Будни нелепой войны

Полученный ответ ясности не принёс никакой, и Велиев перевёл взгляд на хранивших молчание пожилых хозяев. Мужчина потупился и, нахмурив брови, лишь тяжело вздохнул.

– Что ты спрашиваешь его? – с болью в голосе произнесла чеченка – Это не человек уже: не мужчина и не женщина – наркоман просто. Сын он наш, из Ростова неделю назад привезли. Теперь вот держим так, чтобы не сбежал.

С её словами всё объяснилось, но опер не привык доверяться только им. Затребовав паспорт пленника, он сличил его с владельцем и паспортами хозяев, и лишь убедившись, что закованный в цепи человек действительно приходится им сыном, оставил предположение о его рабстве. Глеб оглядел голые стены, и остановил взгляд на коврике под наркоманом.

– Давай, мужики, нарика этого обыщем и под ковриком пол посмотрим. Как знать, вдруг подпол под ним!

В одежде мужчины ничего не нашли, зато под ковриком обнаружился столовый нож с обломанным лезвием. Увидев его, хозяйка всплеснула руками:

– Надо же, это ведь он для нас его припрятал!

Их сын молчал, за всё время разговора так и не произнеся больше ни слова.

– Так когда вы из Ростова сына привезли? – уточнил Глеб, обращаясь к старику.

Тот ненадолго задумался, вспоминая точную дату, но ответил не колеблясь:

– В прошлый вторник, пять дней назад выходит.

– И сколько вы не видели его до этого?

– Два с половиной года. Как уехал в Россию, так и не возвращался он сюда.

– Но в Чечню то он заезжал к знакомым своим?

– Какие знакомые у него здесь? Кому наркоман нужен! Нет, ему там больше нравилось, мы еле отыскали его в Ростове.

– Ну, что же забирайте документы. – протянул все сданные ему паспорта Велиев – Сына долго в цепях держать будете?

Чеченец неопределённо пожал плечами.

– Не знаю. До тех пор, пока от этой заразы не освободится! Если Бог поможет, конечно.

Майор повёл группу дальше, и при зачистке следующего дома, как бы между прочим, спросил у его владельцев:

– А что там за беда с младшим сыном у соседей ваших?

– У Вахаевых? – переспросил чеченец – Наркоман он у них. Полгода вылавливали они его с родственниками, сейчас пытаются человеческий облик вернуть. Жаль парня. Раньше ведь нормальным был, общительным таким и добрым. Во всём наркотики эти виноваты…

Когда в следующий раз Велиев возвратился в Чечню, то поинтересовался судьбой этого парня, столь жестоко излечиваемым своими родителями. К удивлению своему, он узнал, что жизнь бывшего наркомана кардинально изменилась. Забыв о прежней своей слабости, он вернулся в нормальную, полную красок жизнь, и занялся коммерцией, причём весьма успешно.

А пока Глеб, успев забыть уже увиденное у стариков, продолжил со своими товарищами зачищать маршрут. К вечеру все группы поставленные задачи выполнили, но кроме взорванных и расстрелянных нефтехранилищ, никакого «улова» не добыли. Правда, одна из групп, при осмотре дома одного из чеченских милиционеров, в подвале обнаружила место для содержания раба, но за неимением последнего, к его владельцу никаких официальных претензий никто предъявить не мог.

– Ты как объяснишь всё это? – с плохо скрываемой злостью спросил Клясс, обращаясь к спокойно стоявшему рядом местному коллеге.

Тот обвёл безразличным взглядом вбитые в стену цепи, с ошейником на грязной подстилке, и вызывающе ухмыльнулся.

– Это сын мой младшенький шею качает!

Вызванное начальство, оглядев находку, лишь пожало плечами. Уходя, Сухоглотов пригрозил:

– Вот дам знать дагестанцам, они разберутся с тобой!

