Катя

Глава 5. В больнице

В рекламном бизнесе, связанном со спортом, существуют три уровня: нишевой, локальный и топовый. Чем выше уровень атлета и бренда, тем круче, индивидуальнее и подробнее условия партнерства. И, конечно же, дороже.

Нишевой — если спортсмен известен лишь в своем городе. Бренд даст атлету продукт и обяжет выложить в инстаграм 10 постов с рассказом о продукте + посетить мероприятие бренда дважды за год.

На локальном (перспективный спортсмен, быстро растущий в результатах и набирающий популярность) фирма начнет приплачивать деньги, вовлекать в запуски своих продуктов, предоставляя их уже в больших количествах.

Для топовых атлетов контракт может насчитывать страниц 30–40. Огромная куча прав и обязательств, много штрафных санкций в случае угрозы репутации бренду, вплоть до расторжения контракта. Большие денежные выплаты спортсмену, совместные коллаборации — и, конечно же, пункт о том, что другими брендами пользоваться нельзя. В общем, все очень дорого и сурово. Фирма платит большие суммы и старается выжать из этого по максимуму.

Классический случай. В 1984 году Nike выпустила в продажу модель кроссовок Air Jordan. Джордан вышел на игру в этих кроссовках. Но они были черно-красные, без обязательной для НБА белой полосы. Спортивная лига запретила баскетболисту выступать в них и оштрафовала его.

Однако фирма "Найк" не растерялась. Оплатила штраф и сделала рекламу с текстом: «Nike создала новые революционные кроссовки, но НБА вывела их из игры. К счастью, НБА не может вам запретить их носить». Уже в 2015-м году выручка за эти кроссовки была под три миллиарда в год…

— Уверяю вас, что более лучших условий вам нигде не получить. Вот посмотрите на этот пункт…

В просторном кабинете шли важные переговоры. С одной стороны — двое представителей компании "Адидас" и переводчик. С другой — Катя, ее отец, тренер и юрист. Речь шла о заключении рекламного контракта сроком на шесть лет.

Катя внимательно смотрела на стопку листов, лежащих перед ней и делала вид, что читает. Но на самом деле все это было для нее… китайской грамотой. Единственно что она поняла — общая сумма годового заработка около восьмисот тысяч. Она понимала что это очень много. Но насколько много…

Это была уже не первая встреча. Несколько дней назад такие же переговоры велись с "Найк". Эти две фирмы — давние соперники и ведут многолетнюю борьбу за "лучших из лучших". Что разумеется способствует повышению ставок. Кроме этой "парочки" поступил целый ряд предложений от других известных и не очень брендов.

— Как вы на это смотрите?

— Не знаю…

Она вздохнула и кинула тоскливый взгляда на юриста. Тот продолжал изучать условия контракта. Взгляд сощуренный, губы поджаты. Периодически чуть заметно кивал или качал головой. Представители фирмы следили за ним с непроницаемыми лицами.

Одним из главных условий было то, что Катя должна только побеждать. За любое место ниже первого — штраф. Юрист выразил неудовольствие по этому поводу.

— Такого нигде нет. Слишком жесткое условие.

— Это да. Но ведь именно за победы мы предлагаем такую большую сумму.

Он пожал плечами.

— Да не такая уж и большая сумма. У Шараповой гораздо больше. А она мало где побеждает.

— Да, но Шарапова очень популярна. Ее главный козырь это внешность.

Отец хмыкнул.

— Наша Катя уж всяко ей не уступит. Вон какая красавица!

— Мы с вами полностью согласны. Но пока все слишком неопределенно, существуют немалые риски. К тому же эта история с Фоминой. Мы предлагаем самый оптимальный вариант…

По окончанию переговоров, юрист заявил — "Спасибо, надо подумать" и фирмачи удалились. Оставшаяся сторона приступила к обсуждению. Ольга Валентиновна высказала свое мнение:

— Рано подписывать. Они все жмутся. Пока у нас только Европа выиграна. Этого мало. Плюс сбой в короткой программе. Они не хотят рисковать. Вот после Олимпиады совсем другой разговор пойдет.

Юрист согласно кивнул. — Да, они потому и спешат, чтобы сэкономить. Тоже считаю, что лучше подождать. Тем более что ждать недолго. А после победы можно сразу несколько хороших контрактов заключить. На эксклюзив подписываться нет смысла.

Отец вопросительно посмотрел на Катю. — Ты сама-то как?

Она обреченно развела руками.

— Ладно, подождем…