Больное зелёное небо. Книга I: Перерождение легенды

Глава XXXVII. Переговоры

Арефей глядел на боярина Ульдта да никак взгляд оторвать от него не мог, прилип как будто. А тот смотрел на них с Игнаром. Бесстрашно стоял один прямо перед окном.

— Меня зовут боярин Илвенир Ульдт, — заговорил он, — я главный министр Горвадского княжества. У меня нет оружия. Я отдал приказ прекратить огонь и штурм. Я готов говорить с лидером восстания. Но только с ним одним. У вас есть пять минут на раздумья. Когда время истечёт, сюда прибудут десятины боярина-сотника Иллаила Кувордта с военной техникой и боевыми магами.

И только когда боярин Ульдт договорил, Арефей смог обернуться. Посмотрел на остальных, увидел, как все они побледнели.

— Ну всё, — сипло сказал Гаврул и шумно сглотнул. — Сотник с военной техникой и магами. И какой-то там министр.

— Главный министр, — сказал Арефей. — Он, считай, второй после князя. Если он отдаст приказ разнести здесь всё, то ни один боярин… Я буду с ним говорить!

Все молча глядели на Арефея. Только Игнар шепнул:

— Давай я с тобой?

— Нет. — Арефей покачал головой. — Не надо. Он же сказал, что только с одним. Сам знаешь, что он шутить не будет.

Игнар вздохнул и хлопнул Арефея по плечу. Тот обратно к окну повернулся и дрожащим голом прокричал:

— Меня зовут Арефей Тимолаев! Я лидер восстания! Я буду говорить с вами!

Боярин Ульдт ухмыльнулся, прищурился так, что у Арефея мурашки от затылка до пяток пронеслись.

— Я иду в кабинет главы школы, — твёрдо сказал боярин Ульдт. — Если хоть кто-то или что-то мне помешает, то помните, что приказ выдвинуться сюда боярину-сотнику Иллаилу Кувордту никто не отменял.

— Быстро все отсюда! — повернувшись к своим, рявкнул Арефей. — Скажите внизу, чтобы двери открыли. Главу вынесите тоже.

Глава школы завопил через кляп, задёргался. Уже через секунду его бесцеремонно выволокли из кабинета, протащив по полу за ноги. Быстро ушли и все остальные. Один Игнар чуть задержался на выходе. Обернулся на Арефея и, поджав губы, кивнул ему. Арефей в ответ тоже кивнул.

Дверь за Игнаром закрылась. Арефей остался один. Тут же закружилась голова, сердце заскакало в груди, а потом как будто в горле стало колотиться. Арефей плюхнулся на подоконник, чуть высунул голову на улицу, принялся воздух ртом вдыхать да поглубже.

Дверь в кабинет раскрылась, и Арефей чуть из окна не выпал, еле удержался. Лицо у боярина Ульдта суровое было. Он тяжёлыми шагами прогрохотал по кабинету, подошёл к Арефею, посмотрел на него не мигая несколько долгих секунд. И тоже устроился на подоконнике.

Арефею вдруг показалось, будто боярин Ульдт огромный, будто он половину широченного окна собой перекрыл, и в кабинете потемнело. А сам себе Арефей теперь крошечным казался. Будто если они оба встанут сейчас, то Арефей ростом боярину до колена едва достанет.

— Ну и что вы тут устроили? — устало спросил боярин Ульдт.

Арефей засипел. Откашлялся быстро.

— Восстание. Вы ж сами сказали.

— Я? — Боярин Ульдт вскинул брови, ткнул пальцем себе в грудь. — То есть, без меня вы и сами не знали, чем тут занимались?

Арефей смутился. Но тут же приосанился и громко сказал:

— Знали.

— А по-моему, это всё полная бессмыслица. На что вы рассчитывали? Не понимали, что задавить вас никакого труда не составит? Что мы вас?..

— А показать вам хотели! — громко перебил Арефей да сам своей дерзости испугался. Но виду не подал.

