Поход на Москву

А в это время у Ливен…

19 сентября 1-й полк взял город. Полное расстройство противника позволяло продолжать наступление, но обстановка в тылу требовала немедленной отправки туда трети сил, а через день и второй трети. В Ливнах остались лишь один батальон и комендантская рота с двумя орудиями.

22 сентября красные, подкрепленные свежими частями, перешли в наступление. На следующий день бой шел уже на окраине города, и только подход с юга 1-го батальона с командой разведчиков позволил удержать его. 24-го в критический момент подошел с юга и 2-й батальон.

25 сентября отбита сильнейшая атака красных, после чего они были отброшены несколько к северу. Этот день — день праздника 1-го полка. Полк провел его в бою. И только в городе собравшиеся чины штаба полка во главе с командиром полка, полковником Блейшом, и немногими представителями батальонов отметили его.

26 сентября полк перешел к активной обороне. Для него назревала опасность с юга. 1-й батальон переходит на южный берег реки Сосна и ведет наступление на восток, держа связь вправо с отрядом полковника Гравицкого.

30 сентября он, не доходя до слободы Чернава, снова переходит на северный берег реки, обходит Чернаву с запада и занимает село Троицкое, в 5 верстах от нее. Его команда разведчиков с капитаном Дубининым в 60 человек забирает два орудия. Красные, под угрозой обхода, оставляют слободу Чернава, которую и занимает Стрелковый полк. Но в то же время батальон оказывается в тылу у противника, стоявшего против Ливен. Один из красных полков торопится уйти на север за реку Чернавка, преследуемый 2-м батальоном, и у реки натыкается на две роты, уже подошедшие к переправе. Красный полк попадает между двух огней, ищет спасения вброд. С противоположной стороны его встречают огнем свои.

1 октября 1-й полк весь вышел на линию притока реки Сосна, Чернавка, заняв фронт в 25 верст от села Троицкого до села Медвежья, в 20 верстах к северу от Ливен. Потери его доходили до 300 человек. Успех был явный (одних пленных было взято 1500), и он одержал его благодаря подвижности всех своих частей и инициативе их начальников. Огромную помощь оказали крестьяне, дававшие в ходе боев сведения о силах и передвижениях противника.

Физическая усталость покрывалась отличным настроением. Не высказывали его лишь лошади. Им действительно пришлось очень тяжело поработать, таская пулеметы и орудия по размокавшим от дождей дорогам и полям. Для лошадей необходимо, чтобы их совершенно разамуничивали. Командиры артиллерийских взводов просили об отводе на отдых и получили ответ: «Боеспособность артиллерийской единицы зависит от исправности боевой части, и, пока пушки целы и не отказываются стрелять, не может быть никакой речи об отдыхе батарей».

1-й полк быстро пополнил свои потери. В Ливнах в его ряды стало около 100 офицеров из жителей этого города, немало добровольцев из крестьян и прибыла партия в 300 человек, навербованных в глубоком тылу, много было влито пленных. Полк стал снова большой силой: по 700 штыков в батальоне, по 5–6 пулеметных взводов в каждом; комендантская рота и команда разведчиков по 200 штыков, даже конная сотня полка возросла вдвое.

Иное положение было во 2-м полку. Ликвидация второго прорыва стоила ему также огромных потерь до тысячи человек. Огромный участок? Встреча с коммунистическими частями, с двумя бригадами, с двумя кавалерийскими полками? Да, конечно. Но только ли это? Стали разбираться в своих упущениях, и не только в своих, и не в группах младших и средних командиров, но с участием командира полка, полковника Морозова. В частности, по вопросу о взаимной поддержке. Полковник Морозов не мог оставить без последствий неоказание поддержки в бою 21 сентября со стороны 1-го батальона 1-го полка батальону 2-го, попавшему в тяжелое положение. Он и капитан Образцов непрерывно были в тесной связи со всеми частями полка, укрепляя в них дух.

Помимо того, даже в положении, в каком находился полк, выпускались приказы касательно всех сторон боевой службы; отмечались ошибки, упущения и проявления доблести офицеров и солдат. В приказах были фамилии пулеметчиков мл. унтер-офицера Папкова, ефрейторов Рогова и Плетнева. Общими усилиями полк решительно поднимал свой дух, совершенствовал руководство боя и разрабатывал тактику в бою. Он пополнялся пленными, а из тыла к нему пришло большое пополнение. Роты его стали по 120–150 штыков; пулеметов было достаточно, но оставалось сыгравшее уже роковую роль отсутствие в полку достаточной команды конных разведчиков.

Подъему настроения в обоих полках очень помогло сообщение, что 1 октября был взят Орел. Марковцы кричали «Ура!» корниловцам. Надежды на скорую победу крепли. Считали, сколько оставалось переходов до Москвы.

Но вот возвращавшиеся в полки говорили: газеты пишут и все говорят: «Корниловцами взят Курск. Корниловцами взят Орел». Генерал Май-Маевский сказал: «Орел орлам» и… ни слова о марковцах. Будто их и не существует. Раненые марковцы напрасно искали в газетах что-либо о своих полках. Впрочем, прочли сообщение: «Отряд капитана Коломацкого взял г. Ливны». Догадались, что говорится о них, марковцах, только по фамилии капитана Коломацкого и еще потому, что знали о наступлении своих частей от Корочи на Тим, Щигры, Мармыжи… Но кто другой догадается? Как-то было досадно. Стоят они где-то, и если назвать эти пункты, то они окажутся большинству неизвестными и даже не на всех географических картах отмеченными. Значит, и роль их незначительная.

1 октября оба Марковских полка вышли на линию станция Долгоруково, слобода Чернава и далее на север по реке Чернавка. Их общий фронт до 60 верст. Стрелковый полк ушел на погрузку для отправки на внутренний фронт. Его сменил батальон алексеевцев, вошедший в подчинение командиру 1-го полка. Фронт полков был почти прямой линией. Но на флангах?

Правый фланг 2-го полка «висел в воздухе». Правда, в 25 верстах к востоку с севера на юг протекал Дон. Но может ли это быть гарантией? Правда, вдоль Дона вели наблюдение кавалерийские части Землянского отряда, но центр отряда в Землянске, теперь в 45 верстах к югу. Может ли служить обеспечением его фланга и Марковская инженерная рота, ставшая в Касторной, в 50 верстах к югу? Может быть, железная дорога, на которой стоит полк, является гарантией: подъедут бронепоезда, резервы? Нет. Все мосты на ней основательно взорваны проходившими здесь мамонтовцами. Фланг «висит в воздухе».

Левый фланг 1-го полка. Между ним и Алексеевским полком, пересекшим линию железной дороги Елец — Орел у станции Верховье уже в Тульской губернии, разрыв в 20 верст. Фланги обоих полков могут быть подвержены удару противника, силы которого против них составляют две стрелковые дивизии, Симбирская бригада, кавалерийская бригада и другие части. Елец, находящийся в 25–30 верстах, является опорным пунктом красных; к нему с севера подходят две железнодорожные линии, по которым быстро могут быть подвезены резервы.

Можно ли сказать, что отряд генерала Третьякова из трех полков, растянувшийся на 100 верст, имеющий к тому же «на весу» левый фланг алексеевцев (более чем 30-верстный разрыв с корниловцами наблюдался лишь Черноморским конным полком), крепко стоит на месте? Но об этом марковцы не думали. Их цель — взятие Ельца, большого города, отмеченного на всех географических картах. «Вот только подойдет младший брат третий полк!»