Сыграй со мной в запретную игру

6 глава

ОЛЕГ

За несколько лет работы в клубе мне уже несколько раз приходилось иметь дело и с неуравновешенными клиентами (на самом деле, чаще клиентками), и с их ревнивыми партнерами (обычно мужчинами), и с беспокойными, контролирующими, случайно прознавшими обо всем родителями вроде тех, что оказались у Жени Скворцовой.

Оно и неудивительно, конечно: девчонке всего восемнадцать лет, она еще школьница, какому отцу хотелось бы увидеть свою дочь-одиннадцатиклассницу в секс-клубе, где практикуют БДСМ и прочие «извращения»? Так что отчасти я могу понять этого мужчину… но лишь отчасти. Называть свою дочь шлюхой и воровкой, даже не попытавшись разобраться и хоть что-нибудь понять, — это уже перебор.

Честно говоря, большинство родителей вообще предпочитают думать, что их дети не занимаются сексом, вне зависимости от того, сколько этим детям лет: пятнадцать, восемнадцать, двадцать пять или сорок. Справедливости ради, дети тоже надеются, что их сорокалетние, пятидесятилетние и тем более шестидесятилетние родители ничем подобным по ночам не занимаются. Вот такое вот искалеченное (еще нашими бабушками-дедушками и их ужасными советскими установками) у нас сознание, в котором секс — это почти всегда грешно, порочно и лучше молчать, прикидываясь, что к нам это не относится… Делайте свои дела за закрытыми дверьми и все такое.

И как с таким сознанием, с такими вот установками в голове молча смириться, что твоей дочери уже восемнадцать, что она совершеннолетняя самостоятельная личность и может делать все что угодно? Пить, курить, ругаться матом (именно этого так боится старшее поколение в отношении своих детей). И заниматься сексом в том числе. И даже грязным, развратным, жестким сексом: с плетками, наручниками, анальными пробками и черт знает чем еще… В голове не укладывается, правда?

Жене я отвечаю просто и спокойно:

— Егор поговорит с ним. А если не получится — поговорю я.

— И что скажешь? — уточняет она с откровенным ужасом в глазах. Мне становится немного смешно, но я стараюсь отвечать со всей серьезностью:

— Правду. Что тебе восемнадцать и ты вольна распоряжаться своей жизнью так, как считаешь нужным. В том числе и своей сексуальной жизнью.

— Мои родители пошлют тебя нахуй, — усмехается девушка.

— Посмотрим.

И вправду — посмотрим. Этот разговор явно не прямо сейчас состоится. Прямо сейчас обеспокоенным папашей займется Егор — тот еще мастер, во всех смыслах этого слова. На переговорах он работает языком так же классно, как и во время орального секса. Неудивительно, что именно он стал нашим директором и остается им по сей день, хотя сам уже давно не практикует ни с кем, кроме своей молодой супруги Нины.

— Ладно, — лепечет Женя, пожимая плечами.

— Ты, кажется, хотела посмотреть мою игровую? — напоминаю я с улыбкой, потому что мне искренне хочется ее отвлечь от неприятного разговора… и чертовски хочется ее трахнуть.

— Ну да, — девушка кивает.

— Тогда идем, — говорю я уже во второй раз за вечер. Впрочем, теперь мы и так уже в коридоре, так что остается только добраться до нужной двери.

— Ого! — восклицает Женя, шагнув за мной следом. — У тебя тут все так серьезно, настоящий кодовый замок!

— На всякий случай, — киваю я. — Открывается по отпечатку моего пальца, — я прикладываю большой палец и показываю, как работает эта нехитрая система. — Но если ты будешь хорошей девочкой, твой отпечаток тоже добавим в базу…

— Зачем? — удивляется Женя, не понимая.

Я улыбаюсь:

— Мало ли ты останешься в моей квартире одна и тебе захочется развлечься с каким-нибудь большим резиновым членом в мое отсутствие…

— Бррр! — она смеется и пихает меня в бок: — Ты ужасен!

