Сыграй со мной в запретную игру

13 глава

ЖЕНЯ

Жека рассказывает мне, в чем будет заключаться моя работа, если я соглашусь помогать ему с администрированием клубного сайта. В числе основных задач — регулярно (несколько раз в сутки) и подробно отвечать на вопросы клиентов в личных чатах. Эти вопросы могут касаться расписания работы клуба, тематики грядущих секс-вечеринок, записи на индивидуальную или групповую сессию к какому-то конкретному мастеру, стоимости услуг, иногда даже каких-то девайсов или сексуальных и БДСМ-практик.

— Мне что, гуглить в подобных случаях? — спрашиваю я немного растерянно. — Я сама далеко не все знаю…

— Ни в коем случае, — Жека строго-настрого запрещает мне пользоваться интернет-поисковиками. — Если нужна информация, которой ты не располагаешь или не уверена, что ответишь правильно и полно, просто берешь и звонишь мастеру. Или нашему психологу. Или юристу. Или мне. