Спасение Рейн

Я спросил Рэй:

— Что ты готовишь?

— Ной очень хотел мясной рулет, так что он сейчас в духовке.

— О, черт. — Я сел на свое место и взял в руки бумажный стаканчик с кофе. — Ты же знаешь, я люблю твой мясной рулет.

Рэй хихикнула, как будто мясной рулет был кодовым словом для чего-то другого.

— Так что, мне оставить тебе немного?

— Да, я приду позже.

— Хорошо. — В ее голосе прозвучала улыбка, и это заставило меня тоже улыбнуться. — У тебя есть ключ?

— Да, мэм, — сказал я, вспомнив о запасном ключе, который Рейн дала мне утром, перед тем как мы оба ушли на работу.

— Хорошо. Увидимся позже. Удачи с мамой твоего друга.

— Спасибо.

Затем Рейн отключилась, а я с улыбкой, которую не мог сдержать, и теплом, охватившим мое бьющееся сердце, убрал телефон. Подняв глаза, увидел, что Лора наблюдает за мной с понимающим блеском в глазах, когда она поднесла свою чашку к губам.

— Извини, — сказал я, показывая на телефон в кармане. — Это была моя девушка.

— Я так и поняла, — игриво подколола Лора меня поверх края чашки. — Она заставляет тебя краснеть.

— Что? — Я потер ладонью щеку. — Нет… это…

— Это мило, — заметила Лора, закончив мое предложение дразнящей ухмылкой.

Затем она вздохнула, подперла подбородок рукой и посмотрела на меня через стол с задумчивым, меланхоличным выражением в глазах. Я не знал, что с этим делать, так же, как не знал, что делать с ее реакцией на кладбище или печальным признанием, которое Лора сделала за несколько минут до этого. Поэтому поерзал на стуле и неловко улыбнулся, прежде чем поднести чашку кофе к губам и сделать большой глоток.

Затем Лора опустила руку на стол и сжав свою чашку, сказала:

— Я помню один случай, много лет назад, когда подвезла Билли к твоим бабушке и дедушке. Твоя мама была Бог знает где. Я смотрела, как вы, мальчики, бежали наверх, в свою комнату, и спросила твою бабушку: «Ты когда-нибудь задумывалась, что с ним будет?» И я… я не знаю, почему спросила. Наверное, это было ужасно, и мне следовало бы держать это при себе, но я всегда волновалась за тебя. И знаю, что твои бабушка и дедушка тоже.

— В любом случае, твоя бабушка ответила: «Пока я рядом, у него будет лучшая чертова жизнь, которую я могу ему дать, и мне остается только надеяться, что этого будет достаточно, чтобы он выжил, когда меня не станет». И я подумала об этом — о том, как она была бы счастлива видеть тебя сейчас, знать, что всего, что они с твоим дедушкой сделали, было действительно достаточно.

Мое горло сжалось от нахлынувших эмоций. Я не ожидал, что Лора сбросит такие эмоциональные бомбы. Не ожидал, что она упомянет бабушку и дедушку. Боже, о своей матери я мог говорить вечно, не проронив ни слезинки, но стоило затронуть бабушку и дедушку, и я легко превращался в плачущего ребенка. Но потом ей пришло в голову упомянуть, что они гордились бы мной сейчас, после всего…

Черт, это было смешно, честно говоря.

— Я не… — Я прочистил горло и покачал головой. — Не думаю, что они были бы слишком высокого мнения обо мне. Лично я…

— Нет, — покачала головой Лора, сохраняя мягкость во взгляде. — Да, были совершены ужасные ошибки, но ты никогда не был потерян для них, Солджер, и это главное. Именно это сделало тебя тем, кто ты есть сегодня; именно поэтому ты сейчас там, где ты есть. Ты говорил, что это удача, но нет, здесь нет ничего удачного. Все зависит от тебя, от твоего доброго сердца и души, и не более того. И это… это были твои бабушка и дедушка, и этого явно было достаточно. Даже больше, чем достаточно. Они бы гордились тобой, и я тоже.

