Родина – за нами!

Глава двадцать вторая

'При воспитании психологической устойчивости главные усилия должны

Быть направлены на то,

Чтобы любые неожиданности для разведчиков стали привычными.

Чтобы неожиданность стало правилом,

Сюрприз — закономерностью,

А внезапное изменение ситуации — обычным делом'

('Подготовка личного состава войсковых РДГ,

Согласно требований БУ-49',

изд. НКО СССР, ред. Заруцкий Ф. Д, Тарас Ф. С.)

Абраменко не ошибся. Трое непонятных немцев-штурмовиков стали, конечно, серьезным противником, но полувзвод егерей из контрпартизанских подразделений СС были серьезнее. Стрельба началась минут через пять, схватка оказалась быстротечной и сложилась не в пользу РДГ.

Разведчик, лежавший рядом с командиром, успел среагировать первым, увидев среди разбросанной поленницы крайнего дома двух немцев с МГ. Выстрелил несколько раз, заставив их вжаться с головами в землю. Попытался бросить гранату, но не успел. Подрубленный точным выстрелом стрелка-снайпера, засевшего в сухом кустарнике на склонах, упал, раскидав руки в стороны. Абраменко, понимая, что долго здесь не протянет, рванулся, как смог, вглубь двора.

Нога вспыхнула болью, остановленная было кровь, вновь брызнула тонкими струйками, пробившись через толстый слой бинта. Лейтенант запнулся и упал, коряво сгруппировавшись и выставив руки, стараясь смягчить падение. Ударился при падении плечом, тут же онемевшим. Сзади рвануло, окатив его кашей из почерневшего снега, прелой соломы и выдранной взрывом земли. Он оглянулся, понимая, что увидит позади себя и не ошибся. Один из тех самых немцев оказался уже на краю деревеньки. Поднял руки с странным механизмом, прицеливаясь.

— Ложись, командир! — Якубовский засадил с РПД в сторону мелькавших среди развалин домов вертких фигур в маскировочных халатах и того самого, высоченного. Пулемет стучал, отсекая длинные очереди, не давая немцам оторваться от забора, остатков сарая и угла дома. На глазах Абраменко странный фашист покачнулся, когда пули РПД ударили его в плечо и грудь, лишь вмяв защиту и оглушив. Но немец устоял, покачнувшись, лишь чуть пригнулся, вновь поднимая свое оружие.

Не дожидаясь результата огня из помеси бочонка с трубой, Абраменко подтянулся на руках, стараясь заставить ставшее таким непослушным тело перевалить через несколько бревен задней стены, раскатанных попаданием реактивного снаряда. Почти получилось, к нему уже бежал один из товарищей, Еремин. Старлей стиснул зубы, чтобы не застонать, когда бревно, задубевшее до металлической твердости, зацепило раненую ногу. Боль разодрала бедро, вцепляясь раскаленными добела крючьями. Он перекинул руку, схватившись за ржавый штырь, торчавший из дерева, напрягся, перебрасывая себя под защиту остатков стены дома.

Сзади еле слышно стукнуло, и мгновение спустя громыхнуло, но уже рядом с командиром группы. Острый пороховой запах и гарь тлеющей одежды, взлетели в воздух комья снега, поднятые сразу тремя разрывами. Абраменко вскрикнул, когда острые крючья осколков вспороли его сразу со спины и с левого бока. Потянулся вперед, не понимая, почему рука, его рука, не слушается. Грохнуло еще раз, плеснув сталью с другой стороны, и это было последним в жизни командира РДГ. Длинный и грязный мешок, покрытый гарью, спекшейся и еще теплой кровью, разорванный со всех сторон попаданиями металла, обмяк, перестав тянуться вперед.

— Падлы-ы-и-и… — Якубовский дикими глазами смотрел на тело командира, перевел взгляд на второго из мертвых разведчиков. Припал к РПД, сменив диск и вставив ленту. Широко, не целясь, повел стволом, поливая огнем дернувшихся было вперед егерей, заставив их лечь. Немец с барабанным гранатометом ринулся вперед, чуть замешкавшись перед этим, перезаряжаясь.

