Королевство проклятое и пустое

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

В течение дня мальчик избегал острых глаз тех, кому было поручено следить за ним, и вместо этого бродил по замку, находя каждый потайной коридор и секретный туннель.

Там он слушал, как взрослые обсуждают, что делать. Пока они шептались о планах, Регнер был готов ждать столетия, чтобы привести их в действие, и о том, что потеря последнего амулета — и такой большой части их силы — означала для фейри.

Постепенно мальчик начал понимать, что именно произошло.

Он все еще оплакивал свою семью. Своего отца с его раскатистым смехом. Свою мать с ее нежными руками. Своих тетю, дядю и двоюродных братьев, все они умерли.

Но фейри планировали войну.

Они говорили о уничтоженных деревнях, о человеческом короле, который каким-то образом обманул свой народ, украв их власть.

Итак, он спросил своего брата, как король людей достиг такого.

Конрет вздохнул.

— Ты подслушивал, не так ли?

Мальчик просто угрюмо смотрел на него, ожидая.

— Регнер уделяет пристальное внимание тому, как ведут себя люди. Их мыслям и страхам. Особенно когда эти люди борются за выживание.

Мальчик нахмурился, сбитый с толку, и Конрет махнул рукой.

— То, как кто-то поклоняется своим богам — и богам, которым они предпочитают поклоняться, — это личный выбор большинства. Но умный правитель будет использовать религию, чтобы сыграть на их эмоциях. Их желаниях. И их страхах. Они будут обещать либо вечное счастье, либо избежание страданий — здесь или в загробной жизни. Ты обнаружишь, что кому-то удивительно легко использовать страх населения перед неизвестностью — и их низкое образование — чтобы управлять ими с помощью лжи.

— Но я не понимаю. Мы не охотимся на людей. И боги не удерживают нас от своих границ. Люди пришли за нами.

— Люди всегда с опаской относились к фейри. Мы сильнее, дольше живем, могущественнее. Они всегда задавались вопросом, когда мы станем угрозой. И Регнер использовал эту настороженность, разжигая ее в страхе, чтобы подтвердить, что им следует бояться.

— Это несправедливо.

Его глаза вспыхнули.

— Нет, это не так. Но это не будет вечно, Лориан. Однажды люди поймут.

Время тянулось. Мальчику исполнилось семь зим, а затем восемь. То небольшое количество силы, которое оставил ему дядя, продолжало расти по мере взросления. Он был крупным для своего возраста. Быстрый и умный. Хотя придворным была присуща природная осторожность принца — и его злой нрав — они также начали уважать его.

Другие люди его возраста тянулись к нему. Его часто заставали дерущимся со всеми, от сыновей придворных до конюхов. Его не заботили приличия или правила о том, с кем он должен проводить время, и фейри любили его за это.

Лориану исполнилось девять зим. Он больше не видел своего брата так часто. А когда это случалось, Конрет часто наблюдал за ним со странным выражением лица.

Пока однажды ночью Конрет не пришел в его комнаты. То, чего не происходило годами.

— Ты отсылаешь меня прочь, — сказал мальчик.

Он не был глупым. Он слышал шепот.

— Это для твоей же безопасности, — сказал Конрет.

— Отец никогда бы не отослал меня прочь.

В глазах короля мелькнул стыд, но он мгновенно исчез.

— Отца здесь нет. Я, Лориан. И это должно произойти.

— Почему?

— Ты слишком быстр и слишком силен, чтобы тренироваться здесь. Твоя сила опасна. Если ты останешься, ты можешь кому-нибудь навредить. Но есть кое-кто, кто может тебе помочь.

Все, что мальчик услышал, это то, что его было слишком много. Слишком много, и все же недостаточно.

— Ты особенный, Лориан. Ты мог бы сделать невероятные вещи для этого королевства. Для меня. Но тебя нужно обучить.

— Кто будет меня тренировать?

— Его зовут Галон.

Лориан потащил меня за собой, маршируя прочь от палатки.

— Я бы спросил, о чем ты думала, но ты, должно быть, вообще не думала, если встречалась с моим братом наедине с клятвой крови, — прорычал он.

Я выбросила ногу и подставила ему подножку. Даже со своей естественной грацией фейри, Лориан споткнулся, бросил на меня раздраженный взгляд и восстановил равновесие. В какой-то момент, когда он выскочил из палатки, к нему вернулось его человеческое очарование. Часть меня оплакивала потерю его истинной формы.

— Тебе не следовало вмешиваться, — пробормотала я.

Конрет уже ясно дал понять, что ему не нравится то, что Лориан испытывает ко мне.

Недоверчивое молчание. Я подождала, пока он закончит.

— Я всем обязан своему брату, — наконец прорычал он. — Но это не значит, что я буду терпеть, как он играет с тобой в свои игры.

Я открыла рот, но Тибрис и Демос последовали за нами, явно желая услышать все о встрече.

— Что случилось? — спросил Демос.

Я огляделась вокруг. Так близко к палаткам было слишком много людей, и я мотнула головой в сторону широкого, поросшего травой пространства у входа в лагерь — достаточно далеко от охраны, чтобы нас не подслушали.

Все мы молчали, пока не собрались в пустом пространстве, образовав свободный круг.

— Мы обсуждали континенты по ту сторону моря, тот факт, что я еще не убедила громалианского короля присоединиться к нам или посетить гибридное королевство, причину, по которой Регнер смог получить последний амулет…

Я позволила своему голосу затихнуть и взглянула на Лориана, который выглядел так, как будто проглотил что-то горькое. Мы поговорим об остальной части этого обсуждения позже.

Все трое выжидающе смотрели на меня, и я прочистила горло.

— Мы снова встретимся с Конретом и его людьми, чтобы обсудить барьер.