* * *

— Важно помнить, — начала Лора, поднося ко рту яблочный оладушек, — что мы с твоей мамой не ровесницы. Она младше меня на шесть или семь лет, так что мы вращались в разных социальных кругах.

Я не смог удержаться от горького смешка.

— Я очень сомневаюсь, что ты в любом случае общалась бы с теми же людьми, что и Диана.

Откусив кусочек, Лора поморщилась, в ее глазах светились извинения. Я знал, что она провела годы в сговоре с моими бабушкой и дедушкой, стремясь защитить меня от неизбежных потрясений, которые моя мать могла бы внести в мою жизнь. Также знал, что Лора, как и миссис Хендерсон, чувствовала себя неудачницей, хотя никто из них не был в этом виноват. Никто не был виноват. Только я, мой выбор и выбор моей матери.

— В любом случае, — продолжила Лора, сглотнув, — я встречалась с ней в городе, но по-настоящему узнала Диану только тогда, когда вы с Билли подружились в детском саду.

— И так ты познакомилась с Дэвидом? — спросил я, горя желанием узнать побольше об этом человеке, о котором никогда не слышал.

Лора задумчиво кивнула, изучая золотисто-коричневые крошки на верхушке оладий.

— Да, — сказала она, растягивая слово. — Дэвид был… ну, я слышала, что Дэвид был хорошим ребенком, когда рос. Хотя понятия не имею, правда это или нет — опять же, я не знала его лично, — но, судя по тому, что слышала в городе и от твоих бабушки и дедушки, он начинал жизнь как хороший ребенок. Но у твоей матери была привычка попадать в неприятности, а Дэвид выработал привычку всегда быть рядом с ней…

Это было интересно. Я предполагал, что все было наоборот. Ожидал узнать, что моя мать была хорошей, предназначенной для величия, благодаря моим бабушке и дедушке, пока она не связалась с плохой компанией. Услышать, что Диана с самого начала была нарушительницей спокойствия, было одновременно и удивительно, и в то же время… нет.

— Я был вторым шансом моих бабушки и дедушки, — пробормотал я почти про себя, уставившись на свою вторую чашку кофе, наполовину полную и остывающую из-за кондиционера.

Лора задумчиво хмыкнула.

— Думаю, да. Знаю, что они винили себя за твою мать, а когда появился ты, они решили, что ты станешь ее спасением. Честно говоря, я думаю, что Диана тоже так думала…

— Она всегда говорила, что я должен был спасти ее, — признался я Лоре, устремив взгляд на чашку с кофе. — Так я и сделал, и именно поэтому мы здесь.

Лора мрачно кивнула, не нуждаясь в моих пояснениях.

— По правде говоря, все нуждались в спасении от твоей матери, и я считаю, что ты спас своих бабушку и дедушку. Ты избавил их от чувства вины, дал им кого-то, кто мог бы полюбить их за все, что они сделали. Но, к несчастью для Дэвида, его некому было спасать. Его несколько раз арестовывали, я думаю…

— Да, — кивнул я, глядя на полку, заставленную старинными книгами. — Я нашел несколько статей о его арестах. Публичное пьянство, граффити — ничего слишком безумного, и, судя по тому, что читал, он не отбывал никакого срока, за исключением нескольких ночевок в…

— Его отец был полицейским, — сообщила мне Лора, пригвоздив меня взглядом к месту.

Что ж, это заставило меня выпрямиться.

— Подожди. Что?

Она кивнула, преувеличенно медленно опустив голову к груди.

— Мэтью Стрэттон был полицейским.

— Черт. Это многое объясняет, — пробормотал я, думая о Леви и о том дерьме, которое ему сходило с рук.

— Ага, — согласилась Лора, и я каким-то образом понял, что мы имеем в виду одно и то же. — И в ту ночь, когда твоя мать и Дэвид попали в аварию, отец Дэвида позаботился о том, чтобы ее отпустили, несмотря на то, что машина была полна ее наркотиков.

— В ее организме ничего не было обнаружено, — сказал я, пересказывая только то, что прочитал.

Лора пожала плечами с выражением сомнения на лице.