Его ошибка была лишь в этом. Якубовский, служивший с Абраменко три года, очень любил собственное оружие. А боеприпасы к нему любил едва ли не больше, подбирая лишь те, которые оказывались наиболее удобными. Любые экспериментальные образцы сразу же оказывались у него. Вначале начвор полка еще мог бороться с излишне настойчивым сержантом разведки, но Якубовский умел настоять и умел добиваться необходимого. В конце концов подполковник сдался, махнув рукой на все. Да и нахальному сержанту все прибывающие в часть боеприпасы требовались не для баловства. Тем более, что подразделение у него было самое, что ни на есть, боевое.

Сейчас это пригодилось. Лента он снарядил недавно прибывшими бронебойными, с усиленными стальными сердечниками, где использовался новый состав пороха. Скорость и масса пули сделали свое дело.

Штурмовика отбросило назад, разрывая выше линии пояса. Пули били кучно, ломая грудную клетку, мешая внутри крошево ребер и разрывающиеся внутренности. Тяжелое тело, закрытое надежной, казалось бы, броней, рухнуло, уронив оружие. Напоследок сдетонировали большие подсумки со звякнувшими внутри гранатами. Осколки разметало вокруг, уничтожив двоих зазевавшихся егерей. От близкого разрыва неожиданно занялась наполовину растащенная ветром копна сена, которую в свое время не довезли рачительные хозяева. Остатки телеги и возницы, вместе с давно начисто обглоданным зверьем костяком лошади, валялись недалеко, разбросанные близким, почти прицельным попаданием авиационной бомбы. Казалось — как может заняться солома, давно сопревшая от дождей и снега? А нет, взялась так, что части немцев пришлось спешно менять дислокацию, уходя от пламени, перекинувшегося на остатки сараюшек и амбаров.

— А-а-а-а!!! — Якубовский орал, продолжая хлестать очередями, пока пулемет не захлебнулся, выплюнув начинку последнего патрона. Разведчик покрутил головой, вспомнив, что рюкзак сбросил, ложась для стрельбы. Повертел головой, углядел его сбоку, на расстоянии руки. Потянулся к нему, стараясь быстрее подтянуть. Не успел.

Из-за горячей стены, полыхавшей перед ним, вышел, мерно и спокойно шагая, темный силуэт. Ребристый кожух МГ дернулся, выпустив длинную очередь. Якубовский закричал, почувствовав, как ему прошивает насквозь плечо. Успел ухватить пальцами, сразу ставшими непослушными, лямку рюкзака, рванул на себя. Вернулся назад, осел, откинувшись на стену за спиной и схватившись за пробитое плечо, до возвращения одной длинной, хлещущей по сторонам очереди.

Но еще двое разведчиков не успели, сломанными куклами отлетая назад, расчерчивая совсем черный снег под собой ярко-красными росчерками. Штурмовик скрылся за углом, меняя коробку с лентой. Егеря, разом воспрянув духом, решили двинуться вперед. Якубовский, поскуливая как пес, успел кое-как замотать плечо и не дал им этого сделать. РПД дернулся, прижимая немцев к земля и вновь не давая поднимать головы. В сторону разведчика полетели гранаты, но отскочили от листов железа, стоявших горизонтально и играющих роль козырька. Грохнули за бревном, лишь добавив едкого дыма и не причинив никакого вреда.

— Хамзай! — Якубовский повернул голову. Невысокий разведчик с раскосыми глазами кивнул ему. — Им сейчас надоест, а вон там вертушки. Вам валить надо, но с ними не выйдет. А «драккены», смотри, уходят. На базу идут фрицы, как пить дать, боезапас кончился или топливо подходит.

