Великая княжна Настасья

Глава 21

Подошёл ко мне Могута, внимательно оглядел происходящее, отошёл к гридню и бросил короткий приказ:

- Настасья, - приблизился он ко мне, - мы выступаем. Хватит терпеть супостатов на своей земле, пора показать, кто здесь хозяин. Останься в городе, не искушай судьбу, послушай старика. Если не одержим мы победы, тебе предстоит позаботиться о людях и дружине. Шли гонца к Гостомыслу, а лучше езжай к нему сама.

- Нет, Могута, я Вежу не оставлю, но и с вами не прошусь, всё понимаю. Ступай, веди на бой наших воинов и возвращайтесь с победой.

Я крепко обняла воеводу, украдкой смахнув слезу, страшно было за моих верных дружинников, да делать нечего. Прав Могута, пока царит хаос в рядах Илдея, надо наступать.

- Иди, дядька, и пусть боги хранят вас!

Внизу стройными шеренгами на боевых скакунах уже ждали своего воеводу мои отважные ратники. Тяжело пришли в движение створки ворот, и вот первые дружинники покинули стены родного города…

Мои нервы были на пределе, я задыхалась от волнения, тело будто сковало льдом. Голова вдруг закружилась и я, прижав руки к груди, постаралась выровнять дыхание и унять дрожь на кончиках пальцев. Сосредоточилась на происходящем – на битве, что разворачивалась под стенами ставшего мне родным города.

- За Вежу! За княгиню! – летели крики дружинников в морозном воздухе, и, коснувшись небес, осколками эха сыпались на разрытую взрывами чёрно-белую, с пятнами крови землю. По позвоночнику невольно пробежали колючие мурашки, настолько голоса моих воинов были полны веры в нашу скорую победу.

Затаив дыхание, смотрела вперёд…

Вот столкнулись первые ряды, мощные кони грудью теснили невысоких печенежских лошадей. Тут и там раздавался лязг мечей, сшиблись противники в схватке не на жизнь, а насмерть…

Шаг за шагом отступало ханское войско, изрядно помятые степняки тяжело держались в сёдлах, кто-то поворачивал в степь, страшась вступать в битву, кто-то пытался противиться. В какой-то момент, который я не смогла уловить, печенеги дрогнули! И, развернув своих коней, хлынули прочь, словно лавина, стремительно убегая от клинков дружинников Вежи. С криком гнали их по полям ратники, несясь по пятам за неприятелем, вскоре и враги, и защитники города скрылись из виду, только трупы остались на поле боя.

Тяжело спустилась я на землю, теперь оставалось лишь ждать исхода битвы.

Спина ныла, ноги еле двигались, схлынул адреналин, оставив в теле всё возрастающую боль.

Заметив движение, обернулась, девушки суетились над ранеными. Сами вызвались юные помощницы подсобить в бою, пока шёл обстрел, схоронились они под самыми стенами. Теперь же перевязывали окровавленных гридней.

Ко мне подбежала вездесущая Алёнка:

- Песка не сыскали, а оуксоусъ всего пара бутылей была, да только пока собрали всё, полили шкуры, тут уж битва разгорелась, приказала Дана не высовываться…

- Ничего, не волнуйся так, - я даже кивнуть не могла, - всё закончилось, мы победили. Но впредь будем знать, что должно быть под рукой в первую очередь.

- Хорошо, княгинюшка, - кивнула Алёнка и продолжила говорить: - Послали за санями, надо бы выйти за стены, вдруг и там есть наши раненые.

- Я поеду, - махнув рукой на открывшую было рот чернавку, пошла к подъехавшим саням, - возьму двоих, больше ненадобно.