— Барьер? — спросил Тибрис.

Демос взглянул на него.

— Я расскажу тебе, что я знаю об этом, — сказал он. — Я все равно хочу что-нибудь съесть.

Незнакомая мне женщина-фейри направлялась к нам. Все притихли. Она бочком подошла к Лориану, пробормотала несколько слов слишком тихо, чтобы я могла расслышать, вручила ему записку и ускользнула.

Он открыл ее, и его глаза встретились с моими. Несмотря на его мрачное настроение, я уловила намек на сочувствие.

У меня внутри все сжалось.

— Скажи мне.

— Шпион, которого я послал следить за твоим кузеном, был убит. Твой кузен оставил записку на теле. Записка, адресованная тебе.

Моя рука дрожала, когда я протянула ее и взяла.

Демос уставился на меня.

— Ты послала кого-то искать нашего кузена? Единственного другого претендента на трон? Ты с ума сошла?

— Ты не хотел говорить о нем в замке. Мне нужно было узнать все, что возможно.

— Я не хотел говорить о нем, потому что его родители — причина потери нашего королевства!

У меня перехватило дыхание, и Демос оскалил на меня зубы.

— Они хотели трон, Приска. И как только родился их драгоценный сын — с магией времени — они решили, что смогут занять его. Итак, они работали с Регнером. Они сняли защитные чары, окружающие наше королевство, и оставили гибридов умирать. И они — причина, по которой наши люди мертвы.

Он говорил о действиях родителей нашего двоюродного брата. Наших тети и дяди.

— Сколько ему было лет?

Тишина.

— Сколько тебе было лет, Демос?

— Двенадцать зим.

— И ты сразу же оценил бы его как такого же, как его родители?

— Он единственный претендент на твой трон!

Выражение его лица стало холодным.

— Но в этом-то и суть, не так ли? Ты надеешься, что он будет подстраховкой. Что твои люди предпочтут его. И ты можешь передать всю королевскую ситуацию и куда-нибудь исчезнуть.

— Это не то, что сейчас важно.

Больше нет. По крайней мере… не совсем.

Взгляд, который бросил на меня Демос, пронзил меня до глубины души.

— Я тебе не верю.

Он повернулся и ушел, его плечи напряглись, а я прижала ладони к горящим глазам.

Демос был прав. Этот человек убил шпиона Лориана и использовал его тело, чтобы отправить сообщение. Очевидно, он не был вариантом. Я развернула записку и замерла.

Дражайшая кузина,

Шпионы не нужны. Если ты хочешь поговорить, я более чем готов встретиться.

— Затриан

Это было все? Он убил человека и предложил встретиться?

Я подняла взгляд и передала записку обратно Лориану, позволяя своим глазам блуждать по окружающему нас шумному лагерю.

— Если бы он заметил шпиона, Затриан мог бы просто использовать его как посыльного, чтобы передать записку мне. Убить его — это угроза. Демос был прав.

Тибрис наклонил голову.

— Ты не могла бы знать этого без всей информации.

— И теперь человек мертв. Ты можешь… проверить?

Всего несколько недель назад мои братья ненавидели друг друга. Теперь Тибрис кивнул.

— Все будет хорошо, Прис.

Он отошел, и я встретилась взглядом с Лорианом.

Из-за меня убили одного из его людей.

— Я..

— Ты не могла этого предвидеть. Я этого не предвидел, — сказал он, в его глазах горела ярость. — Если бы я оценивал ситуацию соответствующим образом, я бы послал кого-нибудь с атакующей магией.

Он скомкал записку.

— О чем еще ты говорила с моим братом, Приска?

— Он рассказал мне о том, что случилось с твоими тетей и дядей. Об амулете.

Выражение его лица омрачилось.

— Ты узнала все, что тебе нужно было знать? — его голос был пустым, но я не упустила горечь, окутывающую его слова.

— Мне жаль, Лориан.

Я сожалела о том, что с ним сделали в детстве. За тот факт, что он проснулся и обнаружил, что его дядя забирает его силу. И что он видел, как убивали его семью. Я бы не… не смогла пожалеть о том, что спросила.

Он просто кивнул. Затем повернулся и ушел.

— Ты злишься, — задумчиво произнес Галон, его меч рассек воздух.

Я встретил его замах и развернулся, целясь ногой ему в живот. Он аккуратно уклонился.

— Слишком медленно. Ты обижаешься на Приску за то, что ей нужно точно знать, с кем она имеет дело?

Я прикусил язык — и горечь, которая все еще оставалась на нем.

— А, — сказал Галон, двигаясь зверски быстро. — Ты хочешь слепого доверия, даже когда ты отказываешься дать то же самое.

Его меч просвистел в воздухе. Я скользнул назад как раз вовремя, наблюдая, как несколько прядей моих волос упали на землю. Галон послал мне одну из своих редких улыбок.

— Это не твое дело.

— Это мое дело, когда ты выглядишь так, будто проглотила что-то мерзкое, а Приска бродит по лагерю, как лунатик.

— Это самое большее, что ты говорил за многие годы. И моя личная жизнь — это то, на что ты предпочитаешь тратить свои слова?

Гэйлон поднял бровь.

— Твое отвратительное настроение говорит мне все, что мне нужно знать.

— И что бы это могло быть?

— Приска задает слишком много вопросов. Ты знаешь, что она спрашивала меня о Кроуите, и она, очевидно, спрашивала твоего брата об амулете. Ты недоволен тем, что наследница-гибрид решила убедиться, что ты не был тем, кто напал на этот город — даже если ее сердце верит тебе — чтобы она могла с уверенностью сказать своему народу, что Кровожадный принц, с которым она в настоящее время в союзе, не был тем, кто убивал ее родителей.