Хамзай поднял глаза вверх и похлопал по «манлихеру». Якубовский сплюнул со злости, понимая, что товарищ прав и ничего другого им уже не осталось. Только бороться до конца, не сдаваясь и забрав как можно больше фашистов. Да и далеко ли уйдут ребята, даже если вертолеты немцев не станут подниматься в воздух, что вряд ли? То-то и оно, что недалеко, полягут вон там, в поле, не сумев пробежать трех-четырех километров до спасительного леска.

Мысли прервала цепочка разрывов, протянувшаяся по всей линии их обороны. Еремин вскрикнул, прижав руку к лицу. Через пальцы проступила кровь, пробежав вниз несколькими быстрыми каплями. Сбоку, чуть не зайдя им в тыл, неслась в сторону разведчиков здоровенная хрень в защите, только что выстрелившая в них из гранатомета. Всем повезло, что широкая полоса дыма обманула немца, принявшего не шевелящиеся тела мертвых разведчиков за живых и то, что они все-таки перегруппировались. Но опасности от это меньше не стало, немец приближался.

А второй, перезарядивший пулемет, вновь открыл огонь. Воздух снова наполнился грохотом выстрелов и свистом пуль, которые выбивая щепки из укрытия оставшихся в живых, пытались добраться до них. Штурмовик с гранатометом несся к ним, мелькая среди построек соседних дворов, не дававших ему возможности открыть прицельный огонь. Якубовский, оценив обстановку, поняв одно: если не успеют ухайдакать гранатометчика, то все, полная хана. Поднять им головы и перегруппироваться пулеметчик не даст. Он посмотрел на тех, кто были рядом, увидев во взглядах тоже самое. Разведчик хмыкнул, принимая решение. Да, до смерти осталось всего ничего, но если не попытаться дать возможности уйти остальным, то…

— На, сука, получай! — Еремин не выдержал, сорвавшись с места и шагнув в сторону немца, показавшегося за полуразваленной пристройкой. Боец встал во весь рост, бросаясь вперед. Высокая фигура немца, странная, широченная и угловатая, не успела уйти с линии огня АСД разведчика. Пули простучали поперек груди, сумев найти слабые места в сочленении защиты шеи и плечевого пояса. Три вошли с левой стороны нижней челюсти, разбрызгав крошево осколков кости, зубов и ошметков мяса с языком. Громадный штурмовик, весь покрытый броней, обтянутой зимним камуфляжем, тяжело завалился на спину, разнеся в щепки остатки невысокого хлипкого заборчика.

Гранатомет все же успел выстрелить, пусть и немного. Палец уже мертвого штурмовика надавил на толстую скобу, выпустив три заряда. Но и этого хватило. Еремина закрыло поднявшимся от разрыва гранаты облаком дыма, гарью и снежным крошевом. На общем грязно сером фоне, отчетливо мелькнули алые пятна, разбрызгавшиеся во все стороны. Разведчика разорвало пополам, разметав во все стороны. Якубовский высоко взвыл, схватившись за ногу. Острый, как хорошо правленая опасная бритва, осколок вспорол ногу, чуть выше колена. Кровь ударила с небольшим замедлением, но сразу и сильно.

Со стороны залегших немцев вновь раздались короткие очереди, выбивая четкий ритм. Немец с пулеметом, учел опыт двух погибших собратьев, прикрывался всем, что осталось от строений, пока не горевших. Его темный силуэт терялся в расползающихся вокруг плотных клубах дыма. Разведчики вжимались в снег, не имея возможности не отползти дальше, не ответить врагу как следует. Вспышки пламени, мелькающие над компенсатором, давали возможность зацепить его взглядом, но не более. Егеря, которых он прикрывал, начали продвигаться вперед.

Якубовский, над головой которого резко свистнуло сразу несколько пуль, покачал головой. Дела стали совсем хреновыми, выхода он практически не видел. Надо бы прикрыть ребят, дав им возможность идти на прорыв. Но этот гребаный немецкий живой танк не давал даже малейшей возможности. Неожиданно выстрелы прекратились.

— Это чего еще такое? — Хамзай осторожно выглянул в просвет между досками. — Никак немчура чего надумала?