Нелюбовь

14.2.

АЛЕНА

«Доброе утро», – сообщение приходит, когда я уже собираюсь выходить утром из дома.

На моем лице загорается улыбка. Если Стас пожелал мне доброго утра, значит, подумал обо мне, едва проснувшись. Какой же он, все-таки, заботливый и милый!

Отправив ему ответ, я прячу телефон в карман и останавливаюсь в коридоре у зеркала. Быстро поправляю волосы, наношу блеск на губы и, придирчиво осмотрев свое отражение, решаю расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Неплохо, но скучновато. Достаю края рубашки, которые были заправлены в юбку, и завязываю их узлом. Так-то лучше. Смотрится игриво и дерзко.

Подмигнув себе, я беру рюкзак и выхожу.

На улице прохладно. Наверное, стоило надеть тренч. Заперев дверь и поежившись, я иду в гараж, откуда уже доносится урчание работающего двигателя: это Никита пришел пораньше и завел папину машину.

По моим рукам и спине бегут мурашки, но не из-за ветра, а потому, что я начинаю волноваться: как мне вести себя со Стасом в школе? После субботнего вечера стало очевидным, что мы теперь пара, и более того – мы целовались. И переписывались вчера весь день. Но, блин, я никогда не была в подобной ситуации! Должна ли я обнять его при всех? Поцелует ли он меня, когда мы случайно встретимся в коридоре? Или просто скажет «привет» и пойдет дальше?

Нормальные люди вообще переживают по поводу таких вещей?

– Мур. – Заметив мое присутствие, бросает Никита.

Он что-то проверяет под капотом, его руки заняты какими-то железяками, и я вижу, как напрягаются его бицепсы. От этого зрелища по моему телу прокатывается странный трепет.

– Мяу. – Отвечаю я, остановившись рядом. – Чего делаешь? У нас проблемы?

– Не-а. – Он выпрямляется и смотрит прямо мне в глаза. – Так, кое-что проверил. Готова ехать?

– Ага.

Никита отводит взгляд, вытирает руки полотенцем и садится за руль. Я медленно обхожу автомобиль и сажусь на пассажирское сиденье. Мне кажется, или от легкости в нашем общении не осталось и следа? Я, конечно, не эксперт по поведению парней после свиданий, но Высоцкий, вроде как, не выглядит особо довольным. С ним явно что-то не так.

Вчера я впервые провела целый день, не истязая себя мыслями о Никите, и поэтому сегодня чувствую себя виноватой. Видеть его после небольшой разлуки – особый род удовольствия, но скучала ли я по нему как по объекту любви или только как по другу? И может ли так быстро один парень вытеснить из мыслей девушки другого?

Я всматриваюсь в лицо Никиты, пытаясь понять, что чувствую, но запутываюсь еще только больше. Я скучала по нему, точно скучала. Но эта дурацкая улыбка, которую никому не под силу сейчас стереть с моего лица, это не его заслуга – ее причина Стас, и такое смешение чувств теперь приводит меня только в еще большую неловкость.

– Ты чего? – Выгоняя машину из гаража, он замечает, что я не свожу с него глаз.

– Да вот пытаюсь понять, доволен ли ты прошедшим свиданием с Полиной или нет. – Отвечаю я ему. – Когда ты счастлив, ты выглядишь… слегка по-другому.

– А ты? – Вместо ответа спрашивает Никита.

– Я вчера весь день провела с гитарой. Плюс делала уборку, уроки и готовила что-то вроде ужина – если картошка фри с наггетсами могут им считаться. Тая с Костей звали меня на пляж, но я не стала обламывать им совместный отдых, так что провела с пользой для себя этот день-тюлень.

– Я про свидание. – Уточняет он. – Ты довольна?

Машина выезжает на дорогу.

– А-а… ты про это. – Кажется, мои щеки вспыхивают, а пульс ускоряется. – Ну… мы хорошо провели время. Стас выиграл для меня в тире котика-русалочку. Он такой… с рыбьим хвостиком. Милашка.

