Рассказы о Ленинграде [1984, худож. С. Яковлев]

В честь доблести и славы

Много в Ленинграде памятников. На гранитных и мраморных постаментах стоят и сидят полководцы, писатели, ученые, композиторы. Цари — те больше верхом, на конях.

Кому же был поставлен первый памятник? Самый-самый первый? Не только над Невою, но и вообще в стране?

Не царю. И не полководцу. Солдату!

…Гремел туго натянутый барабан. На шестах развевались самодельные штандарты. Поминутно сбиваясь с ноги, учились шагать шеренгой потешные войска царя Петра. Царь был молод, в дворцовых теремах ему не сиделось. Убежал он из покоев на улицу, повелел пригнать в село Преображенское парней из своих подмосковных вотчин, запихал их в мундиры дотоле невиданные — и ну обучать делам воинским! Старые бояре усмехались в бороды: дескать, пусть молодой царь потешится. Царь же за потехой иное видел. В Москве у царевны Софьи — стрельцы. А у него? На земли русские со всех сторон враги зарятся, а без армии-то как с ними драться?

Царские крепостные становились солдатами. Учились под барабан шагать, штыками колоть, приступом ближайший лесок брать.

И однажды, по сведениям из старинных книг «в 1683 году, ноября 30 дня», словно на звук барабана, пришагал в Преображенское статный да крепкий детинушка. По виду не из крепостных, но и не из богатых. Молодому царю поклонился в пояс.

— С чем пожаловал? — спросил Петр.

— Дозволения просить… В войска ваши.

— Солдатом? — удивился царь.

— Солдатом, — кивнул детинушка.

Обрадовался царь, приказал: первому добровольцу русской регулярной армии Сергею Бухвостову присвоить почетное звание Первого Российского Солдата.

И пошагал солдат по военной дороге. Крепость Азов штурмовал, отступал из-под Нарвы, брал Орешек и Ниеншанц, участвовал в Полтавской баталии. Не раз проявлял он храбрость и воинское умение. Начав солдатом, дослужился до чина майора и до восьмидесяти шести лет армейского строя не покидал.

Царь своего воина ценил, «жаловал его не единыжды» и во время одной из ассамблей подозвал к себе скульптора Карло Растрелли, повелел ему отлить из бронзы портрет отважного майора и поставить «на некое возвышение», — говоря современным языком, на пьедестал. Это и был первый в нашей стране памятник.

Есть сведения, что стоял он когда-то возле одного из валов Адмиралтейства, потом был убран.

К сожалению, до наших дней этот памятник не дожил. Рисунков с него тоже не сохранилось. Я долго разыскивал портрет Бухвостова и совершенно случайно встретил его в краеведческом музее города Вытегры. Есть этот портрет и в Москве, в Библиотеке имени Ленина, в старинной книге «Собрание портретов россиян, знатных по своим деяниям воинским и гражданским…». Под портретом подпись: «Сергей Леонтиевич Бухвостов — Первый Российский Солдат».

Памятник не сохранился, но память о воинских победах петровских войск жива. Хранят ее многие здания и монументы.

Чтобы рассказать о них, одна оговорка требуется.

Многие под словом «памятник» понимают бронзовую или каменную скульптуру, поднятую на пьедестал. Это не всегда так. В ознаменование Полтавской победы, к примеру, соорудили не обелиск, а… церковь. Тот самый Сампсониевский собор, что находится сейчас на проспекте Карла Маркса на Выборгской стороне. На стене другой — Пантелеймоновской — церкви, что находится на улице Пестеля, можно прочесть строки на мраморе мемориальной доски: «Сей храм воздвигнут в царствование Петра Великого в 1721 году в благодарение богу за дарованные нам морские победы над шведами… при Гангуте в 1714 году и при Гренгаме в 1720 году».

Однако собор, церковь хоть и в память построены, да не совсем памятники: назначение у них было иное.

Другое дело — торжественные триумфальные ворота, арки.

