Будни нелепой войны

Глава 19

Отдыхать спецназу пришлось недолго: через день поступило так ожидаемое распоряжение из Ханкалы, в котором зачистку в сёлах предписывалось прекратить, всем задействованным подразделениям возвратиться на места своей постоянной дислокации, а второму отряду срочно прибыть в один из размещённых в горах батальонов в связи с состоявшимся нападением на одну из воинских колонн. Приказ был исполнен в точности и к исходу ночи отряд уже подъезжал к обозначенному месту. Собственно говоря, гарнизон, контролирующий утопающие в лесах селения, составляла всего-то рота солдат срочной службы. Остальные роты мотострелкового батальона были разбросаны по пересечённой местности в местах, наиболее удобных для скрытого передвижения из ущелья к равнинной части Чечни. С прибытием спецназовцы всё же запоздали. Не дожидаясь их, командир батальона под свою ответственность, следующей же после нападения на его солдат ночью организовал засаду. Он махнул рукой на все инструкции и запреты на передвижения и действия войск в ночное время, отобрал две группы дольше остальных прослуживших бойцов и устроил засады в двух местах возможной установки следующего фугаса. При этом комбат возглавил одну из групп, поручив ротному командование второй. Как ни странно, но их сидение наудачу увенчалось успехом. Ближе к рассвету на группу комбата вышли двое. Причём вышли в буквальном смысле. Два вооружённых ручным пулемётом и автоматом «чеха» уверенно пёрли прямо на скрывшихся в зарослях орешника военных. Шли они налегке и было очевидно, что это всего лишь группа прикрытия. Дожидаться самих установщиков фугаса времени не было, так как передовые бандиты уже были в пяти шагах и комбату ничего не оставалось, как обнаружить себя. Дав очередь перед собой, он вскочил на ноги и в два прыжка достиг двух дёргающихся в грязи тел. Ближний хрипел, зажимая обеими руками живот. Второй, вытянув перед собой руки, визжал истошным голосом:

– Не стреляйте! Не стреляйте! Я без оружия!

Автомат его, отброшенный в сторону, наполовину погрузился в залитую водой канаву.

– Все назад, в укрытие! – закричал майор на мигом обступивших его солдат – Почему места покинули без приказа?

Но было уже поздно. Сверху, с холма, разом затрещали автоматы. Стоявший рядом солдат охнул и, упав на землю, схватился за раненную ногу. Будто невидимая сила толкнула второго в спину и тот, с размаху налетев на стоявшего впереди сержанта, стал медленно оседать на колени.

– Все в укрытие! – заорал комбат, выпуская весь магазин в сторону вспышек. Оглянувшись на миг, он бросил через плечо:

– Федорчук! Раненых не забудьте с «чехами»!

И тех, и других уже тащили в разросшуюся на возвышении гущу кустарника. Опустошив магазин, Балакирев побежал вслед за скрывшимися в кустарнике бойцами. Он с разбега прыгнул на противоположный откос и закричал залёгшим по своим местам солдатам:

– Чего ждёте? Огонь!

По линии в обе стороны разнеслась стрельба, степенно зарокотал пулемёт. Гранатомётчик, убедившись в отсутствии товарищей за спиной, прицелился по стволу в обозначающиеся на противоположном холме вспышки очередей. Граната разорвалась где-то у подножия холма, причём гораздо правее цели. Выругавшись, парень достал второй заряд, не питая надежды на поражение противника в такой темноте. Рядом затрещала рация и комбат приблизился к валявшимся на земле боевикам.

– У кого рация заговорила? – спросил он у присевшего рядом бойца.

Солдат протянул руку в направлении притихшего бандита со скрученными за спиной брючным ремнём руками. Рывком перевернув грузное тело в скользкой от холодной грязи одежде, Балакирев вытащил из кармана его «лифчика» изящную импортную радиостанцию. Вытягивая её, он случайно нажал на тангенту и в эфире мгновенно отозвались. Снова послышался треск и мужской голос на чужом языке гортанно произнёс несколько фраз. Майор понял, что вызывают какого-то Мусу. Опустившись ниже к лежащему чеченцу, спросил:

– Тебя, что ли, вызывают, обезьяна?

– Меня – попытался кивнуть головой Муса, не замечая падающих на лицо капель начинающегося дождя. Комбат поднёс радиостанцию к губам:

– Вы, сучьё недобитое, поплатитесь скоро за моих ребят! В спину только и можете стрелять, гады!

В эфире на минуту установилась тишина, но тот же мужской голос с лёгким акцентом снова вышел на связь:

– Мы вас, собак русских, резали и резать будем. И тебе недолго жить!

