Чуж чуженин

14. Хворь.

Как Словята ни уговаривала, ни Мстиша, ни Нелюб не были расположены задерживаться. Мстиславе не терпелось поскорее убраться из Волыни, которую она успела проклясть в душе, да и повторения прошлой ночи ей не хотелось. Мстиша вывернула себя перед Нелюбом наизнанку, была отвергнута и теперь не понимала, что довлело над ней сильнее — злость или стыд.

Нелюб же наверняка не чаял поскорее закончить затянувшееся путешествие. Он ничем не показывал, что давешняя откровенность княжны произвела на него хотя бы малейшее впечатление. Мстиша могла бы порадоваться тому, что помытчик не обращает её слабость в оружие, но вместо этого она закипала от его равнодушия. Нелюб был стеной, горой, которую Мстиславе не под силу пробить даже всем своим отчаянием.

Пришла настоящая осень. День задался непогожий и промозглый. Моросило, и на сжатых полях тут и там, точно позабытые нерадивыми хозяйками холстины, белели обрывки тумана.

Мстиша больше не жаловалась ни на мокрую одежду, ни на стонавшие от ходьбы ноги. Каким-то удивительным образом она успела притерпеться к этой жизни, словно и не знала никакой иной. Нужно было просто дойти. Скорее оказаться в Зазимье, чтобы только не слышать больше тихой поступи Нелюба, чтобы не надеяться мучительно на мимоходом брошенный и тут же отведённый в сторону взгляд светло-карих глаз, чтобы не вдыхать украдкой пьянивший запах дождя и скошенной травы, чтобы не смотреть на не знавшие покоя руки, к которым она желала и не имела права прикоснуться.

Хотелось, чтобы та, другая мука пришла на смену этой. Отстранённо глядя на чавкавшую под лаптями грязь, Мстислава с болезненным предвкушением думала теперь о Ратмире. О том, как она не станет юлить и скажет ему в лицо всю правду. О том, как он откажется после этого брать её в жёны и прогонит с позором к отцу. Или, что было больше похоже на истину, как княжич, несмотря ни на что, всё равно примет её и станет мстить, изводя со звериной жестокостью. Мстислава окажется в безграничной власти оборотня, и тот припомнит ей и побег к Сновиду, и прямоту, и глупости, что она расскажет ему о Нелюбе.

Небесная Пряха, знала бы сама Мстиша, что именно подразумевала под глупостями. Нет, она не станет об этом думать. Только не сейчас.

Ещё утром, когда они переходили через жиденькую мутноватую речушку, помытчик объявил, что отныне начиналась Зазимская земля. К Мстишиному смущению, она не смогла заставить себя войти в брод — после того, как девушка едва не утонула, вода вызывала у неё необъяснимый, почти безумный ужас. Но помытчик не стал ни смеяться, ни неволить княжну, а молча подхватил на руки и перенёс на другой берег.

До столицы оставалось совсем немного. Мстислава не спрашивала, сколько именно. На неё нашло странное оцепенение обречённости. Забавно, но они с Нелюбом в дороге потеряли почти всё, что имели — деньги, сундуки с приданым, лошадь, пернатого друга. А Мстиша ко всему прочему рассталась и с любовью, и со стыдом. Казалось, что терять и вправду было больше нечего, и от этой шальной лёгкости кружилась голова.

Княжна так ушла в собственные размышления, что удивилась, когда Нелюб объявил привал возле небольшой рощицы у поля. Разодетые в броский жёлто-алый убор клёны выглядели неуместно нарядными на серой рогоже пасмурного неба, словно не ночевавшие дома гости на утро после чужой свадьбы. Дождь разошёлся, и помытчик решил переждать его под одним из зародов, одиноко раскиданных среди кошенины.

Внутри оказалось почти не мокро. Душисто пахло свежим сеном. Нелюб собрал с вешала охапку посуше и устроил лежанку для Мстиславы. Блаженно вытянув ноги, девушка откинулась на сучковатую жердь, и, вытащив из соломы засохшую ромашку, приладила её к волосам. Нелюб уселся напротив. Было тесно, и ему пришлось согнуть колени. Мстиша с горечью вспомнила ореховый шалаш.

