Ведомственный притон

23

Почти сутки генерал Милославский без дела разгуливал по Петербургу. Встреча и разговор с министром все откладывались. Помощники главы ведомства лишь звонили на мобильный телефон генерала и сообщали, что встреча переносится то в связи с приемом шефа городской администрацией, который закончился за полночь, то в связи со срочным отбытием министра в крупное подразделение внутренних войск, передислоцированное с Кавказа и расквартированное в области.

Получив очередное известие о том, что руководитель ведомства на обратной дороге в Питер приказал завернуть в небольшой провинциальный городок, чтобы самолично убедиться в высочайшем уровне правоохранительной работы с гражданским населением, Князь тоже решил не терять времени даром. Не выпуская из руки мобильник, он направился в Эрмитаж, в котором ему довелось побывать в последний раз еще при советской власти. Хотелось своими собственными глазами убедиться, насколько точно воспроизведена Янтарная комната, а заодно наспех пробежаться по коридорам и комнатам императорского дворца, по которым еще полтора века Назад деловито расхаживали его предки. Но, купив билет и поднявшись по парадной лестнице, он, к полной для себя неожиданности, оказался в зале итальянской живописи, сплошь завешанном откровенными полотнами средневековых мастеров. Грешники и грешницы, вакхи и вакханки, демоны и распутницы, воины и куртизанки всюду демонстрировали свои прелести и с нескрываемым удовольствием наслаждались любовью.

Разглядывая пылкое лицо пастушка, за горшок молока вот-вот готового овладеть юной красавицей, он вспомнил о ворохе визиток и рекламных проспектиков, которые утром обнаружил под входной дверью своего гостиничного номера. Современная рекламная продукция с фотографическим видом обнаженных девиц не отличалась художественным вкусом, зато была практичной и целенаправленной. Вместо размашистой подписи художника, что заканчивала эрмитажную картину, под грудями или на лобке визитных женщин красовались номера телефонов, ценовые тарифы и нормы круглосуточного обслуживания. Не без интереса просматривая прайс-листы, генерал тут же кидал их в урну, дилетантски пытаясь определить: в какой из столиц часовая расслабуха могла стоить дешевле?

Почувствовав, что слишком долго находится около картины с пастушком и уже успел намозолить глаза собравшейся вокруг него публике, генерал протиснулся сквозь зрителей и оставил итальянцев в покое. Проскочив несколько помещений в надежде обнаружить Дорогу к Янтарной комнате, он вдруг оказался в гуще группы иностранных туристов, вразнобой галдящих и активно жестикулирующих. Это было похоже на ситуацию, когда вчера вечером, поднимаясь по ступенькам в гостиницу, его со всех сторон окружила стайка вычурно разодетых девушек, каждая из которых томила генерала глазами, стараясь понравиться. Он не без труда вырвался из оцепления, но даже после того, как заполнил документы и проследовал к лифту, не смог отделаться от навязчивого похотливого сервиса. Следом за ним в кабину подъемника успело заскочить миловидное создание, и, пока они поднимались к четвертому этажу, девушка предложила отпраздновать встречу в гостиничном ресторанчике. Дежурная по этажу, отдавая ключи от номера, без стеснения и церемонии поинтересовалась, не одиноко ли будет постояльцу, и вместе с массивным брелоком вложила в его ладонь рекламную листовку.

Все эти случайности он смог объединить в одно целое, пока рыскал по дворцу в надежде без посторонней помощи найти Янтарную комнату. Наконец это ему удалось, и он, забыв обо всем на свете, вошел в желто-оранжевый, казалось, наполненный светом вечернего заката, зал. К его удовольствию, народу в комнате было совсем немного, и Князь шаг за шагом удивлялся мастерству современных реставраторов.

— Неужели все это сделано с помощью напильников? — услышал он за спиной воркующий голосок. И, когда кто-то дотронулся до его рукава, понял, что вопрос обращен к нему.

Он обернулся и увидел около себя девушку в серой круглой шляпке с вуалью и в бордовом костюмчике. Казалось, невинное создание, похожее на дореволюционную провинциалку, просто сгорало от восхищения увиденным.

— Конечно, — подтвердил Князь. — Большей частью — это ручная работа.

Девушка подняла вуаль и посмотрела на генерала:

— А чем вы заняты сегодня вечером? Мы могли бы с пользой его провести…

Не дослушав детский лепет, Милославский посмотрел по сторонам, словно пытаясь заручиться защитой. И, к счастью, ему это удалось. Около входа в комнату замаячила фигура милиционера. Но постовой не спешил оградить неизвестного ему посетителя от столь бесцеремонного приставания. Он лишь оценивающе измерял генерала, высокого, седовласого мужчину. И, поняв, что девушка то ли пришлась ему не по вкусу, то ли не по карману, сделал невидимый жест ладонью. Но, когда в руке Князя задребезжал мобильник и генерал быстро донес трубку до уха, постовой решительно направился в его сторону.

— Гражданин, в залах Эрмитажа не полагается пользоваться мобильной связью!

В трубке гремел голос помощника министра, сообщавшего, что глава ведомства ожидает Милославского…

— Не мешай! Отвали! — Милославский попытался отстранить рукой от себя постового, стараясь разобрать последние слова абонента.

Постовой тут же вцепился Милославскому в локоть, стараясь выхватить и отключить мобильную связь. Телефон выскользнул из рук генерала, и голос помощника вдребезги разлетелся по янтарному полу. Время рандеву с министром осталось засекреченным.

— Ты что себе позволяешь?! — глядя на части корпуса, накинулся на постового Князь.