И снова открылись ворота, перед нами лежала изрытая почва. Подтаял лёд, залитый перед городом, глина противно чавкала под ногами, не желая отпускать копыта коней из своего плена. Надо было ехать на телеге, полозья со скрипом скребли по грязи. Выбравшись за первый вал, мы разошлись, поглядывая по сторонам, чтоб не попасть под клинок случайно выжившего печенега. Не знаю, сколько бродили мы среди трупов и околевших животных. Нашли трёх гридней, с трудом дотащив тяжёлых воинов до саней, поспешили вернуться. Не дожидаясь, пока доедем до домов, снимали кольчуги с ратников, осматривали раны, накладывали целебные повязки, вскоре уже показались первые избы. Мы решили не везти всех дружинников до самого терема, ранения троих были серьёзными. Затащив их в избу с помощью хозяина, разместили воинов на лавках. Захлопотала хозяйка, ставя воду на огонь. Я же, оставив с гриднями одну девушку, попрощалась со всеми и отправилась на санях в терем, везя с собой оставшихся раненых.

Во дворе нас уже встречали слуги. Не помню, как добралась до светлицы,сказывалось напряжение битвы. Отказавшись от мытья и еды, обессиленоповалилась на кровать и забылась в беспамятстве.

***

Ставка хана Илдея

Резвые кони несли дружинников по степи, всё ускоряя бег. Под ноги стелился полотном наст, из ноздрей скакунов валил пар. Печенеги, видя погоню за спиной, всё чаще понукали своих лошадей, выжимая остатки сил из обезумевших от страха животных. Чуяли степняки, что сегодня будет исход их долгого противостояния с русичами, и нет пути назад, надо развернуться и дать бой, но нет сил даже поворотить голову в ту сторону, где сверкают на солнце клинки мечей, где неумолимо преследует их сама судьба.

Вот уже виднеется стан, проступают в морозном воздухе очертания юрт, видно, как дозорные поднимают по тревоге оставшихся в ставке воинов. Илдей разворачивает своего скакуна, дальше отступать некуда, среди шатров бой будет сложнее. Перед ним приостанавливаются первые ряды воинов, за ними придерживают своих коней и остальные.

Могута сдерживает своего скакуна, подавая знак дружинникам для готовности к битве. В глазах воеводы нет страха, он долго шёл к этому моменту, может смерть и найдёт его сегодня, но он успеет принести ей богатые дары.

Ратники с полуслова понимают своего старшого, с полувзгляда. Молча встают в боевой порядок. Разворачиваются степняки, стараясь остановить панику в своих рядах. Русичи ждут. В спину бьёт только трус, не по нутру это вежинцам, честным должен быть поединок, лицом к лицу с врагом, от которого столько времени защищали их стены родного города, теперь их черёд, оборонить свою землю, изгнав из неё чужеземцев.

Илдей объезжает своих воинов: боевой дух их сломлен, страх застыл во взгляде. Хан видит это, ведь не в первый раз ему идти на бой. Проехав вдоль незримой черты, где прошла граница его и вежинского войска, он застывает чуть в стороне.

Могута вытащил свой меч, лезвие засияло на солнце, двинулись дружинники на неприятеля, с решимостью в широко распахнутых глазах, с хмельной усмешкой.

Завязался бой, стихли все звуки: неслышно больше щебетания птиц или песни ветра, что летает над пустынными полями, только лязг мечей и стоны умирающих, срываются с уже начинающих холодеть губ, визг и ржание напуганных и раненых лошадей, глухой стук их копыт, который звучит, словно биение заполошного сердца.

Замерло всё и в ставке, в испуге попрятались женщины и дети в лесной чаще. С нетерпением, кусая до крови губы, следят за поединком пленники. Вот уже у некоторых из них в руках видны камни, с коими нападают рабы на своих неудачливых и растерянных хозяев. Битва за свободу также безмолвна, всё меньше слуг хана остаётся среди юрт. Тут и там тишину разрывает лязг металла – это рушатся оковы, держащие полонян в плену.

Кровавая сеча в разгаре, меч Могуты, не зная устали, рубит направо и налево, вдоволь его верный клинок испробует сегодня вражеской крови. Воевода не чувствует боли и усталости, тело, словно в молодости, поёт от переполняющей его силы, рядом с ним сражаются ратники, ловко орудуя боевыми топорами и мечами. Кто-то не выдерживает натиска, сшибаются грудью кони, неудачливый всадник летит на землю, тяжело поднимается и продолжает бой уже там.