— Я самый ужасный человек на свете, — подтверждаю важно и приглашаю ее войти в игровую: — Дамы вперед!

В принципе, моя игровая комната не сильно отличается от игровых в клубе, разве что цветовая гамма здесь не классическая черно-красная, а темно-синяя с белым. Женя входит медленно и несмело, я шагаю следом и прикрываю за собой дверь, оставляя небольшую щель и тем самым давая понять: насильно ее здесь удерживать никто не станет.

— Красиво, — говорит девушка немного смущенно, и я улыбаюсь:

— Правда? И что же тебе особенно нравится?

— Это, — она показывает на огромный стеллаж с девайсами. В основном здесь ударные инструменты: плетки-семихвостки, плети с заклепками и шипами, стеки, флоггеры, кнуты, хлысты и прочие штуки для порки.

— Тебя это заводит? — спрашиваю я, потому что меня — да, и члену тут же становится тесно в джинсах.

— Всегда было интересно, как это… больно или нет, — признается Женя, и я уже жалею, что не запер дверь сразу… вдруг она решит сбежать? А я совсем не намерен отпускать ее теперь без хорошей порки.

— Смотря чем бить, — говорю я максимально спокойно, старательно скрывая возбуждение в голосе, чтобы не напугать девчонку раньше времени. — С какой силой, как часто и сколько ударов наносить.

— А с чего лучше начинать? — спрашивает девушка, подходя еще ближе и пальцами проводя по хвостам плеток.

— Например, с этого, — я снимаю со стеллажа плетку с мягкими хвостами. — Хочешь попробовать?

— Да, — отвечает девушка тихо и взволнованно.

— Тогда снимай джинсы и трусики и вставай ко мне спиной…

У меня кружится голова. Если честно, я уже очень давно ничего подобного не испытывал. Сессии в клубе — это, конечно, чертовски возбуждающе, но это все же работа, а не просто развлечение, приходится держать себя в руках, проявлять терпение и выдержку…

К тому же, до полноценного секса далеко не всегда доходит. Очень часто заказанные клиентками сессии не включают в себя проникновение членом (новенькие девочки боятся чем-нибудь заразиться или залететь, постоянные клиентки таким образом очищают совесть, полагая, что отсутствие проникновения членом — это не измена) и заканчиваются, когда девушки кончают от работы вибраторов или от моих пальцев в их влагалище и на клиторе, а я сам остаюсь практически ни с чем. Только моральное удовлетворение от того, что сделал кого-то чуточку счастливее. Ха.

Одноим словом, эякуляция и оргазм БДСМ-мастера — последнее, что учитывается в клубе вроде нашего. Главное — это полностью удовлетворить клиента… ну, точнее, клиентку, в моем случае.

Я не жалуюсь. Я люблю свою работу — она моя отдушина, мое хобби.

Но сейчас я не в клубе — я дома. И у меня не сессия — а просто секс (будет, я надеюсь) с красивой девушкой.

Член в джинсах встает быстрее, чем я успеваю снять со стеллажа кожаную семихвостку, а чуть растерянная Женя стоит прямо передо мной, смотрит исподлобья, складывает тонкие руки на груди, пряча за обнаженными угловатыми локтями вставшие и просвечивающие через тонкую футболку сосочки, и осторожно спрашивает:

— Может быть, не надо?

— Ты сама сказала, что хочешь попробовать, — улыбаюсь я мягко. Ее страх совершенно нормален и естественен, так что я не тороплюсь и не тороплю ее. Времени у нас полно: вся ночь впереди.

— Вдруг мне будет больно? — спрашивает девчонка.

— Мы начнем с десяти ударов, — обещаю я. — И я не буду сильно бить. Просто доверься мне, пожалуйста, — я протягиваю ей руку, и она несмело вкладывает свои пальцы в мои. Тогда я притягиваю ее поближе, заставляя сделать шаг навстречу, а потом скольжу ладонью по ее щеке, шее и плечу, с удовольствием видя, как под ласковыми пальцами вздрагивает и покрывается мурашками горячая кожа… — Расслабься.

