Ведомственный притон

31

Дожидаясь появления Полуярова и в который раз просматривая бумаги, изъятые из сейфа Черемисовой, Катышев без особых усилий произвел нехитрый экономический расчет. От собственного изумления запустил руку в шевелюру. Если к списку заведений, которые курировала Мамка-Танька, добавить еще столько же, что были представлены на интернетовских сайтах, то их количество в столице легко перевалит за тысячу. Перемножив предполагаемое число представительниц древнейшей профессии на их среднемесячный заработок и изъяв тринадцать процентов подоходного налога, капитан Катышев чуть было не выронил карандаш. Даже если подсчитывать экономическую прибыль от налоговых отчислений по самому минимуму, выходило, что одна лишь Москва, легализовав проституцию, могла получать по полмиллиарда долларов в год! А это говорило о том, что даже самые честные столичные сутенеры и владельцы борделей делили пополам со жрицами любви около пятнадцати миллиардов долларов. Ради хохмы, он быстро нашел в Интернете бюджетные цифры, выделяемые для Министерства образования. На взятых вместе подготовку школьников и дипломированных специалистов страны выделялось денег в пять раз меньше.

Хотя у капитана Катышева оставалось свободное время, чтобы выстроить график экономической динамики, как любил он это делать на студенческой скамье, и вывести темпы роста от секс-индустрии на ближайшую пятилетку в пределах страны, он отказался от этой затеи. Лишний раз не хотелось удивляться и впадать в уныние — насколько расходы всех, вместе взятых, силовых ведомств государства уступают доходам сутенеров и проституток. Поэтому он лишь внутренне хохотнул: кто в таком случае станет работать — рубить уголь, засевать поля, лечить людей и ловить преступников, если одна часть населения станет посещать дома терпимости, а другая — предоставлять услуги?

Ручка на входных дверях кабинета медленно поползла вниз. Катышев предположил появление Полуярова. Но он ошибся, и через секунду в проеме двери появилось печальное личико Диночки Ляминой.

Они не виделись уже несколько дней. После коктейля, приготовленного Коробатовым, Катышев считал себя провинившимся не только перед женой, но и перед Диной, а потому всячески избегал появляться на этаже, где располагалась приемная Князя. Конечно, он понимал, что объяснение должно когда-нибудь состояться, но то, что оно должно произойти сейчас, когда с минуты на минуту мог появиться Полуяров, ему вовсе не хотелось.

Не перешагнув порога, Диночка спросила:

— Скажи, только честно, Катышев, я тебе больше не нужна?

— Ну почему же, — замямлил он, подыскивая пра вильные слова. — Мы всегда рады тебя видеть. И Фочкин, и Золотарев…

— Мне не важно, рады меня видеть Фочкин и Золотарев, я спрашиваю тебя, — перебила она его и тут же перешагнула порог кабинета, плотно притворив дверь за собой.

Катышев не знал, куда деваться и как поступать в таких случаях. Не хватало только, чтобы свидетелем любовного разбирательства стал Полуяров. Не ожидая, когда она окажется рядом с ним, он как ужаленный соскочил с кресла и постарался раз и навсегда покончить с этим вопросом:

— Диночка, у тебя ко мне есть какие-то конкретные предложения?

— Что ж, так одним разом и ограничимся?

— А на что ты рассчитываешь?

— На взаимность. Костя, мы ведь так хорошо понимаем друг друга.

— О господи! Но я ведь женат, Дина, и очень люблю свою жену!

Тоска и печаль с ее лица улетучились. Она лишь жеманно передернула плечиками:

— При чем тут твоя жена, Катышев? Люби себе на здоровье! Но разве жена сможет тебе сейчас помочь? Что она вообще знает, твоя жена! Что она умеет? Скажи мне, где она в эту трудную для тебя минуту? Жена и предназначена только для того, чтобы борщи и котлеты готовить!

Под напором столь циничных выводов и прямых откровений Катышев даже опешил. Он понимал, что сию же минуту должен отделить те самые котлеты от мух и поставить самозванку на место. Смелость и решительность уже переполняли его.

— Что ты от меня хочешь? Чтобы я стал твоим очередным любовником?

— Любовником? — Она даже отшатнулась от него. — С какой стати? Очень мне нужен в любовники такой сухарь, как ты! Да еще надо посмотреть, какой ты любовник!

— А то ты не знаешь! — только и нашел что сказать капитан, в то же время наблюдая, как от удивления брови Диночки поднимаются выше и выше.

— У тебя что, Катышев, от неприятностей совсем крыша поехала? — Она, словно не понимая, о чем говорит Костя, крестом сложила руки на груди и отступила в угол комнаты.

Дверь резко распахнулась, и в кабинет вошел Полуяров. Не заметив Диночки, которая осталась у него за спиной, он, не сбавляя взятого с утра темпа, обратился к подчиненному:

— Вы уже обсуждаете важную для вас оперативную сводку?

Какая оперативная сводка может объединять меня с красавицей Диной? — ничего не понимая, удивился Катышев.

— Как! Тело вашего общего знакомого Павла Коробатова найдено в филевской пойме реки Москвы. С ценителем картинной эротики, как установила экспертиза, расправились ровно сутки назад. И вы, друзья, имеете полное к этому отношение.

На глазах Диночки появились слезы.

— А мне почему-то его очень жалко, — совсем тихо произнесла Диночка.

— Ладно, трупом Коробатова займется уголовка. А у нас с тобой, капитан Катышев, есть дело поважнее. Ты все документы просмотрел? Готов к допросу Черемисовой? Тогда — за мной!

Только отдав распоряжения, он заметил слезы Ляминой:

— И не надо реветь, дорогая наша Дина! Если со мной разговора не получилось, так решила свой половой вопрос через Катышева пробить? — Полковник усмехнулся, призывая и Катышева последовать его примеру.

Капитан уже ни черта не понимал:

— Какой половой вопрос?

— Так ты еще ничего не знаешь? — продолжал улыбаться Полуяров. — Эта диверсантка просится, чтобы мы внедрили ее в общество проституток!

— Зачем?

— Ты ее, Катышев, спроси, зачем? Видите ли, она разработала свой план участия в операции. Оказавшись в борделе или среди уличных девок, она готова оказать нам услугу и выведать имена и клички всех посредников и организаторов. Надоело нашей Диночке заниматься бумажными делами и подносить кофе Милославскому.

— Не надо забывать, товарищ полковник, что я без пяти минут дипломированный юрист, — вмиг забыв о Коробатове, с вызовом отозвалась Диночка. — И следственная оперативная практика мне не помешает.

— Ты этот диплом получаешь с того времени, как я здесь работаю. И третий год в столе держишь учебники за третий курс, — дружески улыбнулся Полуяров и подтолкнул Катышева к выходу. — Пошли, Катышев, пошли. Нас Черемисова уже заждалась!

Они уже оставили кабинет, когда вдогонку им раздался голос Диночки:

— А я все равно стану проституткой! Вот увидите!

Катышев спускался вниз по лестнице, стараясь поспеть за полковником. После столь бурного и странного объяснения с Диночкой немного отлегло от сердца. Только пока он точно не мог сказать: то ли после коробатовского коктейля она действительно не знает, что с ними произошло, то ли делает вид, что ничего не помнит. Капитану очень хотелось бы верить в первое…