Больное зелёное небо. Книга I: Перерождение легенды

Глава XV. Допрос

Арефей всего на пару секунд отлучился, а когда вернулся, Гаврул уже всё лицо Рафнуту разбил, превратив его в кровавую мешанину.

— Ты чего натворил, дурень?! Уймись!

Арефей бросился к Гаврулу, хотел схватить за руку, которой тот уже замахнулся, да не успел. Кулак врезался в челюсть Рафнута, выбил ему зуб, вылетевший на землю с кровавой слюной. Сам Рафнут обмяк, сполз по стене сарая, за который его затащили Гаврул с Арефеем.

— Чего у вас там? — спросил Рафнут, выглянув из-за угла сарая.

— Ничего, — буркнул Гаврул, глядя на другого, только что избитого им Рафнута. — Караульте дальше, мы ещё не закончили.

Арефей не выдержал да как отвесил Гаврулу подзатыльник.

— Э-э-э! — проревел тот. — Да я тебя!..

— Уймись, недоумок! — злобно крикнул Арефей и указал на валявшегося без сознания Рафнута. — Посмотри на него! Он же теперь долго ничего говорить вообще не сможет! Ты на кой его так избил?!

— А чего он не говорил-то? Сказал бы всё, я бы не бил.

— Да теперь же все сразу всё поймут!

— Чего поймут?

— Поймут кто и за что ему так морду разбил. А мы так и не узнали ничего!

— Ну… ну… ну и чего теперь! Вот и пусть! Сам ничего у него узнать не смог, а я виноват!

— Да заткнись ты уже. Не сказал бы он нам ничего.

— Это почему?

— Потому что! Даже ты, дурень, поймёшь скоро! Значит так, сейчас идём к Тласу, и говорить с ним только я буду. Если ты понадобишься, я тебе скажу. А если нет, то молчи и руки не распускай, понял?

— Ой! Важный какой! Ну давай, поглядим, как у тебя получится, умник. Только с этим вот целый час говорил. И толку?

— Толку… Да тут, кажись… — Арефей осёкся, махнул рукой. — Ай, ладно, пошли к Тласу.

Они вышли из-за сарая.

— Мужики, — хмуро окликнул Арефей Рафнута с Давратом, — сделайте что-нибудь с этим бедолагой… Не знаю даже… отнесите к школе, чтоль, скажите, что нашли такого, что подрался с кем-то, наверное.

Арефей бросил злой взгляд на Гаврула, замахнулся. Да не ударил и только быстро к сиротскому дому зашагал.

Мелкого, бледного да как тень худого Тласа Арефей до этого дня почти не замечал, хоть и жил тот вместе с ним в сиротском доме. И уж тем более не мог Арефей подумать, что Тлас козни против него строить будет когда-нибудь. Да и на только что избитого Рафнута подумать он бы ни за что не смог. Ни с тем, ни с другим Арефей никаких дел в жизни не имел. А вот поди ж ты!

Целый час они с Гаврулом пытались от Рафнута что-нибудь узнать. И уговаривали, и угрожали, и не бить обещали — всё без толку. Смотрел Рафнут на них испуганно да молчал. И стоило Арефею лишь на секунду отлучиться, — показалось ему, что Даврат его окликнул из-за угла сарая, — как Гаврул до полусмерти Рафнута избил. Арефей уж пожалел, что Гаврула с собой взял. Да только нужен он был, чтоб не начали Рафнут с Тласом отпираться, дескать, не говорили они ничего и никому.

На крыльце сиротского дома ждали Антир с Игнаром.

— Тлас там? — спросил Арефей, кивнув на входную дверь.

— Ага, как со школы пришёл, так и не выходил, мы караулили, — доложил Антир.

— Это хорошо. Так, глядите внимательно, мужики. Если вдруг Тлас убегать надумает, то хватайте, не отпускайте. Нехорошее я чую.

— Чего такое? — забеспокоился Антир.

— Потом скажу, — сухо сказал Арефей да внутрь пошёл. Гаврул шёл следом.

Тласа они нашли быстро. Сидел тот в комнате на табуретке с другими мелкими мальчонками его возраста. Гаврул одним «А ну-ка отсюда все!» разогнал лишних. Тлас тоже хотел убежать, но Гаврул схватил его, усадил обратно на табуретку и заорал:

— Ну, паскуда, рассказывай, как заводским стучишь!

