Будни нелепой войны

– Ты за что меня ударил?! Нет, ты скажи, за что ты меня, сироту, ударил?

Все остальные присутствующие продолжали хранить молчание, и по враждебным их взглядам Глеб почувствовал, что предпочтения большинства не на его стороне. Ни слова не говоря, он убрал за собой со стола, и улёгся на кровать. Внизу продолжал скулить битюг Бугров. Его заунывные подвывания ещё полчаса раздавались на весь кубрик, но вскоре стихли и они. Кто-то выключил свет и помещение наконец погрузилось во мрак. Пришло время сна.

Утром командиру батальона по засекреченной связи поступило сообщение о произошедшем накануне нападении на воинскую колонну в предместьях города. Сообщалось, что сейчас в том месте проводится операция и, по имеющейся информации, командиры участвовавших в нападении бандитских отрядов намерены отсидеться в населённом пункте Гвардейское. Предписывалось усилить бдительность и принять меры к задержанию главарей, чьи фамилии и имена прилагались, а также других бандитов, участвовавших в нападении. Через час после поступившей ориентировки, дежуривший на КПП старший сержант милиции Есаулов остановил пытавшуюся проехать к селу колонну гружёных КАМАЗов с двумя сопровождавшими их легковыми машинами. Колонна шла из Ингушетии с так называемым гуманитарным грузом и направлялась в горы. Весь груз перевозился в закрытых кузовах с печатями на замках дверей и вызванные на КПП начальник и командование роты брать на себя ответственность по их вскрытию не стало. Все представленные сопровождающими лицами документы были в порядке и Пещерин, переговорив с Корнеевым, уже решил колонну пропустить, когда к подошедшему Велиеву обратился Есаулов. Александр показал на стоявший в голове колонны «Опель» и сказал:

– В ней два мужика подозрительных сидят. Ну вот с той Тойотой понятно – в ней старший едет, а это что за крендели?

Вместе со старшим сержантом Глеб приблизился к указанному автомобилю и потребовал документы у сидевших в нём мужчин. И водитель, и его пассажир оказались чеченцами, причём имя последнего совпадало с именем упоминаемого в поступившей накануне ориентировке командира отряда боевиков. Фамилия указывалась другая, но весьма созвучная той, что значилась в паспорте. На расспросы опера оба чеченца заявили, что последние двое суток провели вместе на территории Ингушетии, сейчас же вместе с колонной следуют домой в один из горных районов. Выслушав, милиционеры осмотрели автомобиль и их самих, но никакого оружия не обнаружили.

– Придётся вам здесь задержаться! – объявил чеченцам майор, кладя паспорта в карман – Будем беседовать дополнительно.

Им закрыли глаза повязками и повели в расположение роты, где Глеб и решил устроить допрос. Задержанных развели по разным блиндажам. Поручив опрос водителя Моргунову, Велиев принялся беседовать с его пассажиром. Через пятнадцать минут он оставил его на командира роты с солдатами, сам же прошёл к оставленному с Василием второму чеченцу. Выяснилось, что прошедшие двое суток опрашиваемые описывали совершенно по разному. Утверждая, что всё это время они не разлучались, чеченцы называли абсолютно разных людей, с которыми в это время встречались, а также места, в которых им приходилось быть. Вскоре в блиндаж заглянул начальник отдела. Он поманил майора на улицу и, дождавшись его выхода, сразу объявил:

– Отпускай этих чехов.

Затем, не отрывая взгляда от удивлённых глаз Велиева, пояснил:

– Там на КПП толпа уже собралась до полутора сотен. Бабы визжат и кричат, что сейчас наше расположение штурмом брать будут. К ним с каждой минутой народу всё больше стекается, так что через час тут всё село бесноваться будет. Мы с комбатом на фэшников вышли, о задержанных доложили. Те ответили, что им они не нужны: мы взяли их, нам и решать, что с ними делать!

– Да ведь бандиты это, Михайлович! – стал убеждать опер – В показаниях расходятся, да и данные пассажира с теми бьются, что в ориентировке обозначены.

– Спрашивал я фэшников о той ориентировке! – поморщился подполковник – Оперативные это данные. Понимаешь, оперативные! Нет улик на них никаких. Ну давай, грохнем их здесь, а что дальше? Море очевидцев есть, как чехов этих с дороги уводили – своя же прокуратура потом руки выворачивать будет!

В глубине души майор понимал правоту начальника, но так запросто расставаться с предполагаемыми бандитами не хотелось. Тем не менее, выполнять приказ было надо, и через десять минут толпа, получив требуемых земляков, очистила трассу. Ещё через полчаса Глеба вызвали на КПП.