Чеченец равнодушно оглядел суетливо размахивавшего руками подполковника, но ответом того не удостоил. Присутствовавшие милиционеры удивлённо переглянулись: никто из них так и не понял, при чём здесь дагестанцы, и почему устраивать разборки с этим рабовладельцем должны именно они. Впрочем, ожидать пояснений от самого начальства и не приходилось. Повозмущавшись, заместители начальника поторопились прочь, так и не дав сколько-нибудь внятных распоряжений относительно хозяина зачищаемого дома.

Впрочем, до замены первой партии оставались сутки. И прикомандированным милиционерам уже ни до чего не было дела. Народ маялся в ожидании, бесцельно слоняясь по расположению временного отдела. Изрядное количество просто отлёживалось на застеленных кроватях, молча уставившись в серый от чадящей «буржуйки» потолок, другие «прокушивали» остающиеся деньги, коротая время в то и дело образующихся компаниях.

Велиев, только что вернувшийся с Бурлаковым из придорожного кафе, вдруг вспомнил о привезённых из поездки в Хасав-Юрт книгах. Тогда он, Бурлаков с Гривенко и сотрудник паспортного отделения, выпросили у начальства разрешение на поездку в Дагестан. Звонить домой из телефона, установленного в доме проживающего в райцентре чеченца, никто из них не желал и основная цель посещения Хасав-Юрта и заключалась в том, чтобы созвониться с родными именно оттуда. В этом опера не были первыми – поездки в Дагестан практиковались уже давно и, к чести начальника отдела, никому в подобных просьбах отказано не было. Выезжали, как правило, на предоставляемом чеченцами личном транспорте. Заинтересованные по тем или иным причинам миряне, сами брались везти милиционеров туда и обратно, разумеется, с оплатой израсходованного в пути бензина. В этот раз о водителе позаботился отделовский паспортист. Как и чем заинтересовал он чеченца, опера не спрашивали. Получив разрешение на поездку, они сбросились на бензин и, вручив деньги подкатившему на «шестёрке» водителю, через минуту уже тряслись в разбрызгивающей колёсами грязь машине. Водитель – поджарый чеченец лет тридцати, оказался довольно словоохотливым собеседником. Как выяснилось, он состоял в охране главы администрации района. В прошлом боксёр, Арби якобы с год просидел дома без работы, и теперь устроился на предложенную родственником должность. Уже через полчаса он, широко улыбаясь, бесцеремонно спросил:

– К проституткам будете заезжать?

Милиционеры переглянулись и состроили удивлённые выражения лиц.

– К каким таким проституткам?

– Да уж известно к каким! – рассмеялся чеченец, весело оглядывая пассажиров – Вы что, хотите сказать, что столько без баб у нас просидели и не тянет до сих пор? Ваши многие только за этим и ездят. Целые очереди в коридоре выстраиваются.

– И что, как они, шлюхи эти, красивые? – безразличным тоном спросил сидевший на переднем сиденье паспортист.

Арби снова заливисто рассмеялся.

– Не сказал бы. Я однажды из любопытства на них посмотрел. Русская – толстая, как корова, а вторая – аварка, та похудее, но на рожу страшна так, что смотреть тошно.

Разумеется, что ни одна из вышеуказанных женщин, равно как и их сутенёр, вовсе не стремились разглашать клиентам свою истинную национальность. Законы гор всё же со счёта не сбрасывались, и получи только огласку принадлежность представительницы древнейшей профессии к той или иной народности – никому бы из них было не сдобровать, испытав известное наказание от рук своих же сородичей. Всё же Арби очень хотелось, чтобы «употребляемые» в Хасав-Юрте проститутки относились именно к русскому и аварскому народам. Удерживаясь в силу обстоятельств от резких высказываний в адрес первого, он не считал нужным скрывать свои чувства в отношении второго.

– У них, у аварцев, бабы все страшные! – вещал он, озлобленно сверкая глазами – Да не только у них – большинство дагестанок такие. Заметьте: у нас, у чеченцев, носы скорее вогнуты, седловиной как бы. А даги все горбоносые, на кого ни посмотри. Вот сейчас в Дагестан въедем, обратите внимание – одни носороги навстречу попадаться будут!

