Ведомственный притон

39

С самого утра дела у генерала Милославского не заладились. Каким-то образом весть об аресте Дзись-Белоцерковского облетела все московские и областные издания. Каждый час новость повторялась по каналам телевидения, сопровождаемая запи сью полугодовой давности, когда Белоцерковский вручал корону последней «Мисс Отечество». Торжествовало скандальное издание, в котором работал Стас Варенцов. На первой странице во весь рост красовался Дзись-Белоцерковский, совершенно обнаженный, прикрывающий ладонями пах, но с той же короной на голове.

Не только телефон секретаря, но и прямой и мобильный аппараты не умолкали. Журналистам хотелось знать подробности. Скорее всего, распространителями столь горяченькой информации стали или истринские милиционеры, или соседи по коттеджному поселку. Чтобы спастись от атак, Князю вздумалось прокатиться в Подмосковье и поглядеть, с какими успехами следователи ведут обыск в особняке. Но застать оперативников генерал не успел. Двери и ворота оказались прилежно опечатанными. Лишь оставшийся при должности охранник, томившийся в сторожевом вагончике, без особой охоты доложил, что милиционеры уехали с полчаса назад.

Чтобы собраться с мыслями, генерал решил прогуляться вокруг особняка, но звонок и голос Диночки донесли, что через полтора часа Милославского хочет видеть министр. Князь, не отрывая взгляда от циферблата, бросился к машине и был уверен, что, несмотря на заторы и пробки, его личный водитель с тридцатилетним стажем успеет вовремя подкатить к министерству. И успел бы, если бы генералу среди дороги не захотелось по нужде.

Водитель остановил машину на обочине шоссе и боковым зрением проследил, как начальник управления, даже не захлопнув заднюю дверцу, лихо поскакал в перелесок. Шофер тоже не стал закрывать дверцу, решив проветрить салон. Как потом он объяснялся с генералом, включил музыку и откинулся на спинку сиденья. А когда услышал, как хлопнула задняя дверца, надавил на газ и через пять секунд уже переключился на пятую скорость. Понимал, что за опоздание к министру по головке не погладят. Проехав километров сорок, водила подумал, что шеф, спрятавшись в уголок, неподконтрольный зеркалу, приумолк довольно надолго. И, хотя прекрасно знал, что Милославский особой говорливостью не отличался, нутром почувствовал, что пассажира в машине нет. Обернулся — так и есть. Развернулся — и в обратный путь. За пятнадцать минут он те же сорок километров обратно проехал. Глядь, Князь на обочине подпрыгивает — замерз. Пальто же в машине осталось. А он на мокрой дороге только в легких туфельках да в костюме.

Всю оставшуюся дорогу генерал в перерывах между руганью зубами стучал. Ко времени они, естественно, опоздали. В телефонном разговоре с помощником министра пришлось сослаться на дорожные пробки, и встреча была отложена.

Но не успел генерал снять пальто, как Диночка сообщила, что на проводе уже полчаса «висит» один из заместителей начальника управления по общественной безопасности товарищ Чуев, и Милославский не мог не смекнуть, что именно он и был причиной вызова к министру.

Генерал-майор Василий Васильевич Чуев, как шутили в министерстве, являлся попечителем нравов и курировал работу соответствующих отделов и служб в окружных и районных управлениях Центрального региона. Насмешки о том, что Чуев является главным воспитателем всех проституток, нисколько его не задевали. К своему заплечному званию он относился не только спокойно, но даже гордился, что являлся одним из тех, кому выпала честь бороться со столь безуспешной и вечной проблемой. Одного лишь не любил генерал-майор, когда кто-то напоминал об орфографической опечатке, которую Однажды второпях совершила молодая и неопытная секретарша. На ответственной, циркулярной бумаге из-под ее пальчиков вылетела не начальная фамильная «Ч», а такая же крупная заголовочная «X». Срочный министерский документ был распечатан и подан на подпись Чуеву. Заместитель начальника управления также не стал утруждать себя проверкой правописания и поставил свою подпись. Распоряжение разлетелось по сотням адресатов. А через неделю в управление стали приходить отчетные доклады, которые начинались со слов: «Начальнику…уеву В.В.».

