Великая княжна Настасья

Глава 36

Умывшись ледяной водой, я пришла в себя. Вскоре пришёл и Деян, узрев меня в таком виде, напугался:

- Настасьюшка, да на тебе лица нет, хворь какая приключилась?

Я успокоила мужа и без сил, разбитая, словно весь день мешки с углём таскала, отправилась спать. Сил соблазнять собственного благоверного никаких не осталось. Но я планировала это сделать сразу же, как только появится время. И энергия.

Быстро мелькали дни, вот уже и березозол перелетел за половину, наступила Комоедица (прим. автора – Масленица у древних славян). Весь город собирался к празднику, пеклись угощения, девицы готовили лучшие наряды и украшения. Вечером, накануне гуляний, меня позвала матушка.

Войдя к ней, увидела разложенное на кровати зелёное платье, всё расшитое алыми цветами.

- Возьми, доченька, принарядись завтра, сходите с Деяном на праздник в город. Совсем вы забыли, что молодые, только о делах и печётесь. Развейтесь, позабавьтесь. Да и народ уважите, чай мы не киевские князья, за стенами детинца не хоронимся.

Платье было великолепно, широкая юбка так и струилась, словно волнами, цветы переливались алыми бликами при свете свечей.

- Спасибо, матушка. А ты пойдёшь с нами?

- Нет, здесь побуду. Да на пиру встречу гостей званых.

Милава взяла на себя заботы, оставив нам взамен всю радость от праздника. Я с благодарностью обняла матушку, она погладила меня по волосам и легонько поцеловала в макушку.

Комоедица начиналась спозаранку. Поэтому ещё не встало солнышко, а меня уже подняла Алёнка. Деяна не было.

- Княгинюшка, уж и наряд я приготовила, поднимайся, - рыжая плутовка вихрем носилась по опочивальне.

Я натянула на себя платье, чернавка, расправив длинную юбку, ахнула:

- Красавица какая, ровно лебёдушка. Ох, распрощается окончательно воевода наш со своей головушкой, увидев тебя.

Поверх повоя Алёнка надела на меня расшитый алыми камнями кокошник, в цвет ему подобрала браслеты, ожерелья и кольца, осмотрела меня придирчиво со всех сторон:

- Глаз не оторвать, как хороша! - с придыханием прижала руки к груди чернавка.

Поверх платья я надела нарядную душегрею. Дождавшись Варвару, тоже собравшуюся на праздник, мы поспешили во двор. Воительница избавилась от своего ежедневного платья и оделась в ярко-голубой наряд, подчёркивающий светлый цвет её глаз. Распустила волосы, повязав узорчатое очелье. В последнее время начала я замечать, каким мечтательным становился взор суровой девы, когда глядела она на Руслава. Видно весеннее тепло, и нежные речи воина растопили ледяное сердце валькирии.

Во дворе уже шумел народ, гридни перемигивались с сенными девушками, все несли в руках угощение Медвежьему богу. Из толпы дружинников вышел ко мне навстречу Деян, в алой свите (прим. автора – верхняя длинная распашная одежда, разновидность кафтана), богато украшенной вышивкой, подпоясанной широким поясом, на плечи был накинут расшитый золотом корзно, отороченный мехом. Я засмотрелась на мужа, такого статного в этой одежде и такого притягательного. И увидела его заворожённый взгляд, Деян не отводил от меня глаз любуясь. Он подошёл, взял меня за руки:

- В дивную жар-птицу превратилась пичужка моя, - наклонившись, поцеловал мои ладони.

Тепло и нежность разливались по всему телу, в сердце звенели птичьи трели.

Шум всё нарастал, вскоре тронулись мы по дороге к воротам, а там свернули к лесу. К нам присоединились и городские жители, толпа всё росла. Многие радостно приветствовали нас с мужем. Снег под деревьями почти стаял, но ещё лежал плотной коркой, не давая земле оттаять. Девицы с песнями и прибаутками раскладывали на пеньках блины – угощение Медвежьему богу.

