Спасение Рейн

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

ВОСХОДЯЩАЯ СПИРАЛЬ

Если бы кто-то проанализировал мою жизнь с самого начала, то, наверное, сказал бы, что я был обречен на неудачу. Как бы ни старались мои бабушка и дедушка, все неизбежно должно было пойти наперекосяк, учитывая обстоятельства жизни моей матери и то дерьмо, в которое она вляпалась.

«Самоисполняющееся пророчество», — сказали бы они, когда я начал скатываться по этому темному и извилистому пути продажи наркотиков.

И я подумал, что, если бы не оказался в тюрьме, они, вероятно, были бы правы. Потому что какими бы благими ни были мои намерения и сердце, тот путь, по которому шел, никогда бы не привел меня ни к чему хорошему. Черт возьми, если бы меня не посадили, велика вероятность того, что я был бы уже мертв, убит в результате неудачной сделки или чего-то подобного. Мне никогда бы не дали шанс на искупление. Я бы никогда не встретил Гарри, не получил бы работу в «Фиш Маркете», не встретил бы больше ни Рэй, ни ее сына.

Излишне говорить, что моя нисходящая спираль официально развернулась в тот момент, когда я вошел в этот забор с колючей проволокой. И прямо сейчас, благодаря моему второму шансу в Ривер-Каньоне, жизнь определенно пошла на подъем.

Пару раз в неделю, после того как возвращался домой из продуктового магазина и делал кое-какие дела по дому, Ной приходил ко мне потусоваться, и я учил его самообороне. У меня не было профессиональной подготовки, и на моей стороне определенно было преимущество в росте. И хотя не мог гарантировать, что ему не надерут задницу в драке, я был уверен, что он, по крайней мере, нанесет пару приличных ударов — или предпримет серьезную попытку.

Почти каждый будний вечер я ужинал с Рэй и Ноем. Иногда готовила Рэй, иногда — я. Пару раз даже Ной пытался приготовить еду. После этого мы смотрели фильм или играли в настольную игру, а потом Ной принимал душ и ложился спать, а мы с Рэй целовались на диване.

По выходным Ной уезжал к бабушке и дедушке, а мы с Рэй ходили на свидания. Ужинали, гуляли, занимались сексом, который очень быстро становился похожим на любовь, и спали в объятиях друг друга до восхода солнца.

Наступила рутина — хорошая рутина, и однажды, когда я зашел в продуктовый магазин и обнаружил, что Говард наконец-то перевесил вывеску «Продукты», меня осенило, что жизнь действительно, без сомнения, хороша.

«Наконец».

— Куда они дели консервированную свеклу? — бормотала себе под нос Хелен Кинни, мать офицера Кинни, в тот же день, проходя по проходу и толкая тележку. — Пару недель назад они были прямо здесь. Так куда…

Я поднял глаза от коробки с разбитыми банками соуса и указал налево.

— О, все овощные консервы были перемещены в четвертый проход.

Она повернулась и благодарно улыбнулась.

— Большое спасибо, Солджер, — сказала Хелен с мелодичным ирландским акцентом. — Зачем им понадобилось все перекладывать?

Я пожал плечами и облокотился на ручку швабры.

— Чтобы немного усложнить вам жизнь, очевидно, — поддразнил я.

Хелен беззаботно рассмеялась.

— Конечно, так и есть!

Затем, взмахнув рукой, она удалилась, направившись к четвертому проходу. Я вернулся к швабре, когда миссис Грета Монтгомери, пошатываясь, шла по проходу, над которым я работал.

Миссис Монтгомери была крепким орешком. Была старше песка и напоминала черепаху со сгорбленной спиной, что только усугубляло ее невысокий рост. Кроме того, она была капризной старухой, которая не так-то легко теряла бдительность по отношению к новичкам. Миссис Монтгомери не доверяла мне и не скрывала этого, показывая свое кислое выражение лица в мою сторону.

— Надеюсь, ты меняешь воду в этом ведре, — сказала миссис Монтгомери, ткнув пальцем в сторону ведра, стоящего у моих ног. — Если я что-то и ненавижу в церкви, так это когда они моют пол грязной водой.