– Ну, положим, и в Чечне женщины с горбинкой на носу попадаются! – не согласился с водителем Бурлаков – И надо признать, ничего так смотрятся…

– Это дагестанки или дети дагестанок. Из тех, что за чеченцами замужем. – перебил его Арби, заметно поостыв – А ничего смотрятся оттого, что крови чеченской добавлено.

В салоне надолго воцарилось молчание, которое прервалось лишь через десять минут вопросом Гривенко:

– А что, Арби, много в том месте проституток работает?

– Две всего. Но ничего, успевают управляться. Ваш брат со всей Чечни к ним вырывается, да ещё других командировочных со всего Дагестана обслуживают. Словом, скучать им не приходится.

Чеченец помолчал и, бросив короткий взгляд на оперов, снова спросил:

– Так что, сразу в тот публичный дом заедем, или на обратной дороге?

За всех ответил Велиев.

– Пусть они без нас обходятся.

– Почему? – не понял Арби, удивлённо вытаращившись из-за плеча.

– Что до меня, так я в очереди не люблю стоять. И потом, как представишь, что через них вся группировка проходит, так сразу охота пропадает. Там же вся роза ветров собрана, наверное!

– А презервативы на что? – не удержался от замечания Андрей.

– Ага, – с готовностью поддакнул Иван – Только не один, а два сразу. И мешок цемента между ними залить, да и то вряд ли убережёшься!

– Ничего! – с улыбкой возразил чеченец – Из ваших и такие были, что без всяких презервативов на них набрасывались. Один даже при мне в губы целовал, прощаясь, правда остальные все при этом плевались разом. Потом он, по рассказам, полный букет домой привёз, так что было что вспомнить в России.

За разговором преодолели пролегавший по Чечне путь и через неполный час уже подъехали к Герзельскому мосту. Сразу за нагромождением блоков расположился контрольно-пропускной пункт. Назначенный старшим Велиев вышел из автомобиля и отметился у сидевшего в вагончике служащего, одетого в армейский комуфляж. Закончив с формальностями, он возвратился к ожидавшим в машине товарищам и снова занял своё место. Дальше уже поехали по земле Дагестана. Впереди под колёсами шелестела асфальтированная полоса дороги, слева чернели пахотные поля, справа же мелькали стволы рассаженных вдоль трассы деревьев. До самого Хасав-Юрта оставалось ещё десять минут езды и водитель разогнал машину под добрую сотню. Наслаждаться скоростью долго не пришлось. За плавным поворотом мелькнула оставленная в посадке гаишная девятка, и два вышедших к дороге милиционера дали знак остановиться. «Шестёрка» приняла вправо и замерла на обочине. К ней тут же подошли дагестанские милиционеры и, отдав честь, представились вышедшему навстречу водителю. Затем они, не торопясь, проверили затребованные документы, но возвращать их владельцу явно не торопились.

– Вы почему правила нарушаете? – стараясь сохранять спокойствие в голосе, спросил капитан, внимательно разглядывая Арби – Вы что думаете, раз военных везёте, так всё можно теперь? Здесь Дагестан, законы выполнять придётся!

– Мне что, номера теперь чеченские снять или национальность сменить? – привычно «взорвался» водитель, но заученную тираду прервал молчавший до сих пор прапорщик:

– Ты перед нами не выделывайся здесь. Иначе в свою Чечню пешком пойдёшь, а петушиться там уже будешь!

По настрою дагестанцев чувствовалось, что это не пустая угроза и приготовившийся было к скандалу чеченец сразу сник. У русских милиционеров Арби симпатий никаких не вызывал, но перспектива потери автомобиля их тоже не радовала. Видя, как их коллеги разделываются с нарушителем, они обступили беседующих и, улыбаясь как можно шире, попросили войти в их положение. Дагестанцы пошли навстречу, но возвращая документы чеченцу, посоветовали: