Больное зелёное небо. Книга I: Перерождение легенды

Глава VIII. Ночь на сеновале

Братья снова опустили головы, смотрели строго в пол и шумно сопели. Арефей не стал голову опускать, не захотел, и теперь наблюдал, как господин глава внимательно смотрит на листок, где рукой Арефея было выведено несколько букв и всего лишь пара слов.

— Видите? Видите, господин глава, с чем я их поймал? Ух, мерзавцы! — тараторил господин учитель и чуть ли не прыгал перед господином главой. — Это хорошо, господин глава, что я их поймал. А то ведь кто знает, сколько они таким занимаются?

— Петтрий! Прекрати мне под ухо зудеть!

Господин глава отложил листок, посмотрел на троицу, чуть дольше задержался взглядом на Арефее.

— Ты мне лучше скажи, — обратился он к господину учителю, — где они вот этому вот научились? А? Я тебя спрашиваю! Где?

Господин глава снова схватил листок и потряс им прямо перед лицом господина учителя. Тот в миг побледнел, принялся мямлить:

— Так, господин глава… ваше благородие… откуда я знать могу?..

— Откуда? Откуда?! — господин глава ударил кулаком по столу. — Опять не уследил.

Господин учитель замолк, стал губы кусать да взглядом метаться по всему кабинету.

Арефей не успел позлорадствовать, а господин глава уже снова к их троице повернулся.

— Ну? Может, сами скажете? Где вы научились писать?

Все молчали. Братья засопели ещё громче. Арефей смотрел на госопдина главу, борясь с желанием спрятать взгляд, уронить его на пол да не поднимать больше.

— Та-а-ак, — протянул господин глава, — ну тогда…

— Господин глава, — робко начал Арефей, — а чего такого плохого в том, что мы учились?

Господин глава нахмурился, заглянул точно в глаза Арефею, но говорить ничего не стал. Арефей продолжил:

— Почему нам не положено уметь читать? Это ведь всем лишь на пользу было бы. Вот садимся мы в машины. В сборщик ли, в погрузчик… Мы ж только и знаем, что тогда-то надо красную кнопку нажать, а тогда-то — синюю. А там ж все кнопки-то подписаны. Умели б мы читать, то и не надо было б так тупо запоминать всё. Прочитал — и сразу видно, какую нажимать.

Господин глава скомкал листок, метко кинул его в урну. А затем одним большим шагом оказался возле Арефея, да как ударил.

Арефей не понял, искры у него из глаз посыпали или руны на костюме господина главы так вспыхнули, да только ослеп он на секунду. Прозрел, когда прилетел затылком в стену кабинета, рядом с дверью. Он даже боли особо не почувствовал, только удивлённо захлопал глазами, увидев, как далеко его отбросило.

— Значит так, — начал господин глава таким спокойным голосом, что у Арефея сердце замерло, — Завтра утром вам троим проведут прилюдную порку.

Тяжело повисла тишина в кабинете. Арефей заметил, что даже у господина учителя лицо вытянулось. Братья сдавленно застонали.

— А сейчас — вон отсюда! А ты, Петтрий, останься.

***

В деревню они пошли окольными тропами. Медленно шагали, вздыхали тяжело, по пути ни слова не проронили. Арефею даже думать не хотелось про завтрашнее наказание, но мысли о нём залезали в голову, как назойливые жуки под комбинезон, елозили там, раздражали. И не вытряхнешь их до конца, как ни старайся.

Зубы от злости сводило, когда Арефею представлялась довольная морда Гаврула, который точно в первых рядах будет смотреть на завтрашнее унижение. И прихвостни вокруг него как всегда толпиться будет. Наверняка, Гаврул ещё и чего-нибудь скажет такое, отчего прихвостни гоготать с ним вместе будут.

Вот уже показалась деревня. Вся троица ещё сильнее шаг замедлила. Арефей уж хотел предложить в землянку идти сразу. Потом подумал, что учиться сегодня никакого желания нет. Потом решил позвать всех под деревом посидеть, успокоиться. Да вдруг увидел, что в деревне у крайнего дома стоит… Он даже не поверил, глаза невольно протёр. Но не привиделось ему — взаправду стояла там стройная всем на зависть, глазастая, как никто из девок, Дарилина. Арефей в очередной раз загляделся на неё, пялился, не таясь. А она увидела. Помахала. Улыбнулась. И навстречу пошла.

