Сыграй со мной в запретную игру

17 глава

ОЛЕГ

Я думаю сразу о нескольких вещах.

Во-первых, о том, что сессия получилась гораздо лучше, чем я ожидал.

Ладно, давайте будем предельно честны: я вообще ничего хорошего не ожидал, я просто откровенно боялся. Мне чертовски сильно нравится Женя, и мне не хотелось причинять ей боль… Ну, то есть, хотелось, конечно — это во мне говорит прожженный БДСМ-мастер, — но так, чтобы в итоге это принесло ей наслаждение и разрядку. Чтобы это не стало причиной ссоры или разрыва наших только-только ставших стабильными отношений. Чтобы она не почувствовала себя униженной или оскорбленной…

К большому сожалению, такое бывает с нижними, когда во время сессии они не могут отключить мозг. А Женя этим довольно часто грешит: слишком умная, слишком контролирующая, слишком тревожная…

Оно и неудивительно — с такими-то родителями.

Но о родителях позже.

Сейчас — о сессии.

Я просто счастлив, что все прошло отлично. Жене понравилось, она достигла сабспейса и кончила столько раз, что даже я потерял счет ее феерическим оргазмам, а уж она сама и подавно.

Неважно даже, что я сам не кончил. Это проблема тела — но не разума и не души. Морально и эмоционально я полностью удовлетворен. А с железным стояком разберусь немного позже, когда пойду в душ… Только перед этим нужно уложить Женю спать. Она наверняка моментально отрубится: в конце концов, энергии у нее за последние пару часов ушло очень много.

Я оказываюсь прав: через несколько минут, приняв душ и выпив стакан молока, девушка уже сладко посапывает на постели в спальне. У меня появляется немного времени: не только чтобы искупаться самому и подрочить, но и чтобы подумать о том, что гораздо важнее сессии…

Женя сказала, что любит меня.

Конечно, сначала я по старой привычке списал все на эйфорию после секса и — особенно! — сабспейса. Отшутился, сказал, что нужно подождать несколько часов. За те несколько лет, что я практикую БДСМ, пять или шесть нижних клялись мне в вечной любви, находясь при этом в кандалах на андреевских крестах и гинекологических креслах…

Пройденный этап.

Но что-то подсказывает мне, что утром ничего не изменится, и Женино трогательное, невинное «я люблю тебя» снова будет произнесено.

И что же тогда делать?

Однажды я и сам чуть было не сказал ей «люблю», но вовремя заменил это опасное слово другим — «обожаю».

Но уже тогда задумался.

Неужели я правда полюбил эту девчонку?

Похоже на то.

И это пугает.

Я уже рассказывал, что все мои попытки в отношения с нижними и подопечными по плаванию заканчивались абсолютным крахом, а Женя — одновременно и нижняя, и подопечная… По опыту, наши отношения просто обречены на провал, и нам лишь можно провести вместе столько времени, сколько получится, — а потом разойтись.

Зачем при этом признаваться друг другу в любви?

Но поздно: она уже призналась.

Я должен ответить — или отпустить ее прямо сейчас.

Но я не хочу отпускать!

А значит, придется серьезно поговорить.

Кроме того, серьезно поговорить следует и с ее родителями — это третья мысль, которая не дает мне покоя, пока я дрочу собственный член, стоя в душе под потоками горячей воды… Да-да, я дрочу и при этом думаю про Жениных отца и мать, такие дела. Ханжи и моралисты, идите лесом.

Девушка не общается с ними вот уже несколько недель: ни телефонных звонков, ни даже сообщений. Такое ощущение, что эти люди просто решили для себя, что у них больше нет дочери… Вот уж кто точно ханжи и моралисты.