После того случая министерские остряки сложили легенду, как ошибка в фамилии генерала стала вечным напоминанием о том, что он занимает свою должность по призванию.

Милославский подошел к аппарату и поднял трубку.

— Рад слышать тебя, Василь Василич, — произнес он и, чтобы успеть собраться с мыслями, задал самый заурядный вопрос, который Чуеву приходилось выслушивать по десять раз за день: — Как чувствуют себя твои подопечные?

При этом ни один из шутников никогда не предпочитал уточнять, какие подопечные имеются в виду.

В этот раз Чуев постарался быть оригинальным, скорее всего, чтобы вызвать у Милославского доверительное расположение:

— Довольно активно, генерал. За прошедшие сутки московские проститутки выезжали по вызовам 955 раз, из них 800 раз в жилые помещения, 50 раз на предприятия и в организации. — Чуев сделал паузу и вздохнул. — Вот только 100 вызовов оказались ложными.

Князь лишь хохотнул, одобрив шутку, но предпочел первым не интересоваться темой разговора.

— А каковы твои успехи, Владимир Никифорович?

— Как обычно. Работаем, — холодно ответил Милославский, ожидая конкретного вопроса.

— Я слышал, нашим подразделением интересуетесь? — вкрадчиво перешел к делу Чуев.

— Да так, по мелочам.

— А конкретно?

— Конкретно? Пожалуйста. Видишь ли, одна женщина знакомилась с мужчинами у гостиницы «Россия» и представлялась валютной проституткой. Что интересно, твои сотрудники прекрасно знали, что клиенты клевали на эту нехитрую удочку и расплачивались валютой. А на самом деле это была обычная рублевая проститутка, и валюту она брала совершенно незаконно.

По очередному вздоху Милославский определил, что шутки абоненту надоели. И в самом деле, Чуев теперь решил взять быка за рога:

— Каких конкретно ты имеешь в виду сотрудников? Подполковника Ломакина и майора Ремизова? Так они уже уволены из органов.

— Вот как?! — удивился Милославский. — А по моим данным, находятся на службе. Позволь, Василь Ва силич, поинтересоваться, а за что же вы их турнули? Какие основания?

Он услышал отчетливый вздох, но не получил на свой вопрос ответа. Чуев решил поменять направление разговора:

— А вот Дзись-Белоцерковского вы арестовать поспешили…

— Поспешили? — переспросил Князь.

— Нам палки в колеса вставляете…

— Вот как! — Милославский вовсе не ожидал такого поворота в разговоре. — Чем же мы на этот раз вам не угодили, генерал?

— Мы за этим ухарем полтора года наблюдаем, и, когда вдруг выясняется, что это главный сутенер, вы нам перебегаете дорогу. Мог бы позвонить, посоветоваться. Как-никак, в одной организации служим, — с наигранной обидой в голосе произнес Чуев.

— Странно как-то получается, Василь Василич, вы полтора года за этим развратником охотились, а мы за неделю управились.

— Да хрен с ним, с Белоцерковским! — примирительно ответил Чуев. — Вы у него из сейфа кое-какие документики извлекли, так отдал бы их мне, Владимир Никифорович. Зачем вам адреса борделей, сутенеров? Это наша работа. Даром, что ли, мы свой хлеб едим? А у вас и других забот полон рот.

— Только по этому поводу ты хотел со мной встретиться у министра? Нажаловаться успел…

— Случайно все произошло, поверь. — По интонации Чуева чувствовалось, что генералу вступать в конфликт не хотелось. — Встретились с министром в коридоре, разговорились. Босс и решил тебя вызвать. Ну так как на счет документов?