— Ну? Что вам глава сказал? — запросто сказала она, будто друзьями они давними были да каждый день вот так болтали.

Арефей расплылся в улыбке дурацкой и всё никак не мог придумать, что сказать. А вот Антир долго думать не стал.

— Чего надо, то и сказал, — хмуро проговорил он, — иди себе куда шла.

— Ну и ладно, — обиделась Дарилина. — Экие вы важные.

Задрала нос да пошла от них неспешно.

— Ты чего грубиян какой, а?! — накинулся на Антира Арефей.

— А чего ей надо-то? Чего пристала? Не видит, что ли, что не до неё? Тупая, чтоль?

— Это ты тупой, понял?! — крикнул Арефей и кинулся догонять Дарилину.

Благо, та недалеко ушла. Он в два прыжка рядом с ней оказался.

— Подожди! Подожди, Дарилин!

— Ну? — повернулась она к нему. — Чего тебе?

— Ты это… ты его не слушай… Он того малость… ага…

— Ладно уж. — Дарилина махнула рукой. — Как будто я не знаю этих двоих. Странно, что ты с ними сдружился.

— Почему странно?

— А то ты не знаешь.

Арефей оглянулся на братьев. Те стояли на месте, преданно его ждали.

— Ладно, пусть с ними. — снова махнула тонкой рукой Дарилина. — А расскажи-ка мне, что вы такое на занятиях сегодня делали-то?

— Да так… — смутился Арефей. — Ничего…

— Ага, ничего, — Дарилина прищурилась. — Вон как от вашего ничего господин учитель взбесился.

Арефей силился что-нибудь умное ответить, да слова, паскудники, все из головы разбежались, как будто и не знал их никогда.

— А вот от Гаврула я такого не ожидала. Наябедничал на вас. Надо же, как он тебя невзлюбил, что до такого скатился.

— Да и ну его, Гаврула этого, — буркнул Арефей.

— Он тебя не любит от того, что ты смелый уж больно. С кулаками на него лезть не боишься.

— А чего его бояться-то?! — слишком уж громко сказал Арефей да грудь выпятил.

— Ох, смельчак! — Дарилина хихикнула. — А вот увидит он меня с тобой да тоже врагом своим сделает.

— Да я ему за тебя!..

— За меня?

Дарилина округлила большие глаза, а Арефей почуял, что краской заливается, лицо вдруг гореть стало.

— Прям готов с Гаврулом за меня драться?

— Я, если надо, и со всеми заводскими подерусь! — разгорячился Арефей.

— И тоже за меня?

— За тебя… — сказал Арефей, да голос подвёл, осип вдруг. Он откашлялся спешно и громко повторил: — Да! За тебя!

Дарилина вдруг подошла поближе, личико своё к нему приблизила. У Арефея внутри всё затряслось, губы сами невольно вытянулись.

— А я ведь вижу, как ты в школе на меня смотришь, — тихо сказала она.

Арефей уж думал, что краснеть ему дальше некуда, да теперь казалось, что от лица жаром пышет, как от мотора сборщика.

— Приходи сегодня, как стемнеет, за дом бабки Крафы. — шепнула Дарилина. — Я там тебя ждать буду.

Арефей аж задыхаться начал.

— Приду! — выпалил он. — Обязательно! Слышишь? Обязательно приду!

Дарилина улыбнулась, отчего невыносимо красивой сделалась. Потянулась губами к нему. Арефей понял, что вот-вот в обморок упадёт. Закрыл глаза, губы трубочкой вытянул. Да как вдруг получил щелбан. Дарилина захохотала игриво и в деревню побежала.

— Приду! — крикнул Арефей ей вслед. — Слышишь?! Приду!

***

— Хватит, — вяло проговорил Антир, когда они подошли к землянке. — Поучились сегодня уже.

— А мы не буквы учить будем, — сказал Арефей, бодро перескакивая с одной ноги на другую.

А чего тогда?

— Драться будем учиться!