Сама Женя пока держится и даже регулярно убеждает меня, что все в порядке, но я прекрасно понимаю, что это совсем не так. Это конфликт в стадии заморозки, и с ситуацией рано или поздно все равно придется разбираться. Они же не могут не разговаривать теперь всю оставшуюся жизнь! Другой вопрос, что я пока не понимаю, с какой стороны подойти к людям, которые впали в какую-то совершенно лютую истерику, просто узнав, что их дочь выросла и теперь занимается сексом и сама принимает решения.

Конечно, можно попробовать объяснить им, что их дочь не шлюха, руководствуясь их собственными «совковыми» понятиями об этом слове и понятии: сказать, что она вовсе не спала со всеми подряд в клубе, только со мной… Но вот беда: это объяснение кажется мне скучным и несправедливым. Потому что с тем же успехом она могла спать и со всеми подряд — это тоже не сделало бы ее шлюхой! Слово «шлюха» вообще ужасное и оскорбительное. Я бы очень хотел, чтобы им просто не пользовались в современном обществе, где каждый имеет право на сексуальную свободу вне зависимости от пола, возраста (несовершеннолетние не в счет, конечно), ориентации и любых других параметров.

Мне бы хотелось просто внедрить в их головы одну очень простую мысль: их дочь — взрослый человек, отдельная личность со своими правами и обязанностями, она может делать все что посчитает нужным, а если потребуется — сама будет нести за это ответственность: моральную, материальную или, например, уголовную, в конце концов…

Они не должны больше опекать ее как маленького ребенка, более того — они не имеют никакого права ее контролировать. Забота, беспокойство — это все нормально для родителей и детей, но не в той агрессивной и ультимативной форме, какой решили воспользоваться они…

Женя выросла.

Женя должна жить свою собственную жизнь.

Учиться. Работать. Заниматься тем, что нравится. Принимать решения. Правильные, а порой неправильные. Сама. Совершать ошибки. Любить. Ненавидеть. Трахаться. Выходить замуж или не выходить. Рожать детей или не рожать. Это только ее дело.

Вот только как — как, блять?! — объяснить это зашоренным, недалеким, агрессивным людям, которые заперли взрослого человека в спальне, отобрали ноутбук и вынудили сбегать посреди ночи по простыням через окно?!

Со сном у меня не ладится, я засыпаю только под утро. Очень долго верчусь в постели, думаю, думаю, думаю… В конце концов, чтобы не мешать Жене, ухожу в игровую комнату и ложусь там…

А просыпаюсь от того, что она обхватывает губами мой утренний стояк и упирается ладонями в бедра…

— Твою мать! — вздрагиваю от неожиданности и чуть не подскакиваю на постели. Давненько меня не будили минетами. — Что ты делаешь?!

— А разве это не очевидно? — девушка очаровательно улыбается и снова наклоняется между моих бедер, с явным удовольствием посасывая член.

Все серьезные мысли и намерения поговорить о будущем наших отношений моментально улетучиваются из моей головы: сложно рассуждать логически и пытаться что-то там обсуждать, когда тебе делают минет, причем такой напористый и жаркий, что просто шарики за ролики…

Я запрокидываю голову, закрываю глаза и просто послушно отдаюсь ощущениям: точно так же, как накануне вечером сам советовал отдаться Женечке… Сейчас процессом руководит она, и у нее, надо сказать, просто отлично получается. Обильно истекающая смазкой головка упирается в девичье небо, и я чувствую, как мягкие влажные губы посасывают член, двигаясь по стволу вниз и вверх, вниз и вверх… Пока неторопливо, но уже чертовски решительно. Пальцы крепко обхватывают кольцом у основания, другая ладонь ложится на мошонку, бережно перебирая яйца, а проворный язычок скользит по вьющейся вдоль члена венке, которая сейчас так и пульсирует лихорадочным возбуждением…

Я невольно вцепляюсь пальцами в Женины волосы, моментально застревая в спутанных после сна прядках, и помогаю девчонке выбрать правильный ритм. Насаживаю ее податливым влажным ротиком на свой член, постепенно набирая скорость. Вгоняю член поглубже, доставая до самой девичьей глотки… Блять, как же это охуенно! Хотела сделать мне минет? Давай же, делай, соси, детка, и хорошенько!

