Тор

Глава 25. Тор

Я открыл глаза и тут же зажмурился от яркого света. Щурясь, приподнялся. Осмотрелся и понял, что нахожусь в больничной палате. Состояние – как с жуткого похмелья. В голове пустота – ни боли, ни мыслей. Только кружится немного. Во рту настоящая пустыня. Краем глаза заметил графин с водой, стоящий на столике у стены. Встал с кровати и, немного пошатываясь, побрел к вожделенной влаге.

Схватив его, принялся жадно хлебать прямо из горла, однако жажда не отступала. В животе уже булькало, но пить хотелось не меньше.

Щелкнула дверь. Повернувшись на звук, я увидел Тихого. Следом в палату вошел Академик. Голова снова пошла кру́гом. Прислонившись к стене, я медленно осел на пол.

– Кто позволил вставать? – возмутился профессор. – Вы еще слишком слабы.

– Если б не встал, помер бы от жажды, – пробурчал я.

– Ничего подобного! – всплеснул руками Академик. – Возвращайтесь в постель.

– Оставь, док, – вмешался Тихий. – Он в порядке.

– А знаете, вы правы, голубчик, – неожиданно легко согласился ученый. – Вы, сталкеры, удивительный народ. Вчера на волосок от смерти, а на следующий день рветесь в бой.

– Некогда нам в койке бока пролеживать, – заявил я, надевая выстиранный, выглаженный и заботливо сложенный на стуле костюм. – Зона зовет.

– Ох уж этот зов, – посетовал Академик, протирая очки краем халата. – Хорошо. Ступайте. Кстати, вознаграждение заберете у своего напарника. Спасибо за работу.

На улице моросил мелкий дождь. Холодный пронизывающий ветер гулял по Зоне. Я включил КПК и тут же получил некролог:

Взглянув на Тихого, тяжело вздохнул. Жаль Лемура. Отличным мужиком был. Конечно, можно сказать, что погиб по собственной глупости. Но о мертвых либо хорошо, либо ничего.

Похоронили сталкера на территории комплекса ученых, у клумбы на заднем дворе. Его могила была не единственной, но самой свежей. Рядом с Лемуром покоились Сумрак, Бобер, Ханжа и Седой.

Тихий достал бутылку водки, два стакана. Разлив, постояли немного, помянув молчанием всех погибших. Выпили не чокаясь. Остаток горькой выплеснули на могилы.

Глядя на крест с водруженным на него противогазом, я задумался.

Зона – сколько смысла в этом слове? Сколько сломанных судеб? Сколько загубленных жизней? Боли, страданий и неоправданных надежд? Скольких она призвала, заставила покинуть родной дом, променять все, что было, на скитания между аномалиями и радиоактивными пятнами? Вчерашний офисный клерк, одурманенный ее гипнотическим зовом, сегодня пытается отбиться от стаи мутировавших псов. Ради чего? Чтоб сдать артефакт барыге, а на вырученные деньги напиться и забыться? Это цель?

Зона – это Чистилище из библейских сказаний. Настоящий ад на земле. Попав сюда, назад не вернешься. Не знаю, как Петровичу удается столько времени игнорировать ее призывы. Но одно могу сказать точно: рано или поздно он тут вновь объявится. Его душа принадлежит ей.

Конечно, есть такие, как я. Те, кто приходит сюда по собственной воле. Но если хорошо подумать, то добровольностью здесь и не пахнет. Все, кого она «отпустила», – агенты, вербовщики, зазывалы. Называйте их как хотите, суть-то в итоге одна. В обмен на мнимую свободу они, сами того не сознавая, приводят ей новых жертв.

Зона подобна шахматной доске, на которой, с одной стороны, она, Хозяева, аномалии, мутанты; с другой – главенствующие кланы, военные и постоянно меняющиеся пешки, в роли которых выступают именно сталкеры.

Мы боимся ее. Ненавидим. Боготворим. Ублажаем. Приносим жертвы в виде собственных жизней. Мечтаем уйти. Проститься раз и навсегда. Но выход только один – смерть. Однако если ты ей нравишься, то и после своей кончины будешь послушной игрушкой, исполняющей любую прихоть хозяйки.