Гаврул замахнулся. Арефей быстро схватил его за руку да ударил сильно кулаком в живот. Согнулся Гаврул, кашлем зашёлся, пытался чем-то Арефею пригрозить да только шипеть у него получалось.

— Тлас, не слушай его, — спокойным голосом сказал Арефей, глядя мальчонке в испуганные глаза. — Дурной он. Просто ответь нам на один вопрос, ладно?

Тлас так и смотрел на Арефея, не шелохнувшись, и лишь громко и часто дышал.

— Я обещаю, тебя никто не тронет, нам просто узнать кое-что очень нужно.

— Ага… — заговорил вдруг Тлас дрожащим голосом, — не тронет… как же…

Гаврул откашлялся и тут же снова заорал:

— Да ты, паскуда, будешь говорить или нет?!

Арефей резко к нему развернулся да как начал бить, приговаривая:

— Да чтоб тебя, дурень! Ты прекратишь мешать аль нет?!

Гаврул руками закрылся и забился поскорее в угол.

— Вот, видишь? — Арефей снова к Тласу повернулся. — Не страшный он. А я тебя бить не стану. Просто скажи…

— Не станете вы… — всё таким же дрожащим голосом перебил Тлас, по щекам его слёзы покатились. — Да бейте! Ну побьёте вы меня, а дальше что? Мне и без вас конец!

— Да ты погодь, малой! — Арефей встревожился. — Ты чего такое говоришь-то? Тебя кто так напугал-то, а?

Тлас во весь голос зарыдал, головой как сумасшедший качать принялся.

— Зачем я в это всё ввязался?! — проревел он, уткнув лицо в ладони.

— Тихо, малой, тихо. Никто ж тебя не убъёт. Да мы тебе поможем, если что…

— Никто мне не поможет! — завизжал Тлас. — Никто! Никто! Никто!

— Да прекрати ты орать! — крикнул из угла Гаврул.

Тлас вдруг затрясся весь, ходуном заходил, свалился с табуретки, хрипеть начал, выворачиваться. И затих.

Гаврул подлетел к нему, принялся по щекам хлестать.

— Очнись! Очнись, паскуда, да рассказывай!

— Уймись! — кринкул Арефей.

Он оттолкнул Гаврула, присел рядом с Тласом, хватил его за голову.

— Слышь, Гаврул? — дрожащим голосом проговорил Арефей. — Не дышит он. Помер, кажись.

***

Деревенских тихо хоронили. Придёт семья покойника, положит его в землю, поплачет немного да дальше по своим делам идёт. Хоронили всегда рано утром, до того, как начнутся работы в полях да занятия в школе.

Хоронить Тласа почти никто не пришёл.

Арефей стоял возле могилы, которую закапывали мужики, молчал. Из сиротского дома пришли ещё Антир с Игнаром, а больше никто. Так они и стояли в тишине, только лопаты о землю звякали, да тихо причитали плаксивыми голосами старушки, зачем-то пришедшие.

— Мальчонка совсем ещё ж!

— Да какой ж малой ещё был-то!

— Да как же это так!

Арефей едва держался, чтобы не обернуться к ним да не закричать во всю глотку, чтобы замолкли дуры старые.

Могилу зарыли. Мужики, закинув лопаты на плечо, зашагали к полям. Бабки тоже быстро куда-то делись. Остались у могилы Арефей да братья.

— Пойдём, Арефей. — Антир хлопнул его по плечу и добавил: — Хворой он был. Вот и всё.

И то же самое Антир повторил, когда вечером того же дня уже все шестеро сидели в землянке.

— Ну он ж хворой был. Он, может, и так бы помер, даже если б не пошли вы с Гаврулом к нему.

Арефей выдохнул протяжно, посмотрел на Антира сердито.

— Ты не слыхал, что я рассказывал, нет? Нормальный он был сначала. А потом вдруг… вот это вот случилось.

— Ну, испужался он вас, понятное дело. — Антир пожал плечами. — Так он ж мог от чего угодно перепугаться да помереть же.

— Ты не понимаешь?! — закричал Арефей. — Аль прикидываешься?! Его не били никогда до этого? Не пугали? Не грозили ничем? Или ты, может, забыл, какие слова он перед смертью кричал?!

Сидевшая возле него Дарилина погладила Арефея по руке, прошептала ему, чтоб не горячился так.