В котомке лежали остатки Словятиного пирога, но почему-то есть ни одному из них не хотелось. Раньше между спутниками никогда не возникало неловкости. Всё было просто и понятно, и каждый знал своё место. Но нынче привычный порядок невидимо сдвинулся. Всё поменялось, и им уже не притвориться, будто ничего не случилось. В воздухе, точно набрякшая дождевая туча, висела недосказанность.

Мстиша почувствовала приступ злого веселья. Хотелось раздразнить Нелюба, поддеть его, вывести из ненавистного ей равновесия. Чтобы он тоже ощутил, каково это, когда душа истерзана на клочки, когда раздрай в сердце и мыслях.

— Откуда у тебя это? — спросила княжна, дёрнув подбородком в сторону помытчика.

Брови Нелюба приподнялись, словно она вывела его из глубокого раздумья. Мстислава давно не говорила с зазимцем так. Это был голос той, далёкой уже Всеславны, которая величала его смердом и выходила из себя от любого сказанного поперёк слова. Этот голос звучал нынче слишком неискренне, и Нелюб чуть заметно поморщился, будто услышав перебор расстроенных гуслей.

— Это? — раздражающе кротко спросил он, прикоснувшись к рубцу на щеке.

Мстиша кивнула. Помытчик немного помолчал, а потом так же тихо ответил:

— Волк прихватил.

Нелюб смотрел на Мстиславу с нарастающим беспокойством, наверное, жалея, что сказал правду. Кому нужна его правда?

Мстислава знала, что побледнела, но ей некого было винить в этом, кроме себя. Она с отвращением прошептала:

— Ненавижу волков.

Губы Нелюба дёрнулись в короткой улыбке:

— Я знаю.

— А тот? — Она показала глазами на надбровье зазимца.

Нелюб рассеянно нашёл шрам пальцами, точно успел забыть о его существовании, и обезоруживающе улыбнулся:

— Этот — с детства. Сорвался с сосны. Там на вершине было вихорево гнездо. — Он опустил руку и бездумно коснулся завязок на мехах с водой. — У нас верили, будто, если отломить от него веточку, она исполнит желание. Ох и ругалась же матушка, — тепло улыбнулся помытчик.

— И как, получилось? — Нелюб вскинул на Мстишу вопросительный взгляд. — Желание сбылось? — уточнила княжна.

На просветлевшее лицо зазимца набежала тень. Он опустил глаза и помотал головой.

В этом движении было столько детской беспомощности, что у Мстиславы сжалось сердце. Она забыла, что злилась на Нелюба, что начала этот разговор, чтобы задеть его. Не отдавая себе отчёта в том, что делает, девушка потянулась к зазимцу и коснулась его щеки.

Нелюб вздрогнул и зажмурился. Его плечи окаменели, а руки напряжённо застыли. Кажется, он прилагал усилия, чтобы не сбросить с себя её ладонь.

Не позволяя его безмолвному сопротивлению помешать своему порыву, Мстислава погладила заросшую щетиной скулу.

— Перестань, — хрипло выговорил Нелюб, не открывая глаз.

— Почему? — выдохнула Мстислава. Её голос почти не слушался от волнения.

Нелюб разомкнул веки так, словно это далось ему с трудом. Некоторое время он смотрел в глаза девушки, а потом его взгляд быстро скользнул чуть ниже, к шее, и губы дрогнули в злой усмешке. Он отвёл голову, уворачиваясь от касания княжны, а в прищуренных очах загорелся мстительный огонёк.

— На безрыбье и рак щука?

Мстислава неловко положила отвергнутую руку на колени и непонимающе нахмурилась.

— Что?

— С боярином не сладилось, так и вахлак сойдёт?

Мстислава хотела возразить, но слова встали в груди комом.

— Это… Это неправда, — заикаясь, ответила девушка. Она чувствовала, как лицо покрывается красными пятнами.

— Да? А что же тогда? — Кажется, Нелюбу удалось полностью справиться с нашедшей на него слабостью, и теперь он безжалостно наступал на Мстиславу.