Такова моя натура: я не даю ей слишком долго быть главной. Как говорится, инициатива наказуема. Женя послушно сосет, причмокивая, хлюпая смазкой и слюной, пока я нанизываю ее рот на железный стояк и долблюсь в послушную глотку… Но я понимаю, что эту часть игры пора бы уже завершать, иначе я скоро кончу… а кончить мне хочется совершенно иначе: засадив член в ее мокрую дырку.

В том, что дырка уже мокрая, я даже не сомневаюсь: в процессе минета Женя тихо, но очень чувственно постанывает, бросает на меня томные взгляды, а свободную ладонь время от времени засовывает между своими бедрами, лаская клитор сквозь ткань трусиков… Когда я заставляю ее выпустить изо рта член и укладываю на постель, тут же подминая под себя ее полуобнаженное тело, девчонка даже не сопротивляется. Она заранее знала, что все кончится именно так, и она хотела этого…

В моих пальцах оказывается упаковка с презервативами: благо, в игровой комнате их дохрена. Я быстро достаю один и раскатываю его по члену, а Женя в это время лихорадочно стаскивает с себя майку и трусики, которые и вправду промокли насквозь…

— Моя девочка, — ухмыляюсь я одобрительно, хватая ее нижнее белье, поднося к лицу и жадно вдыхая аромат. Малышка смущается, прячет глаза, но я уже отбрасываю в сторону клочок ткани и впиваюсь жесткими пальцами в тонкие девичьи лодыжки, чтобы подтянуть Женю поближе, забросить ее ноги к себе на плечи и прижаться пахом к ее обнаженным ягодицам, а членом — к распухшим от возбуждения, раскрасневшимся, влажным половым губкам.

— О боже, — только и успевает пробормотать она, прежде чем я раздвигаю складки кожи между ее бедер, нащупываю вход во влагалище и одним толчком забиваю в него член. Женя вскрикивает — то ли от боли (я так же напорист, как и она сама), то ли от удовольствия, инстинктивно впивается пальцами в мои бедра, погружая длинные ногти прямо в кожу и явно оставляя следы, — а я тут же начинаю двигаться внутри ее тела, трахая жадно и крепко.

Секунды становятся минутами, минуты — часами, а часы — вечностью, время замирает, ошалевшее от нашей лютой, лихорадочной ебли на грани боли и кайфа. Я трахаю ее часто и быстро, вгоняя член по самые яйца, она кричит и царапает мои плечи до крови, кровать трясется и подпрыгивает на ножках, ударяясь о стену снова и снова, пока мы раскачиваемся до дикой амплитуды на этих безумных качелях любви… Я впиваюсь зубами в ее шею, кусаю, тут же зализываю укус, всасываю кожу внутрь, чтобы оставить метку своей власти, заклеймить, сделать полностью своей…

Кажется, это продолжается бесконечно, и только постепенно сбивающаяся дыхалка дает понять, что мы не сможем трахаться так до скончания времен… Наконец удовольствие начинает накрывать сильными волнами, каждая из которых мощнее предыдущей. Приближающийся оргазм выбивает из меня последние силы. Женя стонет и кричит, извиваясь подо мной, как змея. Я накрываю пальцами ее клитор, чтобы помочь ей кончить, а сам кончаю практически следом, выстреливая спермой в колпачок презерватива и тут же обессиленно падая на постель рядом с девушкой.

— Охренеть, — говорит Женя несколько минут спустя, когда мы оба немного восстанавливаем дыхание, и я даже приношу нам два стакана воды. — Спасибо, — девушка принимает свой стакан с явной благодарностью и пьет быстро, жадно, шумно, очень большими глотками.

— Понравилось? — ухмыляюсь я.

Она кивает: