Кощеевич и Смерть

Глава третья. Терпение — княжеская добродетель

— Ты написал царю что?!

Лис не помнил, чтобы Май прежде хоть раз так орал.

— Что слышал, — он поморщился. — Считаешь, какой-то там лес стоит жизни моей матери? Да если Ратибор за него поделится перстнем Вечного Лета, то я и два леса отдам. И пять! К тому же, помнишь, из-за него всё и началось. Ну, я имею в виду прошлую войну.

— Серебряный лес был только поводом, княже, — вздохнул советник. — Кощей хотел развязать ту войну.

— Вот именно. А я не хочу. Много мы, что ли, хорошего видели в битвах? Люди устали, понимаешь. Я хочу дать им передышку.

Ещё больше Лис хотел передышки для себя, но говорить об этом вслух было как-то неловко. Хотя Май, конечно, понял бы.

— Я тоже не хочу воевать, — советник прошёлся взад-вперёд по комнате, собираясь с мыслями. — Но ты же знаешь Ратибора. Ему палец дай — он руку оттяпает.

— Нам так говорили. Дивьи люди — злые, мы — хорошие. Так было надо, иначе воевать бы никто не пошёл. Ну, кроме упырей и злыдней. Им всё равно, они хозяину подчиняются. Только против чародеев слабые, с ними много не навоюешь.

— Кстати, раз уж ты об этом заговорил, — Май резко остановился. — Что ты собираешься делать с упыриными фермами отца?

— Ещё этого не хватало! — Лис закатил глаза. — А можно ничего не делать? Пусть как-нибудь само…

— Сейчас они работают как при Кощее, потому что распоряжения остановиться не было. Скоро появится новая партия молодых упырей, которых надо обучать. Если пустить дело на самотёк, они начнут жрать кого ни попадя. А в замке и без того небезопасно…

Лис в сердцах стукнул кулаком по столу и заорал:

— Хватит!

Нет, он совсем не хотел вымещать гнев на советнике. Понимал, что Май ни в чём не виноват, но чем дальше, тем меньше хотел его видеть, потому что тот всякий раз приходил с мешком новых проблем.

Невольно княжич вспомнил, как в таких случаях поступал Кощей, и вкрадчиво, с отцовыми интонациями задал встречный вопрос:

— Вот ты мне и скажи, как быть. Кому поручить наставничество?

— Да закрой ты эту ферму, друг. Оставь старых упырей да злыдней, которые в замке служат. А новые нам не нужны. Молодёжь клыкастая только сражаться умеет, а мы учимся жить в мире, — советник почесал в затылке и добавил: — Кстати, в этом наша главная беда. Не умеем, не привыкли, не ведаем, что такое мирная жизнь и с чем её едят. Поразмысли об этом на досуге.

Кощеевичу его слова не понравились.

— Хватит. Не хочу ни о чём думать. Особенно о треклятых упырях.

— Лис, ты не сможешь вечно от всего отмахиваться.

— А я говорю, отстань!

— Думаешь, мне нравится тебя шпынять?

— Вот и не шпыняй! Фу, слово-то какое неприятное.

— Как скажешь, княже…

Таким тоном сказал, будто надулся. Ну и пожалуйста. На обиженных воду возят.

— Что-то ещё? — Лис сплёл руки на груди. — Я устал.

Советник пожал плечами:

— Уже? День только начался.

— Потому что у меня на сегодня были другие планы, — Кощеевич потёр руки. — Долой пустые разговоры. Позавтракаем — и на охоту! Надеюсь, у Айена всё готово?

Но советник и тут всё испортил:

— Мы поедем без тебя. Не княжеское это дело — огнепёсок по лесам гонять.

Вот заладил! Что за несносный человек.

— А какое тогда княжеское? — фыркнул Лис. — Для вас, между прочим, оно опаснее, чем для меня. И я могу быть полезным, ты же знаешь. Как начну чары петь — ни одна огнепёска не уйдёт.

— Мы справимся. А тебе вот — список дел начинающего правителя, — Май вручил ему свиток. — Как раз хватит, чтобы не заскучать, пока нас не будет.

Кощеевич обречённо смял свиток в ладони.

Нет, ну на что он надеялся? Сам же попросил Вертопляса не говорить советнику, что зловещее предсказание сбылось, со смертью они уже повстречались и обручились даже. Стоит ли удивляться, что Май везде пытается соломки подстелить?

«А вот возьму и не буду ничего делать, — мстительно подумал Кощеевич. — На гусельках поиграю или вон в библиотеку схожу, пока все по лесам шастать будут. Княжич я или кто? Что хочу, то ворочу!»

Но вслух, конечно, этого не сказал. Лишь улыбнулся и сладким голосом пожелал Маю доброй охоты.

После совместной трапезы навьи воины оседлали коней и покинули замковый двор. Большую часть из них Лис знал — вместе воевали. Хорошие ребята. Не без зависти он проводил их долгим взглядом со стены, посмотрел на мятый свиток в своей руке и отбросил его в сторону.