Обрываются нити судьбы в руках богини-пряхи, не все дружинники вернутся сегодня домой. Но даже если последний из ратников сложит на этом поле свою голову, не бывать здесь больше ставки Илдея!

Хан наблюдает за битвой чуть поодаль, не дело ему пачкаться в крови, для этого есть его воины. Страх пробирается своими щупальцами под кожу, проникает в каждую клетку тела, нашёптывает в уши, что пора бежать, пока ещё есть возможность. Зябко ёжится Илдей, оглядывается по сторонам и замечает, что больше нет его верных слуг, оставшихся караулить полонян. Сзади на его войско движутся пленники, их глаза пусты, как у мертвецов. Ужас стальной иглой пронзает сердце, заставляя отступить перед теми, над кем так долго издевался: в руках бывших узников нет оружия, но хан понимает, что сейчас они могут убить даже голыми руками.

Печенеги замечают у себя в арьергарде наступающих на них пленников, раздаются крики, воины мечутся в страхе, не замечая, что те не вооружены и вместо кольчуги на них простые, стёртые до дыр, старые рубахи.

Вот не выдерживают чьи-то нервы - бросает всадник своего коня в галоп, стараясь выбраться из жаркой схватки, покинуть чужую землю, не думая о том, как доберётся до родных краёв. Унося свою жизнь подальше от мечей и топоров суровых русичей.

В шатре, где ютились полонянки, слышен гневный голос Варвары:

- Ну же, Милава, придумай что-нибудь, избави меня от оков.

Женщины уже слышат, как поёт им сталь о свободе, обещая скорое возвращение домой…

Княгиню не зря боялась вся дворня, сурово одёргивает она воительницу:

- Молчи, чего орёшь, словно безумная? - и в спешке покидает юрту. Озирается по сторонам, в поисках чего-то подходящего, чем можно разомкнуть оковы. Её взгляд натыкается на раненого крестьянина, который утирает кровь с рассечённого лба:

- Вставай, не время зализывать раны, помоги пленницам!

Звонкий голос Милавы, тон, не знающий возражений, заставляет мужика преодолеть боль и растерянность. В следующее мгновение он уже на ногах, ожидает указаний своей княгини.

Вместе им удаётся разбить одно из звеньев цепи. Покидают они опостылевший стан, спеша на звуки сражения.

Варвара наматывает остатки оков на ладони, её ноздри гневно раздуваются, кровь приливает к лицу. Пьянит так внезапно обретённая свобода. Воительница устремляется к печенегам.

Вот мимо гонит свою лошадь степняк, спасаясь от наступающих ратников. Женщина стаскивает его с коня, одним ударом вышибая дух. Глаза её страшны. Не поляница сейчас идёт по стану, сама Морана ведёт свою дочь, собирая кровавые дары. В страхе расступаются перед ней всадники, могучая дева, что может силой сравниться со славным витязем, неумолима. Цепями сбивает она конников, сокрушая их черепа словно перезрелый овощ. Дурманит её запах крови, похожа она на страшных берсерков, что могут часами биться, не чувствуя боли и усталости, нагоняя ужас на своих врагов…

Княгиня, стоя перед схлестнувшимися в битве войсками, ищет глазами Илдея. В руках её зажат нож, не покинет Милава стан врага, пока не отплатит хану за своё унижение и боль. Пусть сама погибнет в схватке, никто не ждёт её дома, нет больше любимой семьи, но и жестокий варвар не отыщет дороги обратно. Дух его будет вечно скитаться над полями, проклиная тот миг, когда он ступил на землю русичей.

Впереди мелькнул знакомый силуэт, да это же Могута! Жив славный воевода, надежда переполняет сердце княгини. Не полягут сегодня дружинники на ратном поле, вернутся с победой домой! Отвага предводителя всегда передаётся каждому бойцу –не устоять сегодня печенегам!