Раздавшийся сбоку стон пришедшего в сознание раненого чеченца отвлёк майора от радиостанции.

– Кривцов! – позвал он корпевшего над раненым солдатом санитара – чеха перевяжи, они мне оба живыми нужны!

Огонь с холма продолжался. Было слышно, как то и дело сбивают ветки пролетающие над гребнем пули. «Неплохо пристрелялись, сволочи! – со злостью подумал комбат – Не удивлюсь, если у них снайперки с ночными прицелами имеются!». Так или иначе, но пули ложились густо и покидать укрытие было чревато дополнительными потерями личного состава. Балакирев вызвал на связь ротного и, услышав ответ, спросил:

– Стрельбу слышишь?

– Слышу. Помощь нужна?

– Да. Мы тут двоих взяли, но нас огонь с холма прижал. Ты зайди к ним в тыл и ударь. Мы отойти отсюда сможем только при отбитой тобой высоте. Поторопись, а то скоро сюда боевики со всей округи подтянутся, тогда нам с тобой мало не покажется. Задачу понял?

– Понял. Выступаю уже.

В эфир вышел командир развёрнутой на базе роты приданной миномётной батареи. Он запросил координаты противника и разрешение на открытие огня.

– А хрен его знает, их координаты, – разозлившись, выматерился комбат – где-то южнее нас. Вам стрелять нельзя, они всего метрах в двухстах – нас накроете.

Пригорок, с вершины которого вёлся огонь, в радиусе четырёхсот метров огибался плавным поворотом дороги. Устроенная группой командира роты засада располагалась несколько левее и позади занявших господствующую высоту боевиков. Шедшим на выручку солдатам предстояло преодолеть крутой подъём и, продолжая подниматься по пологому уже склону, незамеченными подобраться вплотную с тыла к неизвестному числом противнику. Оставалось ждать. Через пятнадцать минут ротный вышел на связь и сообщил о приближении к очагу стрельбы.

– Всем прекратить стрельбу, – подал команду своим бойцам комбат – своих же зацепить можем!

Вскоре вершина холма покрылась вспышками от разрывов гранат и усилился треск автоматных очередей. До слуха донеслось зыбкое «Ура!». Снова вышел на связь командир роты. Осевшим голосом доложил о выполнении задачи.

– Потери есть? – невольно ожидая худшего, задал вопрос Балакирев.

– Нет. Меня вот только зацепило слегка. – и, опережая следующий вопрос, продолжил – Чехов троих положили. Два автомата, снайперка с ночником, две радиостанции, два снаряда артиллерийских и мешок болтов при них.

– Нам нужно пять минут, по их истечению отходите и вы. Как понял?

Убедившись в правильности принятой команды, майор отдал приказ на выдвижение. Шли скоро, но сдерживали раненые. На первых носилках несли мычащего сквозь стиснутые зубы солдата, на других – вновь потерявшего сознание чеченца. Сзади, взявшись за поручни, пыхтел второй уцелевший боевик. За ними два бойца вели под руки получившего сильнейший ушиб спины товарища. Врезавшаяся в бронежилет пуля не пробила металл, но солдата из строя вывела надолго. Носилок больше не было и ребята шагали, усердно стараясь не причинять лишней боли навалившемуся на них всем телом раненому. Наконец спустились к дороги. Невдалеке послышался шум двигателей и через минуту из-за поворота выехали два бэтээраа. С головного спрыгнул оставленный для командования ротой командир взвода.

– Почему сам прибыл? Я же зампотеху бэтээры вести поручал, а не тебе… – стараясь не повышать голоса, с надрывом укорил его Балакирев – Роту на кого оставил?

– Старшим остался капитан Данилов – дрогнувшим от обиды голосом доложил лейтенант и, собравшись было добавить что-то ещё, внезапно замолчал.

Комбат, шумно вздохнув, хлопнул его по плечу:

– Ладно Ваня, потом продолжим. А пока рассредоточь бойцов вокруг бэтээровов – ждём группу Зубова.

Через десять минут к дороге вышли и они. Впереди, поддерживаемый солдатом, шёл капитан Зубов. Рана оказалась вовсе не пустяковой. Прошедшая навылет пуля пробила правое плечо и ротный скорее не шёл, а зависал на обхватившем его высоком рябом солдате. Было заметно, что каждый шаг Зубову даётся с большим трудом и комбат, не дожидаясь его приближения, обернулся в сторону откинутого бокового люка:

– Носилки сюда, быстро!