Зона – это проклятие. Проклятие, что мы заслужили. Наказание за грехи человечества. Ловушка, в которую так стремятся попасть. Обжигающее пламя, а сталкеры – мотыльки. Опалив свои крылья, мы падаем вниз. Мечтаем снова взлететь, но никогда не сможем вновь этого сделать… Три месяца спустя

Ясный оказался местом, к которому приковано внимание всего сталкерского мира. Во всей Зоне не было ни одного человека, кто бы не обсуждал произошедшее. Поговаривают, что этот день войдет в историю. Но так ли это? Судите сами.

Утро. Если ты открыл глаза и можешь двигаться – это уже хороший знак. С наступлением тепла в ночлежке начало вонять просто невыносимо. Благо, с вечера не чувствуешь этого амбре. Спускаясь сюда, сталкеры либо сильно пьяны и им все равно, либо валятся с ног от усталости. Но утром каждый вдох вызывает непреодолимые приступы тошноты. Жесткая ароматерапия. Действует бодряще и отрезвляюще.

Проснувшись, я скривился, учуяв гнилостную вонь прелых матрасов, плесени, сырой земли и пота. Задержал дыхание, схватил рюкзак и винтовку, надел ботинки и поторопился убраться отсюда как можно скорее.

На улице стояла великолепная погода. Ярко светило солнце. Теплый ветерок шумел в кронах деревьев. И чистое голубое небо. Подобное в Зоне – огромная редкость. Сталкеры покинули свои схроны и все как один радовались столь прекрасной погоде. Не хватало только расстеленных покрывал для пикника.

Даже вечно хмурый Лось, щурясь от солнечных лучей, непривычно улыбался. Казалось, что Зона отступила и в эти края вернулась обычная жизнь. Ни мутантов тебе, ни аномалий, ни радиации.

Сегодня наконец-то должен был открыться бар «Кривая дорожка». Замечательное название. Помню, как его придумывали. В лавке Степановича собрались все обитатели Ясного. Людей набилось, как шпрот в консервной банке: ни вдохнуть, ни повернуться. Не каждый день такое происходит. Поэтому все посчитали своим долгом поучаствовать в обсуждении.

Вариантов было немерено: «Дохлый кабан», «Кабан-кебаб», «В гостях у спрута». Кто-то даже предложил назвать бар «Рыгаловка», что вызвало громкий хохот толпы.

В итоге прижилось придуманное мной – «Кривая дорожка». Объясняя, почему именно такое имя должен носить первый бар у самого Периметра, я привел несколько убедительных доказательств: во-первых, в Зоне нет прямых дорог, во-вторых, путь каждого сталкера извилист, в-третьих, это название не вызывает отвращения.

Идею поддержали единогласно. Не знаю, как и где Степанович достал неоновую вывеску, но в темное время суток она выглядит особенно круто. Также ее свет служит неким маяком для бродяг.

Поднявшись на пригорок, я вошел в помещение бара. Внутри вовсю шла подготовка к открытию. Все суетились. Гарик с Жориком – новенькие. Пришли сюда около недели назад, решили не связывать свою жизнь со скитаниями по Зоне в поисках заработка, а занялись привычной для себя работой. На спинах их черных костюмов красовалась надпись: «Охрана». Дело как раз для них. Оба бывшие спортсмены, лысые, под два метра ростом, широкоплечие, мускулистые. Глянешь на таких – и не захочешь связываться.

Сверчок – худощавый, рыжеволосый парнишка – стал одним из официантов. Он накрывал столы алыми скатертями, приговаривая:

– Все для уюта.

Бедняга. Честно, мне было его жаль. Пацан еще не имел дел с местной публикой. Он не понимал, что все его старания будут пущены коту под хвост в первые тридцать минут. Ну, ничего. Пусть трудится. Не буду его расстраивать раньше времени. Может, девчонки, которых Степанович какими-то тайными путями привез сюда, смогут его успокоить.