Гридни затеяли игру в пробуждение хозяина леса. Один из парней укрылся ветками, словно спящий медведь в берлоге, а остальные, кидая в него талым снегом и палками пытались разбудить. Завели хоровод, пели, только гридень и не думал вылезать из своей «берлоги». Наконец, самая смелая девушка забралась сверху веток и принялась тормошить и «будить» медведя. Сорвав с его головы шапку и заливисто смеясь, девица убежала и скрылась за спиной подружек, а «разбуженный медведь» принялся её догонять.

Так с песнями, мы шумной ватагой возвращались в город, парни вывели лошадей, приглашая прокатиться приглянувшихся девушек. Деяну подвели коня Могуты, крепкого чёрного жеребца под стать воину, его грива спускалась смоляными прядями вдоль длинной, гордо изогнутой шеи, шерсть переливалась на солнце. Легко усадив меня, муж взобрался в седло. Его дыхание щекотало ухо, спину грела широкая грудь. Мы неспешно ехали вдоль стен Вежи.

- По нраву ли тебе праздник, душа моя, не устала? – борода Деяна легонько щекотала шею, заставляя покрываться мурашками.

- Нет, мой родной, хорошо мне так, привольно, - я прижалась плотней к мужу, почувствовала, как забилось его сердце. И не хотелось, чтобы кончался сей променад.

Вдоволь накатавшись, мы повернули к городу, на площади уже вовсю гулял народ, горел посреди большой костёр, выкатили из княжеского терема бочки с медами, вынесли блины и пироги, угощение от княжеской четы.

Парни затеяли игрища, хвалясь в выносливости и силе перед девицами. Юные красавицы водили хороводы, пели и плясали. Самые отчаянные прыгали через огонь.

Мы с Деяном стояли, обнявшись возле одного из малых костров. Муж поднёс мне чашу ароматного мёда, сладкого и совсем не крепкого. По венам побежало благодатное тепло, душа рвалась ввысь, к первым мерцавшим звёздам. Деян тихонько целовал меня в макушку, а я прижалась к нему и не хотелось разжимать рук.

- По сердцу ли я тебе, душа моя, - тихонько прошептал муж.

- Да, - чуть слышно, смущаясь, ответила я, - близким ты мне стал, Деян, родным. Уютно с тобой.

Осторожно приподняв мой подбородок, муж провёл большим пальцем по моим губам, очертил скулу и наклонившись, легонько поцеловал. Я привстала на цыпочки и ответила на поцелуй, прижавшись к его тёплым губам. Поцелуй всё длился и длился, пока хватало воздуха. Чуть отстранившись от меня, Деян нежно улыбаясь посмотрел мне в глаза:

- Люблю тебя, ладушка моя, моя пичужка, - и, подхватив на руки, унёс в терем…

***

Прошла праздничная неделя, ставшая для нас медовым месяцем. Ещё раз довелось нам погулять на площади, когда в последний день празднеств сжигали чучело Мораны. Скоро начнётся весенняя страда, тяжёлый труд ждёт всех, потому и гулял народ с душой, с размахом. Провожая зиму и встречая новый виток жизни.

Уже готовили к отправке в Киев пушки, ядра, картечь и порох. В массивные телеги, с установленными на них рессорами, погрузили разобранные пока орудия. Отдельно сложили горшки с порохом.

Заранее отправила я шифрованное письмо Ярополку, с просьбой прислать ратников для охраны обоза. Мало ли кто по лесам шастает, да и где сейчас Владимир? А отправлять половину своей дружины опасно: Вежа на самой границе стоит, кого занесёт к нам из степей неизвестно.

Через восемь дней прибыл отряд для охраны груза, старшой ратник передал мне послание от князя и шкатулку с дивными украшениями, плетёнными из золотой проволоки и щедро обсыпанными драгоценными камнями. Да велел поторопиться, Ярополку не терпелось увидеть новое оружие, приказал князь выезжать тотчас по прибытии.