Я улыбаюсь, вспоминая тот день, а мое сердце грохочет в груди, как безумное. Может, от этого я и плету эту бессвязную чушь.

– Он поцеловал тебя. – Не спрашивает, а констатирует Никита.

Я вижу, как его пальцы добела впиваются в руль.

– Да. – Мне приходится облизать пересохшие губы. – Кощей… то есть Стас… он… – Я шумно выдыхаю. – Всегда целует без предупреждения! И что-то в этом есть. Когда ты совсем не готова к поцелую, а он происходит, у тебя колени подкашиваются, и кружится голова! Это…

– Я понял. Понял. – Обрывает меня Никита.

Я искоса гляжу на него. Его грудь ходит ходуном от частого дыхания. Кажется, он очень напряжен, и ему сейчас не до моих романтических переживаний.

Прелесть дружбы заключается в том, что друзья могут разговаривать абсолютно на любые темы, совершенно не стесняясь друг друга. Но также настоящий друг должен тонко чувствовать своего друга, чтобы в какой-то момент понять, что пора перестать говорить о себе и остановиться, чтобы выслушать его о том, что наболело, и попытаться помочь.

– Ты так и не ответил. – Напоминаю я.

– Что именно?

– Как у вас все сложилось? С Матвеевой.

– Разве ты не видела ответ на моей одежде? – Его голос звучит сухо. – Она знала, что ее укачивает, но все равно полезла на чертово колесо.

– Хотела угодить тебе. – Предполагаю я.

– Ей просто нужны были эффектные снимки. А еще она поспорила с подругами, что пересилит себя и сможет сделать это.

– Фотографии действительно замечательные. – Пожав плечами, деликатно замечаю я. – И ты получился очень хорошо. Вы прекрасно смотритесь вместе.

– Увы, но нам даже не о чем было разговаривать. – Выдыхает он. – Это фиаско.

– Вам просто нужно ближе узнать друг друга. – Заверяю я.

– Возможно. – С ухмылкой отвечает Высоцкий.

– Зато Полина красивая. – Брякаю я. – А у фронтмена группы должна быть красивая подружка!

– Да? – Никита бросает на меня недоумевающий взгляд.

– Да. – Отвечаю я неуверенно и закусываю губу.

– Помнится, ты бесилась, когда я сказал, что она мне нравится. А теперь убеждаешь, что Полина не так уж плоха.

– Ты сказал, что влюблен в нее по уши. – Напоминаю я. – И что хочешь лишиться с ней девственности.

– Я так говорил?! – Уставляется он на меня.

– На дорогу смотри.

– По уши?! – Восклицает Высоцкий, отворачиваясь.

– Да, так и сказал. – Усмехаюсь я. – И тогда тебя не беспокоило, что ты ее совсем не знаешь.

– Боже. – Он трясет головой. – Но скажи честно, Полина ведь тебе никогда не нравилась? Почему сейчас ты поменяла мнение?

– А я и не поменяла. Просто ты так бредил ею, что никого вокруг не замечал, и говорил, что добьешься ее, а теперь вдруг раз, и потерял интерес. Похоже, это типичная фишка парней.

– Не понимаю. – Злится он.

– Да я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Никита. – Выпаливаю я. – Мы со Стасом круто погуляли в субботу, и меня беспокоит, что ты такой мрачный после свидания с девушкой мечты! Я люблю твою улыбку, люблю, когда ты в настроении, когда шутишь, и мне совсем не нравится видеть, что с тобой происходит что-то странное. Ты даже за меня порадоваться не можешь!

– Я рад. – Никита стискивает челюсти, изображая улыбку. – Видишь, как рад?

Я вижу, как желваки гуляют на его щеках. А еще он в этот момент похож на овчарку, которая скалится на глупца, попытавшегося вырвать у нее кусок мяса.

– Вы что, даже не целовались? – С удивлением спрашиваю я.

– Когда? До рвоты или после? – Почти выкрикивает он.

– А-а, вы просто не успели. – Догадываюсь я.

– Нет, я просто не хотел! – Теперь Высоцкий реально орет.

И ударяет ладонью по рулю.