Ковбой, занятный тип. Среднего роста, лет тридцати пяти. Постоянно носит шляпу, как у искателей приключений с Дикого Запада. Порой завалится на землю, надвинет головной убор на глаза и лежит так, закинув ногу на ногу, пожевывая травинку. Как оказалось, он хорошо разбирается в музыке и соответствующем оборудовании. Поэтому ему отошло место диджея.

Беня, выходец из славного города Баку, безоговорочно отправился на кухню. Долма, шашлык, плов – можно бесконечно перечислять блюда, которые он превосходно готовит. Сейчас же азербайджанец метался по залу и канючил, что кто-то утащил его священный поварской нож.

За барной стойкой расположился Сердюк. В свои пятьдесят два года этот тип умудрился три раза пережить клиническую смерть, наступавшую в результате сильной алкогольной интоксикации. Но в итоге завязал. Не пьет совсем. Ни грамма. Как он сам признался – около четырех лет. В связи с его умением обращаться с выпивкой и мешать разные коктейли вопрос, кто встанет за стойку бара, отпал сам собой.

Посреди зала, за одним из столов, обхватив голову руками, сидел Степанович. У старика, по всей видимости, намечался нервный срыв.

Усмехнувшись, я отправился в щитовую. Проверил все предохранители, стабилизаторы. Убедившись, что все работает как надо, вернулся в зал. Но, вновь окунувшись в суетливую атмосферу, поспешил покинуть бар, пока не припахали или пока меня не накрыло, как Степановича.

Несмотря на разгар дня, в Ясном было довольно многолюдно. Обычно в это время можно встретить только прибывших новичков или тех, кто носа дальше края поселка не высовывает. Хотя чему я удивляюсь? Ведь Кривой объявил, что в день открытия «Кривой дорожки» угощение и выпивка за счет заведения. А кто ж откажется напиться, так еще и задарма? Верно, никто. Как говорится, на халяву и хлорка сахар.

В голове возникла идея: а что, если ознаменовать это событие фейерверком? Конечно же, ни о какой пиротехнике, привезенной с Большой земли, не могло идти и речи. Но это же Зона. Здесь своих ништяков хватает. Благо Леший научил меня делать сборки. Вспомнив, где в окрестностях в последнее время встречал «микроволновку» и «крематорий», я ухмыльнулся, предвкушая овации публики, и отправился на поиски нужных мне артефактов.

Выйдя на дорогу, в первую очередь двинулся к полуразрушенной распределительной подстанции. Если меня не опередили, то «огонь» или «пересвет» найду.

В месте, где асфальт сворачивал в сторону старых ферм, спустился вниз. Заметив череп и несколько обглоданных костей, невольно вспомнил Малмыгу. Нет, мне нисколько его не жаль. Собаке – собачья смерть. Как бы жестоко это ни звучало.

В голове возник образ Петровича. Подумав о судьбе бывшего коллеги, я немного загрустил. Люди Кривого так и не выяснили, куда он пропал. Ни соседи, ни дочь не видели Петровича очень давно. Возможно, он тоже вернулся в Зону. Но почему не дал знать? Нет. Вряд ли. Хотя, если учитывать то, что его машину нашли в овраге неподалеку от Периметра, в некоторой степени это подтверждает теорию о возвращении сталкера в привычный для него ареал обитания.

Решив, что останки бандита могут помочь в добыче артефакта, я поднял с земли череп, взглянул в его пустые глазницы и со словами «гори в аду, сука» швырнул его в центр выжженной травы. Возникший столб гудящего пламени поглотил «подарок». Отступив на пару метров, я дождался, пока аномалия утихнет. Мне повезло. Как только огонь погас, по траве покатился ярко-красный раскаленный шар. Я открыл контейнер, подобрал диковинку и отправился к элеватору.

«Микроволновка» оказалась более щедрой. Два «пересвета» присоединились к «огню». Теперь нужно найти «ведьмину пряжу» – и дело в шляпе. Отыскать аномальное растение оказалось немного сложнее. Пришлось идти аж до симбионта, который чуть не угробил нас с Тихим. Эх, жаль, что напарник решил уйти из Ясного! Но это был его выбор: надоело человеку в посыльных бегать. Оно и понятно. Сталкер – не почтовый голубь. Ему воля нужна.