Мозг слушает. Как создается осмысленный звуковой мир

Композиция

Слушатели подмечали в птичьем пении финальный росчерк, каденции, бриджи и нисходящие каскады, характерные для фортепианных глиссандо (ЧМ)[447]. Птицы с обширным репертуаром соединяют их вместе, что иногда напоминает музыкальные темы или вариации. Пары (или большее количество) птиц иногда исполняют каноны “зов – ответ”. Такое поведение характерно, например, для сокоррского пересмешника и болотного крапивника.

Выпускник Brainvolts Адам Тьерни, который, как мне кажется, никогда не задумывался о том, считает ли он птичье пение музыкой, тем не менее использовал певчих птиц для проверки гипотезы о человеческих песнях. Человеческие песни имеют три выраженные характеристики: 1) близость высоты соседних нот, 2) снижающиеся или Ʌ-образные мелодические контуры (а не повышающиеся или V-образные) и 3) тенденция удлинения нот к концу фразы. Адам предположил, что эти характеристики связаны с двигательными ограничениями, а не с природными или культурными предпочтениями. Его идея заключалась в том, чтобы проверить наличие этих признаков в песнях певчих птиц, поскольку из-за анатомического сходства голосового аппарата у птиц есть примерно такие же двигательные ограничения, как у человека. Проанализировав множество записей птичьего пения, он обнаружил, что песни птиц имеют те же три характеристики, и это предлагает физиологическое обоснование для объяснения форм человеческих песен[448].

Тем не менее на вопрос о том, является ли пение птиц “музыкой”, каждый отвечает по-своему. Композитор и исследовательница в области зоомузыкологии Эмили Дулиттл пишет[449], что однажды она составила список параметров, по которым песни птиц непохожи на человеческую музыку. В ее списке были такие пункты, как “отсутствие общей структуры”, “отсутствие гармонической связи между отдельными мотивами” и “произвольное чередование звука и пауз”. Она показала свой список композитору Луи Андриссену, который сказал: “Это похоже на Стравинского!”