Женя наконец кивает и берется за кнопку на джинсах. Расстегивает непослушными дрожащими пальцами, дергает вниз молнию.

— Умница, — говорю я.

Она спускает джинсы по стройным ногам и переступает через них.

— Теперь трусики, — киваю я, не переставая любоваться.

— А футболку оставить? — спрашивает девушка.

— Пока да.

И вот она стоит передо мной: обнаженная снизу, одетая сверху… Впрочем, из-под ткани футболки по-прежнему торчат твердые соски. Женечка переступает с ноги на ногу и ждет моих дальнейших указаний. Вчера в клубе она была чуть пьяна, плюс действовала на самых первых, самых ярких эмоциях, плюс предварительно возбудилась во время сессии, которую я проводил, сегодня все будет немного иначе… Я чувствую ее волнение — и мне это чертовски нравится.

— Повернись ко мне спиной, дойди до кровати и возьмись руками за металлическое изножье, — говорю я так, чтобы звучало мягко, но было понятно: это приказ мастера, которого нельзя ослушаться.

— Я… — начинает девушка, а потом вдруг встряхивает волосами, рассыпающимися светлой волной по плечам, кивает и выполняет то, что я велел. Я удовлетворенно улыбаюсь и иду за ней.

Ее обнаженные ступни прилипают к полу и издают приятный шлепающий звук. Она добирается до кровати, обхватывает пальцами металлические прутья, вставая поудобней, и рефлекторно отставляет обнаженную задницу, ожидая, что я тут же нанесу первый удар.

Не так быстро, детка.

Вместо этого я подхожу к ней сзади вплотную, обхватываю девчонку за талию и очень медленно, очень нежно целую в шею, заставляя запрокинуть белокурую голову. Я собираюсь не только отшлепать ее, но еще и распять на андреевском кресте, прицепить к ее соскам и клитору прищепки и выебать так, чтобы она умирала и воскресала в моих руках…

Но начнем с малого.

Мои руки ласкают ее плечи, грудь, забираясь под футболку, скользят по впалому животу, такому напряженному и покрытому мурашками, что меня самого пронимает дрожь… Мои руки касаются косточек на бедрах, сминают упругую задницу. Я глажу ее ягодицы пальцами, а потом длинными хвостами плетки, не давая ей времени разобраться, что именно прикасается к распаленной возбуждением коже.

— Ты будешь считать удары вслух, — говорю я ей на ухо.

— Хорошо, — кивает Женя.

— Хорошо, мастер, — поправляю я.

— Хорошо, мастер, — повторяет она исступленно, и я замахиваюсь плеткой, чтобы нанести первый удар. Девчонка тут же вскрикивает: — Один! — и встает на носочки, словно ощутила сильную боль, хотя это совершенно невозможно.

— Умница, — говорю я тихо и замахиваюсь снова.

— Два! — вскрикивает Женя. Ее голос звучит звонко, но покорно. Ей явно нравится происходящее, и я тоже чертовски доволен, так что следующий удар наношу уже чуть сильнее. Лишь немного — чтобы обострить ощущения.

— Три! — кричит девушка.

Я не выдерживаю, хватаю ее за волосы и тяну на себя, заставляя оторвать пальцы от металлических прутьев. Женя не успевает ничего сообразить, а я уже швыряю ее лицом в подушки, чтобы тут же нависнуть сверху и замахнуться в четвертый раз.

— Четыре! Пять!

Женя продолжает послушно считать, а я уже мысленно прикидываю, что и как буду делать с ней после порки.

У меня конкретно едет крыша — довольно непривычные ощущения. Я словно теряю контроль, который обычно привык держать в железном кулаке. Последний раз я чувствовал подобное лет шесть или семь назад, когда был сильно влюблен. Та история отношений закончилась плачевно: девушка бросила меня, покорившись властной (более властной, чем я, ха-ха!) матери, считавшей меня грязным извращенцем. Ну что же, она была права!