Тор

Глава 18. Перерождение

Крепыш и Антибиотик шли по темному коридору. Ни одна из десятков ламп не горела, а аварийное освещение, работающее через раз, позволяло лишь немного видеть друг друга на расстоянии не больше пары шагов. Под подошвами ботинок что-то постоянно хрустело, и от этого звука по спине пробегали мурашки – слишком уж было похоже на хруст ломающихся костей, словно все вокруг усыпано скелетами. И хорошо бы, если бы скелеты принадлежали крысам или другим мелким животным.

Не выдержав, Антибиотик остановился. Чиркнув зажигалкой, принялся рассматривать пол. Как оказалось, источником хруста были не кости, а внушительные многослойные пласты сухой краски, облупившейся со стен. Облегченно выдохнув, Антибиотик посмотрел на напарника. Крепыш стоял в нескольких шагах впереди и возился с какой-то табличкой, закрепленной на стене. Просунув лезвие ножа между железной пластиной и бетоном, сталкер потянул рукоять на себя. Из образовавшейся щели полился свет.

– Окно? – удивленно произнес Антибиотик. – А зачем его закрыли?

– Нет, – наконец-то оторвав заслонку, ответил Крепыш. – Дыра для вентиляции. Скорее всего, через нее проходила труба. Или что-то подобное.

Стало немного светлее, но из-за небольших размеров технологического отверстия оставшаяся часть коридора оставалась темной.

Осмотревшись, Крепыш поник. Он никак не мог понять, в какой год их занесло.

Пройдя до конца коридора, напарники добрались до ступеней наверх. Поднялись на уровень выше и остановились на отдых. Усевшись у стены, Крепыш размышлял вслух:

– За все время пребывания здесь мы не встретили ни одного фанатика. Стена, на которой установлен мемориал, была построена в восемьдесят шестом. Она разделяет Третий и Четвертый энергоблоки. Значит, все мероприятия по ликвидации последствий аварии давно окончены. Нет персонала, нет шума работающих агрегатов. Станцию полностью вывели из эксплуатации в двухтысячном году. – Замолчав на несколько секунд, Крепыш собрал в голове все части пазла и продолжил: – Получается, нас забросило в промежуток времени, где станция уже законсервирована, а Зоны еще нет.

– И что нам дает эта информация? – нахмурив брови, поинтересовался Антибиотик. – Явно не понимание, как выбраться. Согласись, мы пленники: Зоны, станции, времени, хрен разберешь чего еще.

– Полного понимания нет, ты прав, – угрюмо мотнул головой Крепыш, – но возможность предугадать дальнейшее развитие событий – есть. Пленники? Возможно. Но ни ты, ни я не скованы цепями, не заперты в клетке, выкуп за нас никто не требует. Что это значит? А то, что найти выход вполне реально.

Неожиданно раздался протяжный низкий гул. Крепыш вскочил на ноги, устремив взгляд в сторону лестницы. Антибиотик осматривал полутемный коридор.

– Звук доносится снизу, – бросил Крепыш. – За мной!

Вернувшись обратно к мемориалу, напарники остановились около ступеней и прислушались. Гул шел из-за стены. Оттуда же доносились обрывки человеческой речи. Разобрать, о чем говорят, не получалось: мешали шум и толстая бетонная перегородка.

– Что там происходит? – удивился Антибиотик. – Ты же говорил, что станция закрыта. Или все же ошибся?

– Не знаю, – сухо произнес Крепыш. – Это было всего лишь предположение. Не более.

– Что будем делать? – теряя терпение, бросил Антибиотик. – Просто стоять и слушать? Или попытаемся попасть туда, где люди?

– Какой же ты умный! – театрально вскинул руки к потолку Крепыш. – Хорошо. Постарайся успокоиться и взглянуть на происходящее трезвым взглядом. Допустим, мы каким-то образом сможем попасть в соседнее помещение. А вдруг там фанатики из «Обелиска»? И что ты им скажешь? «Привет! Я тут прогуливался и заблудился немного. Не подскажете, как пройти в библиотеку?»

Антибиотик сердито засопел. Тем не менее напарник был прав. Сплюнув на пол, он – то ли от отчаяния, то ли от переполнившей его ярости – ударил кулаком в стену, разбивая костяшки в кровь.

– Знаешь, что меня больше всего беспокоит в происходящем? – ковыряя ногтем шершавый бетон, спросил Крепыш.

– Судя по всему, то, что за этой перегородкой должны находиться руины Четвертого энергоблока? – глядя на свой окровавленный кулак, отозвался Антибиотик.

– Именно. Там по определению не может быть ничего работающего. В конце концов, представляешь, какой там уровень радиации? – разведя руки в стороны, заметил Крепыш. – Пара минут – и мы трупы! Нет. Что-то здесь не так. Думаю…

– Погоди, – перебил Антибиотик, переводя взгляд на стену. – Слышишь?

Уровень шума возрос в несколько раз. Стены и пол завибрировали. Почуяв опасность, сталкеры отбежали к лестнице. Гул перерос в пронзительный свист, который сильно ударил по ушам. Раздался хлопок. Что-то затрещало. Донеслись возмущенные крики.

