Заклинатель кисти

* * *

Купальня располагается на первом этаже, в западном крыле, и делится на множество секций, огороженных перегородками, где в каждой стоит своя кадка, в которой гость купается, как в ванне. Маленькие, средние, большие и воистину огромные — кажется, Уджа предусмотрел все возможные габариты постояльцев. Обычно гость либо сам омывается, либо может за дополнительную плату запросить, чтобы работники и работницы смыли с него грязь. Естественно, никаких сексуальных услуг — такое позволяется только куртизанам и куртизанкам, а они не оказывают подобного рода вещи в купальне. Сейчас были не приемные часы, и в большом помещении не царило ни жара, ни пара — лишь приятное оживление работников, чистивших и убиравших все, да и в воздухе витал аромат пахучих травяных бальзамов, который, похоже, настолько въелся в него, что купальня должна стоять неиспользованной месяцы, чтобы он окончательно выветрился.

Женский смех донесся со стороны небольшого пространства, отведенного на скамьи, на которых посетители купальни обычно садятся отмокать и болтать друг с другом о всяком, делясь последними сплетнями и новостями. Я незамедлительно последовал туда и вскоре обнаружил, что Аум вовсю развлекал работниц… без каких-либо проблем поднимая на плечи одну из скамей с сидевшими на них смелыми женщинами, от страха и возбуждения то и дело покрикивавшими и заливавшимися смехом, обнимая и жмясь друг к дружке. Йой же стояла в сторонке, скрестив руки на груди, и глядела на развернувшееся перед ней представление с неуверенностью и опаской. Приметив работницу, я тут же поспешил к ней, искренне недоумевая, как такое физически возможно: да, Аум повыше и посильнее меня, но ни за что в жизни такой дохляк, как он, не сможет так легко поднять скамейку, а уж тем более если на нее уселось столько дам (не в обиду им и их стройным фигурам будет замечено)! Я бы еще хоть как-то понял, если бы на его месте оказался здоровяк и крепыш Рюу, но это…

— Йой, — окликнул ее я, подойдя к девушке.

— Унир, привет! — радостно обратился ко мне Аум, явно играя на публику. — Не хочешь присоединиться к нам? Место на скамейке еще есть, да, девушки? — он чуть поднял голову и обворожительно улыбнулся трем босоногим работницам, сидевшим на скамье. Те скромно заулыбались и захихикали.

Я, нахмурившись, отмахнулся. Главное, чтобы этот дурень не уронил их, а то еще расшибутся. Йой хмуро взглянула на меня.

— Знаешь, сначала я не поверила, когда он начал тут же важничать и заявлять, что является никем иным как богом Униром, но теперь… — женщина мрачно оглядела Аума, развлекавшего дам, и вздохнула, — но теперь и понятия не имею. Ты же видишь то же, что и я?

— Самодура с силой десятерых, который вовсю заигрывает с работницами?.. если ты об этом, то да, вижу.

Йой усмехнулась и приободрилась, затем состроила грозную физиономию и ворчливо воскликнула:

— Эй, вы там! Кончайте ребятишничать! За работу! Время идет, а вы помыли от силы только одну треть всего помещения!

Аум, скорчив недовольную гримасу, опустил скамейку на место, и работницы благополучно слезли с нее.

— Какая ты строгая и угрюмая, Йой! — занудно и с наигранной обидой произнесло горе божество. — Может, мне покатать только тебя одну на скамейке, и это растопит твое ледяное сердце? — Аум подмигнул ей. Другие девицы рядом с ним (а их было штуки три) принялись то хихикать, то бросать на упомянутую работницу косые взгляды, то… в общем, были самыми обычными женщинами. Однако Йой не из таких: ей совсем не прельщали сладкие речи Аума, и за это ее стоило уважать. Девушка нахмурилась и тоном, не требовавшим отказа, заявила:

— Работай!

Бывший русал надул губы, но затем тут же улыбнулся очарованным работницам.