— Не отдам. До полного окончания следствия. Там ведь не только адреса притонов и сутенеров. Есть и адреса отделов нравов. — Милославский пожалел, что сказал последнюю фразу раньше времени.

Но Чуев, видимо, до конца решил оставаться откровенным.

— Да знаю я, что не обошлось без помощи моих… — Он хотел сказать сотрудников, но, пересилив себя, произнес: — Оборотней. Подполковник Ломакин запачкался, Ремизов, еще кое-кто. Будь уверен — все получат по заслугам. Только надо ли выносить сор из избы? Читал небось, как пресса лютует? Все газеты сегодня на нас ополчились!

— Я подумаю, — не скрывая негодования, коротко ответил Милославский и положил трубку.

Он резко поднялся и, не обращая внимания на новый звонок, вышел из кабинета. Кресло Диночки в приемной оказалось пустым, и он сам решил заглянуть к Полуярову.

Команда полковника была в полном сборе. Два свободных стула, Фочкин и Катышев. Золотарев, покачивая ногой в такт барабанной дроби, разместился на подоконнике. Получасом ранее завершился короткий допрос Дзись-Белоцерковского. Припертый к стенке красноречивыми документами, обнаруженными в сейфе, король конкурсов красоты, владелец двух десятков модельных агентств и эскортных фирм, куратор доброй сотни интимных заведений решил дать чистосердечные показания. Чтобы смягчить свою вину и постараться выйти из воды если не сухим, то чуть намокшим, Белоцерковский свалил всю вину на Ломакина и Ремизова. Это они его запугали и заставляли заниматься интимным бизнесом. А расписки и финансовые документы лишний раз подтверждали, что половина прибылей оседала на счетах и в сейфах милицейских начальников. Отчасти он был прав.

И теперь, барабаня пальцами по столу и забыв, что в кабинете скучают подчиненные, Полуяров раздумывал, сколько времени потребуется, чтобы получить разрешение на арест оборотней. И сможет ли Милославский без разрешения свыше взять на себя всю ответственность. По крайней мере, все собравшиеся оперативники знали, что медлить было нельзя. Кураторы московской проституции в милицейских фуражках тоже не будут сидеть сложа руки. Одни, накопив приличные капиталы, постараются тихо исчезнуть в заграничном направлении, другие начнут избавляться от свидетелей и порочащих документов.

Увидев в дверях Милославского, все как по команде поднялись. Князь важно прошел к подоконнику и устроился рядом с Золотаревым.

— Раскололся? — спросил он без уточнения имен.

— Он намного умнее, чем кажется, — ответил Полуяров. — Всех сдал. Даже тех, кого мы не держали в поле зрения.

Князь посмотрел в окно, из которого была хорошо видна крыша Павелецкого вокзала.

— Как в дореволюционные времена. Полиция крышует проституцию.

— Вы ошибаетесь, товарищ генерал, — не согласился Катышев. — Тогда полиция действительно крышевала. А сегодня — стала организатором. Некоторые документы подтверждают это. Ломакин даже инвестировал средства в развитие этого бизнеса.

— Каким образом? — не отрывая взгляда от крыши, попросил объяснения генерал.

Полуяров открыл папку, вынул испещренный цифрами лист бумаги и сощурился:

— Пятнадцать процентов чистой прибыли Ломакин оставлял у Белоцерковского и Черемисовой. Два года назад на эти деньги был открыт центр молодежного досуга и ночной стриптиз-бар, приобретены несколько квартир, в которых открылись дома терпимости. В прошлом году на б…кие деньги, извините за откровенность, приватизированы несколько массажных салонов по тайской методике и еще десяток квартир, а также выплачены подъемные деньги двум сотням девчонок, которых завезли из Украины и Молдавии. И эти инвестиции осуществлялись только в Центральном округе. Надо полагать, что примеру Ломакина и Ремизова следовали и в других округах.