Ведомственный притон

— Для этого нужно было устраивать такой переполох?!

— А что здесь необычного? — Она с вызовом посмотрела на него, и ему показалось, что в ее взгляде появилась ненависть. — Я к этому давно привыкла. Вы ведь, менты, между собой нас поделить не можете! То на одних работаем, то на других, то, как сегодня, третьих ублажаем.

Он помолчал, прислушиваясь к шуму и командам лейтенанта, которые доносились из-за двери. Судя по всему, процесс одевания закончился, и теперь решался вопрос, что делать с клиентами в милицейских погонах.

— Это Черемисова вас сюда затолкнула?

— А кто же еще?

— А можно как-то ее сюда вызвать?

— Как же, приедет! Что она, дура, что ли? Хотя спроси у сутенера-охранника. Но — полная безнадега. Мамка со всеми поддерживает только одностороннюю связь. А если надо, приезжает совсем нежданно-негаданно.

— Но вы же с Лялей, насколько я знаю, на улице работали…

— Мы много где работали. Это долгий разговор. Но после того, как на вашей квартире вычислили Ляльку и узнали, что она под вашу диктовку написала ответное заявление, нас в наказание зачислили в штрафную роту.

— Что значит в штрафную роту?

— А то и значит, — зарыдала она, — что из этого притона охрана на улицу не выпускала. И ноги приходилось раздвигать только за кормежку. Да субботники, да побои! И клиенты здесь — сплошные извращенцы и мазохисты.

Она замолчала и осторожно прикоснулась к распухшей брови, демонстрируя доказательства только что сказанным словам. Наверняка она теперь как никогда понимала, что легкие заработки и веселые застолья с клиентами теперь обернулись не только физической, но и душевной болью. И даже привыкший ко всему Фочкин понимал, что девушка, за которой скрывается обыкновенный человек из плоти и крови, как никогда нуждается в его помощи. Может быть, только после всего случившегося с ней за последние несколько суток она смогла понять, как противно ей все, чем она занималась, и как сложно вырваться из этого ада.

Содрогнувшись, она снова всхлипнула:

— Ну а кто, кроме нее, может карать и миловать? Сначала Мамка-Танька потребовала, чтобы мы с Лялькой написали на тебя и твоего дружка заявления. Я отказывалась, но она пригрозила, что сдаст в аренду арабам за границу. А если она обещает, то обязательно исполнит. Я в этом не раз убеждалась.

— Ты ее давно знаешь?

— Почти два года. Мы познакомились, когда я работала в модельном агентстве у господина Дзись-Белоцерковского. Она часто у него бывала.

В дверь предупредительно постучали, и в комнату вошел Золотарев.

— Извините, товарищ майор, что помешал. Но что с клиентами делать будем?

Не обращая внимания на капитана, Фочкин дотронулся до плеча девушки:

— Собирайся, Жанет, поедешь с нами, и мы с тобой еще обо всем основательно поговорим. Кстати, как твое настоящее имя? Жанна, надо полагать?

— Евгения.

Она поднялась со стула и снова принялась за непослушные пуговицы на блузке. Покорное и безропотное поведение девушки давало понять, что другого выхода, как полагаться на новых защитников в погонах, у нее нет. Возврат к прежним покровителям и былой деятельности был не только немыслим, но и крайне опасен.

— Без меня и шагу ступить не можете! — переключился Фочкин на шутливый разговор с Золотаревым. Но ему было приятно, что даже в шутку он в глазах омоновцев, коллег и всех остальных лиц, находящихся в этом притоне, вдруг вырос до должности единственного главнокомандующего.

— Что делать? — повторил он и вдруг с недоумением посмотрел в глаза Золотареву. — А что с ними делать, капитан?

— Отпустить! — без заминки предложил Золотарев.

— Куда отпустить?

— На все четыре стороны! — к беседе подключился Катышев. — Во-первых, мест в «Газели» для всех не хватит. А во-вторых, пока они не преступники. Понимаешь, Фочкин, люди просто отдыхали и веселились. Факта насилия пока не зарегистрировано.

Фочкин в недоумении оглянулся и посмотрел на Жанет, предлагая то же самое сделать друзьям и убедиться, что синяк над глазом девушка нарисовала не собственным кулаком.

— Фамилии и звания мы уже переписали. Все как один из подразделения Ломакина, — поспешил объяснить Катышев. — А допрашивать девиц в этих условиях бессмысленно. Они видят своих обидчиков и боятся их. Да и бордель — не самое подходящее место для доверительных бесед. Вы согласны, товарищ майор?

Доводы Катышева и Золотарева показались Фочкину вполне убедительными.

— А охранника-сутенера допросили? — тут же спохватился он. — Может, через него выйдем на Черемисову?

— Господи, Фочкин, — возмутился Золотарев. — А что же я, по-твоему, делал, пока ты, уединившись, вел задушевные беседы? Охранник — полный попка, с которым Мамка-Танька общалась только по городскому телефону. И выручку он передавал только через посыльных. Она не такая глупая баба, как нам казалось.

Все обитатели квартиры уже были одеты и подготовлены к эвакуации. Оставалось только распрощаться с клиентами и сопроводить дам к автобусу. Но в этот момент дверь квартиры резко распахнулась, и в узкую прихожую с трудом протолкнулись пятеро вооруженных милиционеров.

— Всем на пол! Лежать! Всем на пол! — размахивая пистолетом, не жалея голосовых связок, орал начальник дежурного наряда.

Оказавшись среди девушек в первых рядах перед ощетинившимися стволами автоматов, Фочкин и Золотарев недоуменно переглянулись, но, во избежание неприятных последствий, принялись за выполнение команды. Они понимали, что произошла какая-то неувязка и через несколько секунд столь спорный вопрос должен разрешиться. Благо, в передних рядах покидающих квартиру гостей и обитателей не оказалось омоновцев. Иначе бы рукопашной схватки с дополнением пальбы было бы не избежать. Они уже лежали на полу, с двух сторон плотно прижимаясь к полногрудой девице с ярко-красными пучками волос, которая каким-то странным образом затесалась между ними. И только когда прихожая заполнилась распростертыми по полу телами, воцарилась тишина, из дальней комнаты донесся голос Катышева:

— Мужики, спокойно, тут все свои! Мы из службы собственной безопасности! А вы кто?

— Вневедомственная охрана! — после некоторой заминки ответил кто-то из вновь прибывших милиционеров.

В подтверждение слов товарища, Фочкин, не поднимаясь с пола, с трудом извлек из кармана красную книжицу и вытянул руку над головой. От надраенных до блеска ботинок командира наряда, которые располагались в полуметре от него, несло потом и гуталином. Теперь он понимал, что кто-то из обитателей борделя в первые минуты штурма сумел включить охранную сигнализацию, надеясь в суматохе незамеченным улизнуть из квартиры. Благо, представители вневедомственной охраны не отличались расторопностью и прибыли на место только через десять минут.