Прошли последние приготовления, запрягли в телеги тяжеловозов, красивых величественных коней, мускулистых, с роскошными хвостами и гривами, короткими мохнатыми ногами. Зычно крикнул первый извозчик, понукая лошадей, тронулись за ним все остальные, сопровождаемые дружинниками.

- Доедет ли всё в исправности? - обернулась я к Деяну. Вместе мы провожали наш обоз и Руслава, что ещё долго пробудет в Киеве.

- Не переживай, душа моя, не дети малые отправились, за всем проследят. Скажи лучше, что Ярополк пишет?

- Пойдём в тереме ознакомимся, письмо тайными знаками написано, нечего здесь перед чужими ушами читать, - я взяла мужа за руку, и мы отправились в покои.

Развернула письмо, пробежалась по строчкам, почувствовав, как ёкнуло сердце.

- Пошли кого за матушкой и Варварой, - подняла я глаза на мужа.

Деян, увидев, как побледнело моё лицо, без вопросов выполнил просьбу.

- Ярополк пишет, что движется к нам войско кагана, - упавшим голосом сообщила я, когда все собрались.

Лицо Варвары помрачнело, нахмурился Деян, взволновалась матушка.

- Велико ли войско? – спросил муж.

- Не знаю, передали новость проезжие купцы, что чудом избежали встречи с ним. Только говорят они, до самого горизонта тянулись конники.

- Надо послать гонца к Гостомыслу, пусть пришлёт подмогу, - Милава взволнованно ходила по комнате.

- Рано пока, княгиня, - ответил Деян, - у страха глаза велики, могли и прибрехать купцы. Настасья, сколько пушек готово у нас?

- Почти всё великому князю отправили, - тихо ответила я. Не ждали мы, что так быстро вернутся печенеги, да и Ярополк не оставил нам выбора.

- Не время для печали, душа моя, если успеем до прибытия степняков ещё хоть одну сделать и то хорошо. Две башни ещё подняли, четыре пушки уже охраняют ворота в город. Готовь свой чудо-огонь, а я завтра отправлюсь в посад, начнём собирать подъёмный мост через ров.

Тот был почти готов, осталось немного и можно устанавливать колья, что сделали загодя.

- Выстоим ли? - заломила руки Милава. - Не перенесу я больше плена, лучше со стены сброшусь!

Я поднялась, подошла к ней и обняла. Княгиня мелко дрожала, видно, воспоминания о днях у Илдея нахлынули с новой силой.

- Не тревожься, - успокаивала я её, - ничего ещё не известно. Зачем же сдаваться раньше времени? Да и Вежа теперь не та, что прежде.

- Завтра с утра вышлю дозор навстречу печенегам, они разузнают, что и как, - Деян поднялся и ушёл к дружинникам.

Мы, оставшись втроём, тревожно переглянулись.

- Я тоже в полон не вернусь, - пробурчала Варвара. Расстроенная отъездом Руслава, валькирия сейчас совсем пала духом.

- Рано вы нас хороните, хватит, - в груди полыхнуло огнём, - охранительница, ты ли это? Соберись! Сейчас же иди в посад, поторопи кузнецов. Матушка, отправляйся к Дане, проверьте все зелья, готовьте новые, девки пусть ткут ткани для перевязки, дружинников прибавилось, осмотрите всех, чтобы у каждого были поясные сумки для отваров да фляги.

Милава посветлела лицом, подошла ко мне:

- И вправду, доченька, не время слёзы лить по прошедшему и ещё неизвестному. Как гордился бы сейчас тобой отец! - она ласково погладила меня по плечу. - Отправляйтесь в посад, а я пойду к Дане.

Варвара встала с самым решительным видом, направившись к двери, вот уж будет теперь кузнецам начальница, она же не отстанет от них, пока своего не добьётся!

Мне тоже было страшно, как и матушке. Только сейчас страх - опасный советчик. Будем работать день и ночь. Все жители Вежи выйдут, если надо. Сильна память о побоище, что устроили печенеги в городе, никто на месте не усидит и отлынивать не станет.

Поглядим, кто одержит победу. Покажем во всей красе, на что способны русичи, особенно если им помогает одна очень упрямая попаданка.