— Вы слышали ее, прелестницы. Придется послушаться угрюмую начальницу и прервать веселье, — слова Аума встретили легким возгласом возмущения и дальнейшими заверениями, что, мол, ничего страшного, мы тебе поможем. Похоже, этот парень просто мастер очаровать девушку и заставить ее работать за себя. Даже Инур, несмотря на мою не особую любовь к его образу жизни, более благороден на фоне… этого.

Дождавшись, когда Аум и работницы вернутся к работе (мытью полов), Йой снова тяжко вздохнула.

— Не человек, а наказание какое-то, — она устало посмотрела на меня.

— Мы не совсем уверены, человек ли он вообще.

— Это да, — задумалась девушка. — В любом случае, он невыносим. Если Аум и дальше будет так открыто заигрывать со всеми работницами, мне придется его наказать.

Я пожал плечами.

— Поступай, как считаешь нужным. Можешь хоть отстегать его.

Йой помедлила и хитро улыбнулась.

— Уверен? Уджа распорядился, что отныне он под твоим начальством. Поэтому за все его промахи отвечать непосредственно тебе.

Слова девушки искренне изумили меня. Когда такое случилось?! Почему мне никто не сказал?! Однако не смог проронить ни одного из вопросов, вертевшихся на языке. Лишь нервно сглотнул и почувствовал, как начали холодеть руки.

— И… что это значит? — собравшись с силами, спросил в конце концов работницу.

Йой пожала плечами.

— По-идее, можешь им распоряжаться, как пожелаешь. Однако пока господин пожелал, чтобы я дала ему какую-нибудь работенку. Вот и решила захватить с собой на мытье купальни, — девушка затем сделала кислую физиономию, словно уже дважды пожалела о решении. — Вот только вреда от этого получилось больше, чем пользы. Вечно отвлекает работниц и болтает без умолку о всякой чепухе. Скоро голова от него заболит, — я усмехнулся. Оставалось только посочувствовать бедной Йой… или нет — учитывая, что она потом выдала, хитро посмотрев на меня. — Слушай, а чего это ты тут делаешь? Уже вернулся с господином из… ну, места, в которое ходили?

— Откуда знаешь? — нахмурился я.

Девушка закатила глаза, словно спросил полнейшую глупость.

— Пффф… Унир, да тут у нас любая весть разлетается в считанные часы, а порой и минуты. Работница, которая сидела тогда за приемной стойкой и видела вас, рассказала своей подружке, ну, и понеслось. Кстати, о тебе уже много всякого болтают. И даже друзья и недруги появились. В основном из-за того, что Саки не по нраву пришелся, — работница затем сделала паузу и задумалась. — Хотя, если быть совсем честными, то скажу тебе вот что: лично ты сам Саки не раздражаешь, только отношение господина к тебе. Иными словами, она злится на Уджа, а не на тебя, но не может сама себе в этом окончательно признаться.

Сказать по правде, меня весьма удивило подобное… откровение. Нет, не потому, что оно прозвучало от Йой: это-то было ожидаемо, учитывая ее особое расположение ко мне — дело обстояло в новом факте о Саки.

— Откуда тебе известно такое?

— Я все-таки ее лучшая подруга, — грустно улыбнулась девушка. — Может, даже единственная, — я непонимающе посмотрел на прислужницу Уджа, но та лишь добавила: — И мне неприятно видеть, как многие чернят ее ни за что ни про что. Нет, ты в этом не особо виноват: это копилось давно… просто твое появление подлило масла в огонь.

