваешься.

— Да, обычно так и делаю, — со вздохом согласился я, продолжая протирать шваброй лужу пролитого яблочного сока.

— Так почему не сегодня?

— Потому что это…

Я остановился и облокотился на ручку швабры, решая, стоит ли мне быть честным или нет. Но я всегда считал, что лучше говорить правду, поэтому сказал:

— Сегодня у меня не самый лучший день.

— Ох, — нахмурился Ной. — Почему?

— Ну, сегодня мой день рождения, и…

Рэй ахнула, и я повернулся, чтобы увидеть ее, стоящую возле пирамиды из картофеля.

— Подожди. Сегодня твой день рождения? — Ее рот застыл в широкой букве «О», как будто она должна была это понять.

Я отмахнулся от ее шока, пожав плечами.

— Ничего особенного…

— О Боже, с днем рождения!

— Нет, — я решительно покачал головой, — ты не должна этого делать. Это… это не счастливый день. Я…

«Что? Убил в этот день своего лучшего друга? Был арестован в этот день? Родился в этот гребаный день?»

— Сегодня произошло много всего, о чем я не люблю думать, так что…

— Но ты об этом думаешь, — заметил Ной, жестом указывая на вывеску, от которой я, в конце концов, должен был получить сотрясение мозга.