Из глубин веков Древнего Рима пришел обычай строить их в честь победителей. Впервые под аркой триумфальных ворот проехал на своей колеснице полководец Тит, прошли его боевые легионы. Чуть позже к арке Тита прибавилась триумфальная арка Константина.

Много веков спустя по примеру древних римлян стали возводить арки и страны Европы. В том числе и Россия. В 1037 году князь Ярослав возвел в Киеве Золотые ворота. Построил Золотые ворота и князь Андрей Боголюбский во Владимире. Сквозь триумфальные ворота, поставленные в Замоскворечье, прошли в 1695 году герои взятия Азова.

В Ленинграде тоже есть памятники подобного рода.

Старейший из них — Петровские ворота Петропавловской крепости. В 1708 году прорезали они 20-метровую толщу восточной крепостной стены, став памятником в честь освобождения берегов Невы, в честь выхода страны к Балтийскому морю, в честь взятия в августе 1704 года крепости Нарва.

«Читать» древние памятники не так-то просто. Украшения их «говорят» с нами не современным, а древним языком — языком мифов, библейских легенд, сказаний, языком условных образов. Если вы сейчас увидите картинку, на которой изображен поединок орла со львом, то лев для вас будет львом, а орел — орлом. Но тогда, в начале XVIII века, в огнях праздничного фейерверка над Невой огненный орел побеждал огненного льва и все санктпетербуржцы понимали: это их русский орел победил шведского льва. (На российском гербе — орел, на шведском — лев.)

Вот и над Петровскими воротами огромный барельеф изображает сцену «Низвержение Симона-волхва апостолом Петром». Казалось бы, при чем тут какой-то Симон? Он ведь даже не воин…

Но существовала легенда о том, как жил-был, колдовал да пророчествовал («волховал» значит) некий Симон. Колдовал, — значит, с нечистой силой знался. И так он о себе возомнил, что объявил себя «великим», с помощью той же нечистой силы забрался на небо. Да не дремал апостол Петр. Нечистую силу разогнал, а Симона-волхва назад на землю сбросил, развенчав тем самым его величие.

Такова легенда. Санктпетербуржцы знали ее и барельеф понимали так: король шведский Карл XII очень уж возомнил о своем величии, «непобедимым» себя объявил, а русский царь Петр I и поубавил ему спеси!..

Окажетесь возле этих ворот — приглядитесь к барельефу: возможно, увидите на нем и самого Петра I, одетого в тогу римского полководца. На том же барельефе есть и изображение Петропавловского собора: стоит он на твердых каменных глыбах.

Впрочем, о том, что Петровские ворота, созданные Доменико Трезини, — памятник военный, легко догадаться и по многочисленным щитам, копьям, шлемам, знаменам, колчанам со стрелами, палашам, орудийным стволам.

В ту пору славных побед русского оружия на суше и на море Петровские ворота были не единственной триумфальной аркой города. Деревянные арки сооружались частенько на первых городских площадях, над каналами, на Невской першпективе, даже прямо на льду Невы. Но дерево — материал непрочный. Простояв несколько лет, арки ветшали, их разбирали.

Случалось и так, что деревянные арки перестраивались, становились каменными и стоят в Ленинграде уже века…

…По расплывшимся, слякотным весенним дорогам Европы, по бесчисленным лужам и неугомонным ручьям, вовсю нахлестывая лошадей, торопился в Россию специальный курьер. 14 апреля 1814 года он был уже в Санкт-Петербурге, привез долгожданную весть: русские войска вступили в Париж! Значило это: войне конец! Скоро-скоро уже вернутся домой победители! Пришла пора готовиться к радостной встрече.

На границе города, у начала Петергофской дороги за Обводным каналом, решили соорудить триумфальные ворота. Проект их разработал архитектор Джакомо Кваренги — создатель Смольного института, Академии наук, Александровского дворца в Царском Селе и Английского дворца в Петергофе.