Сказать по правде, нить мысли Йой начинала ускользать от меня, но что точно понял: похоже, и без меня жизнь здесь у Саки была не сахар. Странно, а с первого взгляда сложилось впечатление, что она тут величественная дама с высокой репутацией среди персонала. Должно быть, минули те времена, когда старшие куртизанки и куртизаны могли достичь такого высокого ранга, что становились богаче и образованнее даже аристократических мужчин и женщин. Помнится, еще до войны я слышал то тут, то там о них: они имели собственную небольшую прислугу, им посвящали целые линейки портретов и картин с изображениями в полный рост, и у них, на манер того, что делает сейчас Саки, был строгий список клиентов, с которыми складывались отношения в духе «муж-супруг» или «муж-супруга». Этакая своеобразная игра в домашний уют, куда клиент приходил, чтобы не видеть некоторое время нежеланного и навязанного настоящего супруга или супругу. Даже сексом-то они не всегда занимались — эти визиты… нечто куда большее. Как бегство от реальности. Интересно, у Саки так же, или ее клиенты хотят только грубой страсти?.. Ранее люди попадали в публичные дома в трех случаях: во-первых, за долги по особому требованию знатного лица, которому не была выплачена сумма, во-вторых, в случае, если их продавали родственники, заставляя заключать контракт на десять лет, и, в-третьих, по собственному желанию. Однако после войны, из-за сокращения населения и экономического упадка, хозяева подобных заведений решили через свои связи в городском магистрате протолкнуть указ, согласно которому в столице отныне разрешалось отдавать особо приглянувшихся осужденных за не тяжкие деяния в бордели и навешивать на них такой огромный долг (если таковой не имелся), чтобы рабочая сила была обеспечена надолго. Дальше — хуже: высокие ранги начали медленно и потихоньку упразднять, практически уравнивая всех куртизанов и куртизанок. Никакой больше личной прислуги, никакого особо углубленного обучения новоприбывших — в крайнем случае, хозяин заведения даст тебе красивую одежду и отдаст в ученики весьма просвещенному проституту или проститутке, который научит грамоте и всяким изящным искусствам. Сократив расходы на содержание персонала, владельцы публичных домов смогли опустить цены на услуги и привлечь большее количество посетителей, а также расширить персонал: ранее же далеко не каждый мог позволить себе «встречу» с куртизаном или куртизанкой этого квартала, и люд отправлялся в подпольные «дома развлечений», где подешевле и похуже. Зачинщиком идеи, насколько мне помнится, стал Уджа, и его поддержал Линж. Теперь высокоранговые проститутки с проститутами в красивых одеяниях, больших личных покоях и с маленьким штатом прислуги уходят в прошлое, а вместе с ними и изысканные манеры обращения с такого рода… персоналом. Угасает эфемерная игра в супругов. Теперь подобными им будут только любовники и любовницы особо знатных господ, которым строят отдельные хоромы и выплачивают в год жалование за… ну, за фактическое бытие вторым супругом. Другие же идут еще дальше и просто берут желанного человека во вторые супруги. В редчайших случаях — в качестве третьего. Такая практика обычна на Дальнем Востоке, но здесь такие случаи не часты, хотя и не запрещены. Бордели же тем временем получили второе дыхание, и бизнес этот начал процветать куда активнее, чем в довоенное время. Интересно, если бы этих изменений не произошло, Саки сейчас была бы богатой и очень известной женщиной?.. или, может, она ею и является? Все-таки обыкновенно именно к тридцати годам люди подобной профессии накапливают достаточно, чтобы расплатиться за долги, предписанные контрактом, а также за еду, цирюльника, поваров и прочих, обслуживавших их в течении всего времени пребывания здесь, да и себе неплохую сумму оставляют. Тогда почему же ютится в маленькой комнатке? Охмурила бы уже какого-нибудь богача и жила себе в удовольствие.

— Ну ладно, не будет об этом, — тут же оживилась Йой. — Лучше скажи, зачем пришел. Явно не меня повидать, — девушка улыбнулась. Озорно и с укором. Не люблю, когда люди превращают свою влюбленность в шутку… но, должен признать, это куда лучше, чем есть бы она страдала и лила слезы дни напролет. Это говорит о высокой силе духа. Эх, она куда сильнее меня.