— Мне? — усмехнулся боярин Ульдт.

— Нет! То есть, не только вам! Всем! Всей знати!

— И что вы хотели показать?

— А то, что нет больше рабов! Вы ж… Знать же сюда приехала рабов себе выбирать. А получила по морде от этих самых рабов!

Ухмылка сошла с лица боярина Ульдта. Он задумчиво погладил свою аккуратную бородку и будто даже с уважением сказал:

— Сильно. Это ты такой символизм придумал?

Арефей почуял, как в горле у него пересохло. Он побоялся опять засипеть, потому просто головой помотал.

— Игнар? — спросил боярин Ульдт.

Арефей кивнул.

— Ну ладно, — чуть помолчав, сказал боярин. — А где же ваши требования?

— Какие такие требования? — удивился Арефей, даже на осипший голос внимание не обратил.

— Ну, представь, вот вы, допустим, победили. И я сейчас не на переговоры с тобой пошёл, а сказал бы, мол, отпустите заложников, а мы выполним ваши требования. Что бы вы сказали?

— Ну так… это… сказали бы… ну… что не рабы мы и…

— Это не требование, а лозунг. Лозунг тоже нужен. Благодаря ему вы и смогли объединиться и всё вот это вот устроить. Надо признать, получилось довольно успешно. Теперь хоть что делай, а замолчать всё это не получится, новости сами разлетятся. Уже разлетаются. Но нужно знать, за что конкретно вы идёте. Нельзя идти только против кого-то, нужно ещё быть и за что-то.

Арефей такую пустоту в голове у себя почувствовал, что чуть не разрыдался, пока мысли в ней сикал.

— Так мы это… — растерянно начал он, замолк. А потом громко выдал: — За свободу свою!

— За свободу… — Боярин Ульдт снова усмехнулся. — Закопали бы вас здесь всех. Вот и вся ваша свобода. Ну, призадумались бы, может, знатные, что челядь лучше не обижать. А то, чего доброго, опять такое случится. Но свободу бы вам не отдали. Слишком дорого она стоит, свобода ваша.

Арефей молчал. Пытался что-нибудь веское придумать в ответ. Но где уж там…

— Ладно, — громко сказал боярин Ульдт. — У нас же переговоры всё-таки.

— Да. Говорите, что хотели, — важно ответил Арефей.

Боярин Ульдт косо улыбнулся, глянув на него. Арефей тут же голову в плечи вжал.

— Ты же понимаешь, что я могу всё это замять.

— Сами же сказали, что не получится, что новость разнесётся…

— Замолчать не получится. А замять так, чтобы всем вам, кто жив остался, гарантировать безопасность — это я могу.

Арефей шумно сглотнул.

— И что мы для этого сделать должны?

— Должен будешь только ты, как лидер восстания. Ты пойдёшь на личное служение в мою семью.

Арефей осмотрелся, словно хотел убедиться, что в кабинете больше никого нет, и тихо спросил:

— Вы мне предлагаете рабом стать?

— Да, — твёрдо ответил боярин Ульдт. — Тоже сильный символизм, не находишь? Вы пришли бороться за свободу и показать, что рабов больше нет. Но мятеж свой спланировали неумело и оказались загнанны в угол. Я очень давно и хорошо знаю боярина-сотника Иллаила Кувордта, он бы справился с вами за пару минут. В итоге лидер восстания, понимая, что все мятежники обречены, жертвует собой и идёт в рабство ради жизни остальных. А?

Арефей долго молчал. Уже без страха смотрел прямо в глаза боярину Ульдту. Тот смотрел на него и тоже молчал.

— Остальным точно ничего не будет? — сказал наконец Арефей.

— Гарантирую полную безопасность.

Арефей опустил голову.

— Я согласен, — тихо ответил он.

Боярин Ульдт тут же с подоконника встал.

— Вот и славно! Через три дня за тобой приедут.

И больше ни слова не сказав, он вышел из кабинета.