Огромными, величественными вставали на чертеже триумфальные ворота! Высокие массивные колонны делали их торжественными, скульптуры в нишах, колесница Славы над ними, гении Победы, золотые буквы надписей воспевали доблесть русских воинов.

30 июля 1814 года под сводами величественной арки под медь полковых оркестров, утопая в цветах, прошли гвардейцы Преображенского, Семеновского и Егерского полков. 6 сентября — новая встреча: церемониальным маршем проходят лейб-гвардии Павловский и Финляндский полки. 18 октября петербуржцы встречают полки конной гвардии, кавалергардов и конную артиллерию, 25 октября — лейб-гвардии казачий полк.

Вступая под своды арки, воины могли прочесть на ее стенах горящие золотом букв имена своих полков, названия мест сражений: Бородино, Тарутино, Малоярославец, Красное, Кульм, Лейпциг, Фер-Шампенуаз, Париж!..

Триумфальная арка петербуржцам понравилась, скоро стала своей, привычной, любимой деталью города. К ней приезжали и приходили просто погулять, показывали ее гостям города. А так как стояла арка у начала дороги на Нарву, то и прозвали ее Нарвскими воротами.

Но шли годы. Мели снегами, моросили мелким петербургским дождичком. Промелькнуло 10 лет — и обветшали ворота, стал осыпаться алебастр.

Что с ними делать? Сносить?

На защиту ворот встал петербургский военный генерал-губернатор М. А. Милорадович — сам участник битвы с Наполеоном. Сумел боевой генерал добиться у царя «высочайшего рескрипта», в котором указывалось: «Триумфальные ворота на Петергофской дороге, в свое время наскоро из дерева и алебастра построенные, соорудить из мрамора, гранита и меди».

Джакомо Кваренги к тому времени уже умер. Переделка ворот была поручена Василию Петровичу Стасову. Архитектор решил сохранить их внешний облик, лишь чуть увеличив арку.

4 августа 1827 года невдалеке от старых деревянных ворот начали рыть котлован, забивать сваи. 26 августа началась закладка специальных камней фундамента. 10 тысяч гвардейцев — все, как один, Георгиевские кавалеры, ветераны войны с Наполеоном — окружили котлован. Прозвучал сигнал трубы, и от каждого из полков гвардии вышли из строя два солдата и унтер-офицер, сняли с груди свои боевые медали «За 1812», «За вход в Париж» и положили на камни. Опустился еще один камень, накрыл медали…

2 месяца спустя фундамент был готов.

Предстояло соорудить сами ворота. Царский рескрипт на этот счет точно указывал: «…соорудить из мрамора, гранита и меди». Но неутомимый искатель нового Василий Петрович Стасов предложил сделать ворота иным способом. «Сей способ, — писал он, — состоит в бронзовой сплошь одежде всех частей триумфальных ворот из кирпича построенных». Способ был настолько нов, что вокруг него разгорелись споры. Нигде в мире не было таких ворот! Да и царь стоял на своем. Промелькнул 1828 год, 1829-й… Старые ворота уже были сломаны. Новые еще не поднимались.

Лишь 21 мая 1830 года было получено разрешение: «Триумфальные ворота строить согласно последнему предложению Комитета из кирпича с медной одеждой».

И ворота начали расти. Свыше 500 тысяч кирпичей уложили в них каменщики. Литейщики Александровского завода начали отливку медных листов. Заводские чеканщики с большим искусством выбивали на них украшения, модельщики снимали формы с глиняных моделей, отливая их в гипсе. Руками рабочих Александровского чугунолитейного завода были сделаны и скульптуры ворот: фигуры русских воинов, гениев Победы, шестерка коней и колесница Победы. Выдающиеся скульпторы Петр Клодт, Василий Демут-Малиновский, Степан Пименов, Николай Токарев, художники Михаил Крылов и Иван Леппе в те дни не покидали цехов, плечом к плечу трудились с литейщиками Петром Одинцовым, Петром Катерининым, Рогозиным…