— Да ну его, Арефей. Не охота ничего. Как про завтра подумаю…

Арефей быстро, но вполсилы пробил Антиру в бок. Тот охнул от неожиданности.

— А ты не думай! Давай, как вчера учил. Правой, левой, ушёл!

Антир вздохнул. Нехотя принял боевую стойку. Махнул правой по выставленной руке Арефея, махнул левой. И тут же получил по лицу стремительным Арефеевым кулаком. Антир рухнул на землю.

— Ух, ё! — выкрикнул Арефей да как давай хохотать.

Антир поднялся, потерянно хлопая глазами. Тряхнул головой.

— Сдурел совсем? — накинулся он на Арефея.

— Извиняй, — только и сказал Арефей, при этом не переставал хохотать.

Антир сплюнул кровью, ладонью обтёр губы, скривился.

— Чего смешного-то?!

— А чего злишься-то? Сам жеж от удара не ушёл.

— Да потому что я тебе, дурню, сказал, что не охота мне сегодня!

Арефей помолчал секунду, а потом пуще прежнего расхохотался.

— Вот это губищи у тебя теперь.

— Да ну тебя!

Антир развернулся и быстро зашагал прочь. Игнар посмотрел на Арефея исподлобья строго да за братом пошёл.

— Да стойте вы! — крикнул им вслед Арефей.

Братья даже не обернулись.

— А и ладно!

Арефей махнул рукой и тут же принялся бегать от дерева к дереву. Потом стал валуны тягать. Потом по дереву кулаками стучал, пока в кровь их не сбил. И всё на небо поглядывал, ждал, когда стемнеет.

Но, как на зло, всё не темнело. Арефей уж было хотел присесть, отдохнуть немного. Да только не мог даже стоять на месте, всё хотелось ему нестись куда-то, что-то делать. В мыслях он то и дело бегал за дом полуглухой бабки Крафы. За домом её стояли отсеки сеновала. Днём туда мужики на погрузчиках складывали тюки сена, собранного с полей. А ночью…

У Арефея внизу живота сводило от мыслей о том, чем на сеновале по ночам занимается вся деревенская молодёжь. И вот сегодня он станет одним из них, да ещё и с Дарилиной, самой красивой девкой в школе! Интересно, а её туда уже кто-нибудь водил? Уж больно запросто она его туда позвала. Арефей отогнал эти мысли, принялся так сильно по дереву лупить, что от него ветка оторвалась да прямо по темени его шарахнула.

— Ах, ты! — со смехом протянул Арефей, потирая ушибленную голову. — Экое драчливое!

И продолжил дерево лупить.

Наконец, стемнело.

Арефей, так ждавший темноты, вдруг почуял, что у него ноги трясутся да живот совсем уж сводить стало.

— Чего это? — злясь на самого себя, вслух сказал он. — Трушу, чтоль? Нечего тут трусить. Тоже мне, великое дело! А я, может, теперь туда каждую ночь ходить буду.

Сказал так, да самому понравилось как звучит. Ноги трястись перестали. Живот унялся, разве что в самом низу что-то чуть осталось, но то было даже приятно.

Он и не запомнил, как дошёл до дома бабки Крафы, весь в мыслях своих был. Опомнился, только когда на холмик небольшой влез да чуть с него не навернулся. Перед ним весь сеновал открылся, все его отсеки, укрытые от непогоды металлическими крышами да хлипкими стенами огороженные.

Арефей вдохнул глубоко, попытался взволнованное сердце унять, выдохнул протяжно. И зашагал к ближайшему отсеку, пока снова живот не скрутило.

В отсеке кто-то был. Арефей услышал шорохи да возню какую-то. Он прошёлся меж рядов сложенных соломенных тюков. Заглядывая в закутки, он тихонько кликал Дарилину. Никто ему не отвечал. Только шорохи всё громче становились, да стук неясный добавился. Понял Арефей, что стукают совсем рядом, в ближайшем закутке. Тихонько подошёл, заглянул. Да запоздало понял, что за стук это был, когда увидал голого парня да девку под ним. Парень проворно двигался, девка громко дышала. Арефей припустил оттуда, а самого так раззадорило, что невыносимо стало.