– Тут какой-то чех тебя спрашивает! – передал Есаулов по рации.

– Именно меня? – переспросил удивлённый опер.

– Да, именно тебя описывает.

На дороге в десятке метров от КПП стоял УАЗ. Рядом с ним в нетерпении ожидал мужчина лет пятидесяти. При приближении Глеба он шагнул ему навстречу и, представившись главой администрации одного из горных сёл, протянул удостоверение.

– Вы двоих наших жителей задержали. – сказал он – Эти люди мне хорошо известны: ни в каких боевиках не состоят, и ничем незаконным не занимаются. И если уж вы их арестовали, то объясните, за что именно и как с ними дальше поступать будете?

– О каких людях вы говорите? – простодушно глядя в глаза, спросил опер – Вы данные их назовите.

Чеченец замялся, но всё же объявил фамилию, созвучную с той, что была обозначена в паспорте предполагаемого главаря банды. «Видимо, третий вариант!» – отметил Глеб. Продолжая задавать вопросы, он выяснил, что данные водителя главе не известны вообще. Майор не был уверен в том, что стоявшему перед ним человеку когда-нибудь приходилось встречаться с теми, за кого он сейчас ходатайствует, но более тратить время на пустой разговор не стал.

– Отпустили их уже. Опоздали Вы! – объявил он обрадованному главе администрации.

Глеб возвращался к ПОМу, меся грязь сапогами. На небе сгустились свинцовые тучи и начинался дождь. На душе было муторно и хотелось, позабыв обо всём, поскорее добраться до кровати. В ПОМе майора уже ждал начальник.

– Ну что, – сказал он – надо бы тебе со своими на дорогу почаще выходить.

– Это что, взамен пэпсов там стоять будем?

– Нет, они так же на КПП работать будут, вы только подходите к ним периодически и смотрите на проезжающих чеченцев – может, кто-то нужным для вас окажется.

Походило на то, что Пещерин и сам не представлял себе предлагаемый им вариант работы. Но предложение было озвучено, и его пришлось воплощать в жизнь. Ежедневно опера выходили на дорогу и слонялись там, разглядывая проезжавший мимо транспорт. Как и предполагал майор, толка с таких похождений не было никакого. Все полномочия по остановке, проверке и пропуску транспорта оставались на сотрудниках ППС, коими они делиться не торопились. Привыкшие к их единовластию, чеченцы сиротски топтавшихся в стороне оперов всерьёз не воспринимали, и на вопросы последних отвечали односложно, будто отмахиваясь от надоедливых мух. В то же время сержанты деловито распоряжались, не позволяя какой-то единице транспорта задерживаться на КПП более минуты. Видя, что их пребывание на дороге ничего, кроме озлобленности хозяйничающих здесь пэпээсников, не приносит, опера к дороге выходили с большой неохотой.

И всё же стояние на блоке вскоре принесло свои результаты. Один из часто пересекавших КПП чеченцев «слил» информацию об орудующей в селе банде. С его слов выходило, что банда эта, не в пример остальным, мирно отдыхавшим здесь, и гораздо более многочисленным отрядам, насчитывала всего девятнадцать человек. В Гвардейское бандиты заезжали со стороны леса и оставались в нем, как правило, на сутки или двое. Помощником главаря как будто бы был довольно рослый русский парень, дезертировавший из дислоцирующейся под Гехи-Чу части, и принявший ислам. Парень этот постоянно таскал с собой ручной пулемет, и в банде имел весомое влияние, ибо часто в виду обывателей покрикивал на своих подельников, и даже раздавал им тычки. Что же до самого главаря и других бандитах, то о них проезжавший чеченец не обмолвился ни словом. Он посетовал лишь, что банда эта хорошо информирована обо всех делах, происходящих в населенном пункте. Стоило кому-то из жителей продать корову или совершить какую либо другую более-менее крупную сделку, как в те же сутки домой к нему заявлялись непрошенные гости, и требовали свою долю на безбедное проживание борцов с «русскими оккупантами». Естественно, что деньги обывателями отдавались без особого энтузиазма, и результатом этому явилась озлобленность всех подвергшихся подобной финансовой «развёрстке» селян, к числу которых и относился беседовавший с операми чеченец.

Но в дальнейшем практически ничего в организации службы не изменилось. Просто опера и участковые фактически поступали в распоряжение пэпээсников, которые в основной своей массе были далеки как от разведопросов, так и от тщательной проверки проходящего транспорта и граждан.