Призрак без тапочек

— Это зачем?

— Нужно. Садись напротив.

— Ты прием у врача решила изобразить? Где твой белый халат?

— Ни йодом, ни перекисью мазать не буду, не бойся.

— Да я скорее бы ожидал, что сейчас мой психолог здесь появится.

— Я проведу с тобой интервью.

— На диктофон мой рассказ запишешь? Зачем??? Чтобы в полицию потом донос настрочить?! Или статейку тиснуть?

— Как раз диктофон я просто так включать не собираюсь. Для тебя он будет сдерживающим моментом, типа плетки.

— О-у!.. В такую ролевую игру мы еще не играли…

Все-таки Кржижановскому удалось ее рассмешить. Но Инга быстро согнала улыбку с лица — не сейчас.

— Диктофон еще и для меня нужен, его вид помогает не сбиваться с рабочего настроя.

"Ты же при виде диктофона вряд ли захочешь лишний раз хохмить или руки распускать. Уж очень не любишь таких ситуаций", — добавила про себя Инга.

— Угу, — Юрий, похоже, только сделал вид, что поверил ей.

— Слушай правила игры…

— Так мы все-таки играть во что-то будем! Где же сексуальный прикид журналистки?

А ведь Кржижановский сильно занервничал, увидев диктофон, отметила про себя Инга. Плохо это было или хорошо, она не могла сейчас сказать, впервые так экспериментировала, да и психологом не была. Но все равно придумать ничего лучше не получалось — в голове было пусто.

Юрий всегда был старшим в их паре, это было естественно. Потому, когда они оставались вдвоем, Кржижановский постоянно сворачивал на ту тему, которая самому была интересна. А Инга всегда подчинялась ему. Она ведь тоже привыкла к такому сценарию, не умела по-другому с ним разговаривать. Да и не хотела. Муж был интересным собеседником, ей нравилось слушать его байки.

Теперь же нужно было поменять расстановку сил, заставить Юрия слушаться Ингу, реагировать на ее команды. Не лупить же его время от времени, чтобы в чувство привести, когда заносит!

Конечно, там, на улице, ее словесная пощечина мгновенно отрезвила бывшего мужа. Но чересчур сильной оказалась, Инга тот взгляд не скоро забудет…

Не хотела она больше так поступать. С кем-то другим — может быть, да. Но не с Юрием, не с ее Кржижановским. Больно было на него такого смотреть, очень больно…

Хотя, надо признать честно, за последние два дня у Инги руки не раз чесались двинуть его хорошенько, добавить еще один фингал. Что ни говори, умеет он ее доставать, не разучился за столько лет.

Сейчас же Инге важно было провести беседу самой, не давать Юрию сбить ее с толку. И самое главное — вовремя остановиться. Ведь если окажется, что для Кржижановского эти воспоминания слишком болезненны, придется сворачивать игру. Пусть сам с психологами разбирается, не будет она в такие дебри лезть, не специалист.

Вот и нужна была вся эта обстановка — диктофон, блокнот — для того, чтобы атмосферу создать, чтобы не отвлекаться им обоим на ненужные сейчас воспоминания и… разряды электричества, потрескивавшие в воздухе. Ведь сексуальное напряжение между ними никуда не делось. Его разве что приглушить можно было, но полностью выключить — нет. Как бы того ни хотелось.

— Придвинься ближе, пожалуйста, — сказала Инга, когда Юрий уселся напротив.

Кржижановский послушно подвинулся, но взгляд его был хмурым.

— Еще ближе. Наклонись ко мне.

Инга намеренно добавила металла в голос, чтобы подчеркнуть: разговор начался, настрой серьезный, шуточки — в сторону.

Юрий недовольно посмотрел на нее, но сделал то, что она велела.

Теперь его немигающий взгляд был направлен прямо ей в лицо. С такого расстояния Инга смогла рассмотреть, что глаза у него не черные, а темно-коричневые. Черными их делали густые ресницы, отбрасывавшие небольшую тень. С какой-то горечью она отметила, что даже в его ресницах есть пара слегка тронутых сединой.

Нет, об этом не сейчас! Потом!

— Помнишь, тебе не понравилось, что здесь камеры, — очень тихо, но четко сказала Инга.

Юрий неотрывно следил за ней, не столько слыша ее слова, сколько считывая их с губ.

— И про остальное ты мне сказал, вспомни…

Кржижановский согласно кивнул головой.

— Я подозреваю, тебе это тоже мешает. Ты боишься, что кто-то услышит. Но у нас нет времени искать другое место. Мы можем не успеть на обратный рейс в Питер.

Черные ресницы слегка моргнули.

— Потому мы будем общаться именно так: не просто близко друг к другу — глаза в глаза. Чтобы нельзя было по артикуляции понять, о чем речь. И говорить будем предельно тихо.

Услыхав это, Кржижановский немного расслабился, взгляд потеплел. Кивнул утвердительно, даже улыбнулся немного. Похоже, ему понравилось, что Инга о безопасности подумала.

Раньше, куда бы они ни приходили, Юрий в первые же секунды "сканировал" взглядом все углы, отмечая камеры наблюдения. Инга считала, что такое поведение — его личный заскок, что муж слегка перегибает палку. А теперь, кажется, начинала понимать, откуда у него такая привычка появилась.

— Для начала мы сыграем в "да — нет", — так же жестко сказала Инга.

Накал она специально не снижала, ведь с Кржижановским нельзя расслабляться, в любой момент может подбросить какую-нибудь скабрезную шуточку и тогда весь настрой пропадет.

— Я задаю конкретные вопросы, ты отвечаешь только "да" или "нет". Любое лишнее слово — я включаю диктофон, твой трёп начинает записываться. Вот, видишь, я включила — щелчок, загорелся красный огонек, пошла запись. Выключила — щелчок, огонек погас, запись остановлена. Видишь?

— Да.

— Начинаем?

— Да.