Антир молчал, только плечами пожал ещё раз.

— Ну, чего молчишь-то?! — не унимался Арефей.

— Да помню я, чего он говорил вам, — проговорил Антир. — Наверное, прав ты.

Молчание воцарилось на секунду в землянке. Сегодня всем не до учёбы было.

— Ну и чего это всё значит? — тихо спросил Рафнут. — Про что Тлас говорил-то? Куда он ввязался?

Арефей помолчал, поскрёб подбородок. Заиграли желваки на его лице.

— Ну, получается, что не сам он всё это делал. Как и тёзка твой, — наконец ответил он.

— Оно понятно. — Рафнут кивнул. — Вы ж с Гаврулом как раз и хотели узнать, кто их надоумил.

— Ага, — сказал Арефей и помолчал опять. — Только вот они не сказали ни слова. Хоть и угрожали им, и били…

— Ты чего мне всё это по новой пересказываешь-то? — недовольно сказал Рафнут. — Слышали мы всё это. Дальше-то чего?

Арефей набрал воздуха в грудь, подержал чуть, а потом шумно выдохнул и затараторил:

— А то, что стоит за всем этим большой кто-то. Кого они оба боялись пуще, чем если б их мы с Гаврулом побили. Тёзку твоего до полусмерти избили, а он ни слова не сказал. А Тлас же от страха помер, получается. Так сильно он боялся раскрыть того, кто его надоумил подлянку нам сделать.

Снова тишина землянку наполнила. У всех в глазах один и тот же вопрос был, но вслух его только Антир решился сказать:

— Это кто ж он такой, большой-то этот?

— А кто у нас большие-то здесь? Кому не нравится, что читать и писать мы учимся. Господин учитель да господин глава.

— Да ты чего?! — вдруг взвизгнула Дарилна. — Да быть такого не может! Да госоподин учитель же!.. Да он же!..

Арефей обнял её, к себе прижал.

— Да не боись. Слышь, Дарилин? Не боись. Мы и пострашнее их видали.

— Да нет! — не унималась Дарилна. — Да быть не может же!

— Постой-ка! — вдруг вскрикнул Даврат. — Это кого пострашнее вы видали?

Арефей аж Дарилину отпустил. Прикусил губу, глянул на братьев украдкой.

— Да как-то вызвали нас троих к господину в главе в кабинет, — неуверенно начал Арефей. — А там дядька из знатных сидел.

— Ага! — встрял Антир. — Разодетый весь такой! Костюм весь в рунах разных.

— И чего было? — вдруг осипнув, спросил Даврат.

— Ничего, — сказал Арефей да хохотнул нервно. — В школу знати нам лазить он запретил. Сказал, что коль ещё раз нас там увидят — убьют сразу.

— Мы потому и не лезем туда больше, — добавил Антир.

— И вы нам ничего не сказали?! — Даврат вскочил со своего места. — Втянули нас в это всё и молчали?!

— Куда ж мы вас втянули? — тихо сказал Антир. — Сами ж пришли.

— А мы откуда ж знали, что вам, оказывается, знать угрожала?!

— Так это ж за то, что мы в школу ту лазили, — сказал Арефей, — а не за то, что читать учимся.

— Да всё равно! Сразу нам сказать должны были про это!

И не успел никто ничего ответить, как Даврат вылез из землянки да ушёл куда-то.

***

На следующий день на школьных занятиях Арефей не отрывал взгляд от господина учителя, словно прочитать хотел что-то на нём. Тот, как всегда, распинался, рассказывал что-то громко, а как взгляд Арефеев на себе ловил, так совсем недовольным делался. Но Арефею ничего не говорил. Да и вообще каким-то странным господин учитель сегодня казался, только никак понять Арефей не мог, что не так с ним сегодня.

Временами Арефей зевал, широко рот раскрывая, не спал он прошедшей ночью. Тревожили его мысли разные и про то, кто козни им строит, и про то, как испугались вчера Даврат и Дарилина. И если Даврат, вроде, отошёл немного, утром вместе со всеми разговаривал, то Дарилина молчала всё, зажатая ходила. Даже сейчас, сидя подле Арефея, она будто не здесь была, смотрела куда-то сквозь стену да губы кусала постоянно.

— На сегодня всё, — объявил господин учитель. — Марш на полевые работы.