Я был уверен, что есть тысяча вещей, которые она ненавидит больше, но не собирался этого говорить. В свое время я выиграл много боев, но не был уверен, что смогу победить ее.

— Я поменяю воду, как только закончу убирать этот беспорядок, — пообещал я, одарив ее своей самой большой ухмылкой.

— Какой смысл в швабре, если ты собираешься использовать только грязную воду? С тем же успехом можно вообще не убирать.

— Не могу не согласиться.

— Я также отношусь к этому «Фейсбуку», — продолжила миссис Монтгомери, продвигаясь вперед и толкая тележку мимо меня. — Какой смысл там что-то писать, когда можно просто позвонить кому-нибудь?

Я пожал плечами.

— У меня нет «Фейсбука», поэтому я не могу сказать.

Миссис Монтгомери остановилась и посмотрела на меня изучающим взглядом.

— Тебя нет во Всемирной паутине?

Я подавил фырканье, приподнимая одно плечо в очередном пожатии.

— Не совсем.

— Как же ты тогда общаешься с людьми?

— Я звоню или пишу всем, с кем хочу поговорить, — ответил я. — Хотя, если честно, большинство людей, с которыми мне хочется поддерживать связь, все равно живут здесь, так что…

— А как же семья?

— У меня нет семьи.

Она насмешливо покачала головой.

— У всех есть семья.

— У меня нет. Мои бабушка и дедушка умерли, нет ни тетей, ни дядей, ни двоюродных братьев и сестер.

Ее хмурый взгляд, возможно, немного смягчился, когда она спросила:

— А как насчет твоих родителей? Братья и сестры?

Я глубоко вздохнул, прежде чем ответить:

— Я никогда не знал своего отца, мне лучше не знать свою маму, и я единственный ребенок.

— Хм… — миссис Монтгомери отвернулась, изучая свои костлявые пальцы, сжимающие ручку тележки. — Каждый заслуживает семьи.

Я кивнул.

— Я согласен. Но, полагаю, они не были частью моего плана.

Она издала еще один задумчивый звук и кивнула. Затем миссис Монтгомери посмотрела мне прямо в глаза и спросила:

— Ты любишь банановый хлеб?

Неожиданный вопрос заставил меня растеряться, и я кивнул.

— Да, люблю. Давно его не ел, но…

— Заходи ко мне попозже, если хочешь. Я как раз испекла несколько буханок.

И вот так миссис Монтгомери снова ушла, оставив меня заканчивать уборку. Я не мог не улыбнуться, чувствуя, что наконец-то добился успеха в общении со старухой, как вдруг она резко остановилась и обернулась.

— И помни, что я говорила о мытье грязной водой!

Я фыркнул и скривил рот в кривой усмешке.

— У меня такое чувство, что вы никогда не дадите мне этого забыть.

* * *

— Солджер! — приветствовал меня Говард, когда я вернулся внутрь после того, как помог Марджори Буш загрузить в машину сумки с продуктами.

— Да?

— Не хочешь зайти ко мне в кабинет на минутку?

У меня был длинный список дел, которые я предпочел бы сделать, а не проводить время в кабинете Говарда. Парень был достаточно милым — в смысле, он предложил мне работу, и я не мог этого забыть, — но, блин, в его кабинете всегда пахло луком и яичным салатом, и вести с ним какой-либо разговор было так же интересно, как наблюдать за тем, как стрелки часов отбивают часы. Но Говард был моим начальником, и он знал, что я не откажусь — луковая вонь и все такое, — поэтому кивнул.

— Да, конечно. Подожди секунду, — сказал я и поспешил к фиолетововолосой Кайли, жене местной музыкальной легенды Девина О'Лири, которая с трудом доставала мешок муки с верхней полки.

Я без проблем подхватил его, а она в ответ благодарно улыбнулась.

— Я была готова залезть на полки, — рассмеялась Кайли, ее щеки порозовели под теплым верхним светом. — Поход по магазинам всегда отстой, когда рядом нет Девина.