— Не хочу ничего решать.

Наверное, прав был отец. Не выйдет из него хорошего правителя. Ну так его не для этого растили, между прочим.

Наследник — это ведь так, название одно. Как ты можешь унаследовать трон, если твой папа собирается жить вечно?

Кощей прочил сыну наместничество в Дивьем царстве — когда война закончится. Никто не сомневался, что Навь победит, вот только… сколько лет они сражались? Уж точно больше, чем Лис на свете прожил. То наступали, то отступали. Порой казалось, что ещё немного — и захватят Светелград, дивью столицу. Но этого так и не случилось.

А ведь у Кощея и боевых упырей со злыднями была тьма-тьмущая, и горынычи на его сторону встали, и жар-птицы для него шпионили, и военачальников толковых хватало, а всё-таки победить не вышло. Теперь уже и не спросишь, почему…

— Ты что-то уронил, княжич, — раздался за спиной вкрадчивый голос, и Лис подпрыгнул.

Уф, нельзя же так подкрадываться!

Хотя нет, это мара, ей можно. Не Моревна, а самая обычная — из тех, что навевают людям кошмарные сны. Их у Кощея в замке тоже было предостаточно.

Мары издавна занимались охраной внутренних покоев. Все были как на подбор — черноволосые, скуластые, смуглые, гибкие, как речной тростник. У каждой за поясом две изогнутые сабли. А в широченных шароварах можно хоть яд спрятать, хоть дымовуху, хоть полюбовника. Улыбнётся такая, сразу увидишь: зубы острые, как у щуки, ещё и язык длинный, змеиный. Красотки, в общем. Нет, без шуток — бывает такая красота, от которой одновременно испытываешь и восторг, и ужас. Вот такие и были мары — два десятка сестёр, все на одно лицо. Впрочем, одну из них — Маржану — Лис отличал от других. И она его тоже привечала. Могло бы всё у них сладиться, но… эх, не срослось.

Кощеевич вздохнул. Он не любил вспоминать ту ссору. Потому что неизбежно приходил к мысли, что поступил плохо, и надо было бы извиниться. Но во-первых, извиняться его не учили, а обычного «прости» оказалось недостаточно — уж это он пробовал. А во-вторых, Маржана просто ушла, и где её теперь искать, Лис понятия не имел.

Глупое сердце ёкнуло: может, всё-таки вернулась? Но в следующий миг стало ясно — нет, это другая мара. Муна, или как её там?

— Угу, — буркнул он, принимая свиток из её рук, и тут же улыбнулся. Перед подчинёнными следовало держать лицо. Май — не в счёт. — Как служба идёт?

— Всё хорошо. Как обычно, — поклонилась Муна.

Кощеевич был готов её расцеловать (и непременно сделал бы это, будь на её месте Маржана). Хоть у кого-то в этом проклятом замке всё хорошо!

Но он рано обрадовался, потому что мара решила уточнить:

— А что делать с Кощеевыми узниками, княжич? Палачи интересуются: пытать али не пытать?

— С ума сошли? — ахнул Лис. — Отпустите всех сейчас же!

— А тех, кто сам идти не может? Может, того? — Муна положила ладони на рукояти сабель. — Из милосердия.

Кощеевич закатил глаза. Ну конечно, что ещё могла предложить мара!

— Нет, мы поступим иначе… — Он задумался: а что бы сделал Май на его месте? — Так, чтобы через три дня… нет, через два! — у меня был письменный отчёт. Сколько всего узников, их имена, возраст, кто таковы, давно ли в заключении и в каком они состоянии. Всех, кто может ходить, — выпустить. Кто не может — разместить в казармах и пригласить лекарей. Безумцев поселить отдельно. Всё понятно?

— Так точно. Вот только… — мара замялась.

— Что?

— Писать мы не обучены. Может, проще всех убить? С чистого листа так с чистого листа.

Лис шумно вдохнул, выдохнул. Терпение — княжеская добродетель. Помни, ты — правитель. Это звучит гордо (а ощущается жалко, но это ли не мелочи?).

— Возьми себе в помощники того, кто умеет писать.

Муна просияла:

— Ой, как же это я сразу не подумала!

Очень, очень не хватало Маржаны…

Он запоздало понял, что произнёс эту фразу вслух, и Муна тут же посуровела:

— Я не знаю, где наша старшая сестра, княжич. А если бы и знала — не сказала бы.

— Так-то ты мне служишь? — усмехнулся Лис.

Вроде не обиделся, а всё равно слова мары его задели.

— Семья — всегда на первом месте, — почтительно, но твёрдо пояснила Муна. — Она не хочет тебя видеть. Её воля — её право.

— Тогда всё, иди выполняй приказ, — Кощеевич махнул рукой, и мара растворилась, в мгновение ока слившись с тенями, что отбрасывали зубцы крепостной стены.