Но постовой уже был на коне, четко зная свои права и обязанности:

— За нарушение порядка в общественном месте и за оскорбление сотрудника милиции вам, гражданин, придется пройти со мной!

Лица посетителей музея уже давно были прикованы не к орнаментам прибалтийского янтаря, а к двум сотрудникам органов внутренних дел, один из которых был в форме сержанта, другой — в цивильном костюме, скрывающем звание генерала. Милославский взял себя в руки, сообразив, что только по телефону из дежурной комнаты милиции ему удастся снова связаться с помощником министра. Он быстро шел по коридорам дворца, под локоть поддерживаемый сержантом. И только когда они оказались в дежурке, Князь дал волю эмоциям.

Ознакомившись с генеральским удостоверением и выслушав все, что о них думает начальник управления службы собственной безопасности, дежурные милиционеры разом вытащили свои сотовые телефоны, предлагая генералу воспользоваться бесплатной связью. Тут же на барьере, защищающем милиционеров от нарушителей общественного порядка, был выставлен и городской аппарат. То и дело мелькавшее в речи генерала слово «министр» на протяжении всей беседы заставило всех сотрудников дежурки стоять по стойке «смирно».

В областное управление внутренних дел, где дожидался Милославского министр, Князь был доставлен на патрульной машине — с сиреной и мигалками. Расплатой за проезд оказался разбитый вдребезги телефон.

Оставшись в кабинете наедине с министром, Князь ощутил себя в роли тех милиционеров из дежурной комнаты Эрмитажа, когда он, не щадя эмоций, инструктировал их о правилах обращения с гражданами. Не проронив ни слова, министр кивнул ему на стул, не прекращая перевертывать вложенные в папку страницы. Не поднимая головы, он прервал затянувшееся молчание:

— Владимир Никифорович, ты мне можешь объяснить, что происходит?

— По поводу?

— Поводов более чем достаточно. — Министр хлопком закрыл папку и посмотрел на генерала. — Сначала два друга-раздолбая, не поделив уличных шлюх, устраивают драку с патрулем. Затем, упрятав девиц, требуют от них написать опровержение на рапорт постовых милиционеров. В результате — новая потасовка, и омоновец оказывается с проломленной башкой. Что творится, Милославский?

— Не все так просто, товарищ министр…

Руководитель ведомства был настроен по-боевому и совсем не собирался выслушивать разглагольствования вызванного на ковер генерала.

— Что происходит? — в который раз повторил он, снова открыл папку и стукнул тыльной стороной ладони по листу. — Вот заместитель начальника управления по обеспечению общественного порядка генерал Чуев сообщает, что вашими сотрудниками без всякого разрешения ведется прослушивание телефонных оперативных переговоров. Руководитель Главного управления уголовного розыска жалуется, что твои ребята с помощью омоновцев отметелили ни в чем не повинного инспектора, а заодно участкового и двух сотрудников из отдела нравов.

Он резко перекинул страницу и, поднеся к глазам очки, вгляделся в текст:

— А это совсем ни в какие ворота не лезет! Жена еще одного твоего деятеля организовала бордель при спорткомплексе и, полагаясь на защиту мужа, устраивает ночные оргии в бассейнах и саунах. Что скажешь? — Министр опустил очки на кончик носа и посмотрел на Милославского. — Наконец, вчера вечером твои ребята набросили наручники на председателя Всероссийского конкурса красоты и отпустили только после того, как заставили начальника районного управления написать расписку о поручительстве. Все начальники отделов нравов и патрульно-постовых служб волками воют, что вы раз за разом срываете операции и не даете им спокойно работать. Словом, всю Москву поставили на уши…

— Я бы и Питер поставил, — выкроив паузу в речи министра, тихо ответил Милославский.

— Что значит поставил? — Министр, выпустив пар, положил очки на стол.

— Так вы же слова сказать не даете.

— Ты хочешь оправдаться?

— Я не в зале суда, чтобы оправдываться. Но, если желаете, могу доложить оперативную обстановку, которая в корне противоположна той, которую вам обрисовал генерал Чуев. — Только теперь Милославский окончательно понял, откуда дует ветер и кто больше всех был недоволен активностью эсэсбэшников. Правда, пока он не мог разобраться, какой мотив двигал генералом Чуевым, — защита корпоративных интересов или личная выгода. Князь на время отогнал черные мысли и пока не доказанные обвинения и постарался сосредоточиться на разговоре с руководителем ведомства.

— Тогда начни с того, — требовательно декламировал министр, — как твой сотрудник с другом-омоновцем снимали проституток, дай бог памяти, на Кутузовском проспекте. Только не надо мне лапшу на уши вешать, что это была заранее запланированная операция…

— Если вам вешают эту самую лапшу, почему я не могу? — вконец осмелел Милославский. — Но суть в общем-то не в операции, а в том, что наш оперативник стал жертвой обыкновенного мошенничества, к которому сплошь и рядом прибегают сотрудники постовых служб. По сговору с проститутками продают их клиентам, а потом задерживают и, ссылаясь на отсутствие регистрации, оставляют мужиков с носом.

— Учат уму-разуму! Пусть так называемые клиенты ведут порядочный образ жизни! — нисколько не жалея потерпевших, усмехнулся министр.

— Пусть ведут, мне-то что? — согласился Князь. — Но за связь с проституткой статьи нет, а мошенничество, к которому сплошь и рядом прибегают сотрудники патруля да еще берут процент с ночных бабочек, называется вымогательством и карается уголовным наказанием. Это первое. Теперь что касается прослушивания оперативных разговоров…