— Да, так сказали, но, зная твою мать…

Бабушка и дедушка должны были знать, что она обдолбалась в тот вечер. Боже, конечно, Диана была под кайфом — как я, ее чертов сын, мог считать иначе? И действительно, какова была вероятность того, что за рулем сидел ее парень, а не сама Диана?

— Как ты думаешь, мои бабушка и дедушка знали? — спросил я, слишком сильно удивляясь тому, как далеко они готовы были зайти, чтобы защитить свою дочь.

Лора тяжело вздохнула и закрыла глаза.

— Солджер, я думаю, что твои бабушка и дедушка очень надеялись, что Диана когда-нибудь избавится от этих демонов, и, полагаю, они приложили немало усилий, чтобы дать ей как можно больше шансов на выздоровление.

Я мог только догадываться, на что она намекала, и эти образы, промелькнувшие в моем сознании, заставили мои кулаки сжаться на столе. Лора положила одну из своих рук на один из кулаков и сжала его пальцами.

— Я не осуждаю их за все это. Как мать человека, у которого были свои демоны, могу с уверенностью сказать, что я бы сделала все, чтобы уберечь его, если бы знала, что он делает. Даже если бы это означало наблюдать, как он уничтожает все вокруг.

«Может быть, это и хорошо, что он мертв», — подумал я и быстро тряхнул головой, прогоняя эту мысль.

Потому что кто я такой, черт возьми, чтобы судить? Я довел своего лучшего друга до смерти. Я защищал свою мать. Ради нее отдал десять лет своей жизни. Чем это отличалось от того, что делали мои бабушка и дедушка… что бы они там ни натворили, или от того, что мать Билли клялась, что пошла бы на все ради него, если бы у нее была такая возможность?

Мы все были просто убитыми горем людьми, пытавшимися уберечь любимых от неизбежной гибели.

— Мне жаль, что я никогда не рассказывал тебе о том, чем он занимался, — тихо произнес я.

Лора покачала головой и ответила:

— Ты был ребенком. Я не могу считать ребенка ответственным за то, что он остался верен своему другу, независимо от того, правильно это было или нет.

Она была намного снисходительнее, чем я думал, будь я на ее месте, и для меня это было поразительно.

— Итак, Леви Стрэттон… — сказал я, нуждаясь в смене темы. — Он брат Дэвида, не так ли?

Лора торжественно кивнула.

— Когда я в последний раз видел маму, она была с ним.

— Я знаю. — Она ткнула пальцем в оладьи, которые теперь лежали на столе, только наполовину съеденные и почти забытые. — Если ты хочешь спросить меня об этом, то я уже говорила тебе, что я действительно не…

— Нет, я знаю. Я просто… — простонал я, потирая ладонями щеки и бороду. — Наверное, я просто соединяю точки.

— Я понимаю, и не могу сказать, что виню тебя. Но не позволяй своему любопытству взять верх над тобой, хорошо? В конечном счете, все это не имеет значения. Отдели себя от этого. Ты сейчас здесь, живешь хорошей жизнью, и ты знаешь, что тебе так будет лучше.

Мне не нужно было, чтобы Лора это говорила, чтобы знать, что она была права. Но я все равно оценил это и выразил благодарность кивком.

Но тут возник вопрос, который я задавал себе с тех пор, как узнал о Дэвиде, и знал, что не буду счастлив, пока не выскажу его. И поэтому решился на это.

— Еще один вопрос, прежде чем я отправлюсь к мясному рулету моей девушки, — сказал я, сглатывая, готовясь к ответу. — Был ли Дэвид моим отцом?

Лора глубоко вздохнула, окинула меня мрачным взглядом, а затем устало пожала плечами.

— Я не знаю, знает ли кто-нибудь на самом деле, — призналась она. — Ну, кроме твоей матери, Дэвида, может быть, твоих бабушки и дедушки и членов семьи Дэвида…

— Но? — спросил я, почти с надеждой произнося это маленькое слово.

— Но… ты же знаешь, какого роста твоя мать, какого роста были твои бабушка и дедушка, и, ну… — снова пожала плечами Лора. — Дэвид, должно быть, был не меньше двух метров.