Девин был на пару-тройку сантиметров ниже меня при росте почти два метра, над чем не стоило насмехаться. В тот единственный раз, когда я имел удовольствие познакомиться с этим парнем, он добродушно рассмеялся, прежде чем любезно передать мне титул самого высокого парня в городе.

— Тебе не нужно ни на что взбираться. Просто позови меня, и я приду, — ответил я, уже делая шаг назад, чтобы направиться в сторону кабинета Говарда.

— Спасибо, Солджер.

Кайли слегка взмахнула рукой, и я, кивнув головой, повернулся и поспешил к двери в задней части магазина, уже открытой и ожидающей моего прихода.

Говард сидел за своим столом и жестом указал на стул напротив него.

— Проходи. Садись.

Так вот, за свою жизнь я сменил не так уж много мест работы — не считая, конечно, местного наркоторговца. Но те, что у меня были, я выполнял хорошо, и ни с одной из них меня не увольняли. Дедушка учил меня усердно трудиться, относиться даже к самой деморализующей работе как к привилегии и быть лучшим в любом деле, которое мне выпало. Именно эту трудовую этику я применял в течение нескольких месяцев работы в «Фиш Маркете» и не лгал, когда говорил, что это была моя любимая работа.

Но сейчас мне казалось, что меня увольняют.

— Закрыть ли мне дверь? — настороженно спросил я, входя в маленькую комнату и замешкавшись возле предложенного стула.

Он пренебрежительно махнул рукой и покачал головой.

— Нет, нет, в этом нет необходимости. Пожалуйста, садись. Ты любишь «Тутси Роллс»13?

— Хм… — Я медленно опустился на неудобный стул. — Конечно. Они нормальные.

— Ах, я люблю «Тутси Роллс», — Говард открыл ящик стола и достал упаковку конфет со вкусом шоколада. — Жена говорит, что у меня скоро зубы сгниют, но, чувак, я не могу бросить.

— Сэр, из всех вредных привычек, которые могут быть, увлечение шоколадными конфетами — одна из лучших.

Он надул губы до размеров рыбы, медленно кивнул и развернул кусочек своего личного криптонита. Затем, засунув его в рот, Говард положил руки на стол и наклонился вперед.

Дерьмо. Меня еще никогда не увольняли, но он определенно выглядел как парень, собирающийся сделать это.

Я взглянул в сторону открытой двери, чтобы посмотреть, как мимо проходит Тесс О'Делл со своими дочерями, и подумал, не хочет ли Говард унизить меня, надрав мне задницу на глазах у всех этих людей, которые мне очень понравились.

— Солджер…

«Блядь. Ну вот, началось».

Я глубоко вздохнул, собрал все свое достоинство и посмотрел ему в лицо как мужчина.

— Когда Гарри попросил меня оказать ему услугу и дать тебе работу, я понятия не имел, чего ожидать и не пожалею ли о своем решении. Он поклялся, что не пожалею, но, — Говард пожал плечами, — ты понимаешь, почему я был настроен скептически.

Я прочистил горло от всех предчувствий и ответил:

— Я рад, что ты рискнул.

Возможно, подлизывание сохранит мне работу.

— Я тоже.

«Подожди. Что?»

— Гарри не сказал мне, что ты один из самых трудолюбивых парней на этой планете — по крайней мере, из тех, кого я видел. Ты делаешь все возможное и невозможное, выполняешь задания, за которые тебе не платят, знакомишься с клиентами, строишь с ними отношения… — Говард взял еще одну конфетку и начал разворачивать обертку. — Ты — редкая находка, Солджер.

— Спасибо, сэр, — ответил я, все еще не понимая, к чему он клонит.

— Гарри сказал мне, что ты получил аттестат зрелости и степень по бизнесу.

Я сглотнул и кивнул.

— Да, получил.

— Что скажешь, если мы что-нибудь сделаем с этой степенью? — Его глаза встретились с моими, когда конфета полетела ему в рот.