Я замираю, глядя на его руки. Втягиваю голову в плечи. «Блин, да что я сказала не так? Неужели, так сильно задела его самолюбие?»

– Прости. – Через секунду шумно выдыхает он. – Прости, Лель. У меня… крыша едет!

– Заметно. – Произношу я, уставляясь на дорогу. И через полминуты добавляю. – Ты не переживай, еще наверстаешь. Неудачные свидания – обычное дело у подростков. Второй раз будет лучше.

Он рычит.

Надеюсь, в этом нет моей вины, и он злится только на себя. Больше никаких советов. Все, молчу.

– Отец не звонил? – Внезапно переводит тему Никита.

И у меня начинает щемить в груди.

– Нет. С того раза больше не звонил. Думаешь, уже пора переживать?

– Уверен, у него все хорошо. – Никита кладет руку на мою ладонь, сжимает ее и тут же отпускает. – Если завтра не объявится, вместе позвоним на аэродром.

– Хорошо.

Его слова меня успокаивают. Но дальше до самой школы мы молчим.

– Никита! – Матвеева бросается на него прямо в холле.

От неожиданности он дергается аж всем телом.

– Привет… – Бормочет Высоцкий, вцепляясь в лямки рюкзака, как в спасительные стропы парашюта.

– Привет. – Неохотно здоровается она со мной, затем буквально протискивается между нами, оттесняя меня от Высоцкого своим бедром. – Никит, можно тебя на минутку?

– Д-да… конечно. – В его взгляде, брошенном на меня, мне мерещится мольба о спасении.

Да что такое между ними могло произойти в парке, что Никита теперь шарахается от нее, как от чумной?

– Я в кабинет. – Бросаю ему, решив продолжить движение.

И слышу ее щебет за спиной:

– Ты же сегодня идешь на химию? Хочешь, я тебя возле столовой подожду? Вместе пойдем. Или можем перекусить, там перемена будет целых двадцать минут.

Его ответа уже не слышно, но я переживаю, как бы Высоцкий не дал заднюю. Едва добившись Полины, он сливается – и это очень на него непохоже. Но, зная Никиту, могу предположить, что основания у него должны быть достаточно серьезными. И он не Дрыга, чтобы сначала навешать девчонке лапши на уши, соблазнить, а потом тупо включить игнор и свалить в туман.

Я инстинктивно касаюсь пальцами кулона, который теперь всегда со мной. Это глупо, но мне кажется, что он хранит в себе энергетику Никиты, и через него мы можем устанавливать с ним связь. Мне не дает покоя то, что происходит у него в душе. Как друг, я не могу остаться в стороне и хотела бы помочь ему разобраться в ситуации и найти выход. Мне просто нужно больше исходных данных, а Высоцкий явно что-то скрывает.

– Алена!

И тут я вижу Таю, размахивающую руками и бегущую ко мне.

Ну, вот. Сейчас будет долго и с особым усердием допрашивать меня насчет свидания со Стасом. Я рассказала ей вчера вкратце – сообщениями страницы на три, но Тая обязательно захочет услышать все вживую и попросит меня повторить сказанное еще пару раз, да с деталями: так уж мы, девочки, устроены.

Но тут я замечаю тревогу в ее взгляде и понимаю, что причиной шума с утра пораньше стало явно не любопытство.

– Я… я… – Она не может отдышаться, остановившись рядом и схватившись за мое плечо.

– Да говори ты. – Прошу я.

– Ксеня!

– Что такое?

– Я сгоняла до «В» класса, чтобы проверить, не вышла ли она с больничного, так как вчера не отвечала мне на сообщения. Но ее не было, и я ей позвонила.

– И?

– Ален, ее мама взяла трубку, сказала, что она в больнице.

– Что с ней? – Теперь уже я трясу Таю за плечи.

– Не знаю. – Восклицает подруга. – Говорит, ей стало плохо.

– Уйдем с уроков? До больницы минут десять пешком.

– Ага. – Кивает она.

И, чтобы не нарваться ненароком на Татьяну Алексеевну, мы бросаемся на улицу через черный ход, ведущий через спортзал.