– Что это? – чуть не крича из-за свиста в ушах, спросил Антибиотик.

– Валить нужно! – решительно заявил Крепыш. – И как можно скорее.

Стоило им подняться на половину пролета, как вновь вспыхнул белый, нестерпимый свет.

Когда он потух, напарники увидели, что их снова переместило. Они стояли посреди огромного полутемного помещения. Шершавые бетонные стены с остатками штукатурки, по которым тянулись сотни электрических кабелей, уложенных ровными магистралями.

Над головой мигали длинные лампы дневного света. Впереди, у противоположной стены, выбрасывая пучки искр, трещал электрический щиток. Слева от него, по всей видимости, находился проход в другое помещение, из которого на пол и часть стены падал призрачно-зеленый свет.

– Где это мы? – в недоумении спросил Антибиотик, озираясь. – Стремно здесь как-то.

– Хрен его знает, – с досадой сплюнул Крепыш. – Идем. Стоя на месте, все равно ничего не выясним.

Хруст плитки под ногами и звуки шагов отражались от стен и возвращались гулким эхом. Из-за этого напарники часто притормаживали и прислушивались.

Практически достигнув прохода, сталкеры вновь остановились, но в этот раз не для того, чтобы оценить обстановку: они попросту уперлись в какой-то барьер, невидимую стену.

– Ну а это-то что за хрень?! – Глаза Антибиотика округлились. – На аномалию не похоже. Хотя в Зоне всякой срани полно, о которой даже матерые сталкеры не знают.

– Здесь мы точно не пройдем, – произнес Крепыш. – Нужно искать другой выход.

Стоило напарникам повернуться спинами к невидимой стене, как по ушам ударил пронзительный писк. В мозг вонзились тысячи ледяных игл. Волосы встали дыбом. Корчась от нестерпимой боли, сталкеры рухнули на колени, обхватив головы руками, зажав уши, чтобы хоть как-то заглушить убийственный звук. Их тела трясло. Кровь тонкими струйками потекла из ноздрей и ушных раковин.

Стиснув зубы, Крепыш приоткрыл глаза. Все пространство вокруг было залито тем же призрачно-зеленым светом. Через силу взглянул на Антибиотика. Парень скрючился, упершись лбом в пол, по которому растекалась темная лужица крови, затем его резко выгнуло в противоположную сторону, голова запрокинулась назад так, что Крепыш готов был поклясться: позвоночник вот-вот треснет. Бедолага, хапнув раззявленным ртом воздух, издал протяжный, переполненный болью крик.

Сквозь нестерпимый писк начал пробиваться монотонный мужской голос:

– Я есть Бог. Я есть истина. Я есть все живое и неживое. Я есть благо.

Этот голос становился все громче. Подобно гипнотическим установкам, он проникал в мозг и завладевал рассудком. Страх и паника медленно отступали. Вероятно, тембр как-то влиял на подсознание и, несмотря на громкость, успокаивал. Крепыш и Антибиотик, все так же стоя на коленях и зажмурившись, начали раскачиваться из стороны в сторону, повторяя слова, звучащие в головах:

– Я есть Бог. Я есть истина. Я есть все живое и неживое. Я есть истина. Обелиск. Мы верные слуги твои. Священно имя твое. Смерть всем, кто усомнится в твоей мощи. Смерть всем, кто посягнет на царствие твое. Смерть всем, кто осквернит твою землю невежеством своим. Смерть всем неверным…

Внезапно все стихло. Померкло зеленое свечение. Встав на ноги, напарники повернулись друг к другу. Их волосы поседели, а увеличившиеся в несколько раз зрачки подернулись мертвенно-серой пленкой.

– Приветствую тебя, брат, – одновременно произнесли сталкеры. – Слава Великому Обелиску!

– Я Пророк, – глухо назвался тот, кто раньше откликался на имя Крепыш.

– Слава тебе, брат! – монотонно произнес бывший сталкер по прозвищу Антибиотик. – Я Инквизитор. Верный слуга и защитник священного Обелиска.

– Мы должны собрать всех братьев, – потрясая кулаком, хрипло начал Пророк. – Неверные уже близко. Неверные хотят уничтожить нас и захватить Владыку. Мы обязаны его защитить.

– Да, брат, – кивнул Инквизитор. – Не будем терять времени. Я сейчас же отправляюсь на поиски. Совсем скоро мы обретем небывалую мощь. Нас будут бояться и уважать во всей Зоне. Слава Великому Обелиску!

Развернувшись, он направился к проходу, где уже померкло зеленое свечение. Оставшийся на месте Пророк смотрел ему вслед. Он что-то неразборчиво шептал – то ли напутствие, то ли молитву.

Постояв еще немного, он смежил веки, потянул носом воздух. Пол под ногами дрогнул. Донеслись гул и грохот, похожий на раскаты молний. Сквозь трещины в крыше пробивалось кровавое свечение. Зона начала перезагрузку. Настало время заживления ран. Время, когда все должно начаться с чистого листа.