— Я… Я и сама не знаю, — пробормотала княжна, в свою очередь отводя глаза.

— Зато знаю я, — горько усмехнулся помытчик, очевидно, не собираясь больше щадить её. — Одна избалованная княжна заскучала дорогой и нашла себе развлечение. Устроила игру. Как иные люди пытаются приручить лесных зверьков, так наша княжна задумала приручить человека. — Нелюб чуть придвинулся к ней, и Мстиша против воли попятилась, вжимаясь спиной в жердь. — Пусть он грубый, неотёсанный мужлан — тем лучше. Чем диковиннее зверушка, тем любопытнее с ней забавляться!

— Это неправда! — воскликнула Мстислава, рассержено ударяя сжатыми кулаками по соломенной подстилке.

Зазимец хмыкнул и разочарованно покачал головой.

— Носишь на себе подарок одного, сговорена за другого, а от безделья решила призарить третьего? Только что будет со мной? Что будет, когда ты натешишься? — Его голос стал жёстким и холодным. — Что будет, когда мы дойдём до Зазимья? Хотя, зачем тебе утруждаться и думать о таких пустяках. Ты ведь в жизни не позаботилась о другом человеке, с чего бы начинать теперь? Поиграешь да выбросишь, точно камешек, подобранный со скуки по дороге. Зачем он тебе там, где будет ждать ларец с самоцветами?

— Меня ждёт не ларец с самоцветами, а волчишня!

Нелюб без сочувствия развёл руками:

— Ты добровольно в неё идёшь.

— Нелюб! — попыталась остановить его Мстислава, но он и не думал быть снисходительным.

— Неужели тебе невдомёк, что не все чувства бывают правильными? Что не всем своим желаниям можно следовать? Ты слушаешь лишь сердце и забываешь о разуме! Не думаешь о последствиях! О том, что твои поступки принесут другим людям.

— И что же мне делать, если я вижу тебя во снах? Если пальцы горят от того, как сильно я хочу прикоснуться к тебе? Если, стоит мне закрыть глаза, передо мной встаёт твоё лицо?! — яростно выкрикнула княжна.

— Держать это при себе, вот что! Я же держу! — сквозь зубы прошипел Нелюб, и сердце Мстиславы подпрыгнуло от нечаянно подаренной надежды. — Думаешь, я каменный? — почти умоляюще прошептал Нелюб, и княжна впервые заметила отблеск затаённой муки в его глазах, но это лишь сильнее разозлило её.

— Да, думаю! — И больше не крепясь, Мстиша в отчаянии замолотила кулаками в его грудь. — Думаю! Камень! Бездушная ледышка! Деревянный чурбан!

Нелюб не мешал Мстише, снося её яростный припадок со снисходительностью взрослого, глядящего на вычуры ребёнка и терпеливо дожидающегося, пока тот выбьется из сил. Мстиша, действительно, вскоре выдохлась и обречённо простонала, когда помытчик, наконец, перехватил её руки. Сжав плечи девушки, он заставил её посмотреть на себя.

— Не нужно делать того, о чём потом пожалеешь, — словно увещевая неразумное дитя, проговорил Нелюб.

Горячность, мгновением ранее проглянувшая в его голосе, исчезла, и зазимец снова держал чувства в привычной узде.

Ей никогда не пробиться сквозь эту стену.

— Ещё хуже — жалеть о том, чего не сделал! — с жаром ответила княжна.

Лицо Нелюба расплывалось перед её затуманенным слезами взором.

— Я не хочу, чтобы ты возненавидела меня ещё сильнее, — новым, надломленным голосом проговорил помытчик, и Мстиша, сама не понимая отчего, похолодела.

— Я не ненавижу тебя, — растерянно возразила она.

Нелюб отвёл взгляд и отпустил её плечи. Сразу стало зябко.

— Это только дело времени, — глухо вымолвил он, отодвигаясь от девушки.

В наступившем молчании было слышно лишь, как капли тихонько шелестели по соломенной крыше да шебуршились в траве полёвки. Мстиша ещё некоторое время смотрела на Нелюба, но он не встречал её взгляда, давая понять, что говорить больше не о чем.