Арефей снова один остался. Он долго глядел перед собой. В голове опять ни одной мысли не было, только пустота.

Послышался шум с улицы. Арефей оглянулся, увидел в окно, как уезжают полицейские машины. Как садится в свои машины знать и тоже уезжает. И теперь парковку заполняли машины врачей, которые всё приезжали и приезжали к главному корпусу школы.

Арефей встал с подоконника. Ослабшие ноги еле удержали его. Он кое-как вышел из кабинета. Обеими руками держась за перила, спустился на первый этаж. Хотелось услышать весёлый галдёж, который стоял на их собраниях, услышать смех.

Но никто не смеялся. Разговаривали тихо, а как Арефея увидели, так и вовсе замолчали.

Первым к нему подбежал Игнар, взял его под локоть.

— Чего стоите?! — гаркнул он. — Не видите?! Он же на ногах еле держится.

Тишина разбавилась встревоженными голосами. Арефея подхватили сразу со всех сторон, довели до стула, стоявшего у стены посреди обломков досок, щепок, камней. Арефей тяжело сел. Вздохнул да от пыли закашлялся.

— Ну чего там? — шёпотом на ухо спросил Игнар.

— Погоди, — так же шёпотом ответил Арефей, — сам пока ничего не понял.

Понемногу взгляды отлипли от Арефея. Вновь послышались негромкие голоса и разговоры. В мёртвой тишине забрезжила жизнь.

К Арефею понемногу силы вернулись. Уж скоро стыдно ему стало сидеть, когда вокруг стояли те, с кем он бился бок о бок. Даже раненные стояли, кроме совсем уж тяжёлых, тех положили на пол и пытались им хоть как-то помочь.

Арефей выдохнул резко, вскочил со стула. В глазах потемнело, но он даже не подумал сесть обратно. Отыскав понемногу прояснявшимся взглядом уцелевший стол, он одним пинком отправил его ближе к центру. Вскочил на него. Все снова стихли.

— Братья! — громко начал Арефей. — Сегодня знать почувствовала наш гнев!

Все стали стягиваться к нему, глядели снизу вверх, не отрывая глаз. Даже тяжелораненые приподнялись, чтобы его видеть.

— Они надолго это запомнят! — продолжил Арефей. — И замолчать такое не получится! Новости разнесутся! Уже начали разноситься! Теперь любой знатный, будь даже он хоть самим боярином, задумается, прежде чем обидеть кого-то из наших! Теперь они будут понимать, на что мы способны! И что если мы объединимся, то никому мало не покажется! Теперь они только и будут думать над тем, как сделать нашу жизнь такой, чтобы мы не бунтовали больше!

Не него так и продолжали молча смотреть. Арефей только сейчас заметил, какие бледные у всех лица. Он набрал побольше воздуха и горячо выкрикнул:

— Но мы не остановимся! Мы сделали маленький шаг к свободе! И нам нужно продолжать идти!

Поднялся гомон. Арефей никак не мог понять, слышит он в нём радость или тревогу.

— А с нами-то что теперь будет? — поверх остальных голосов спросил Уртап.

— Ничего, — тут же сказал Арефей.

Снова резко тишина наступила. Арефею она так на уши надавила, что он чуть со стола не свалился.

— Как это? — спросил Уртап.

— Мы договорились с главным министром… я… — Арефей запнулся, сглотнул шумно. — Я жертвую собой. Иду в личное служение его семье. Мне было нелегко согласиться на это. Но в обмен он лично гарантировал полную безопасность всем вам.

Тишина стала ещё тяжелее. Арефею сдавило голову, ноги вновь обмякли, перед глазами поплыло.

— Молодец, Арефей! — завопил вдруг Гаврул. — Прогнул знатных! Самого главного министра прогнул!

Толпа разразилась радостным криком. Арефею хватило сил только на улыбку. Он свалился со стола, но его тут же подхватили и принялись качать на руках, побрасывать, громко выкрикивая, что они победили.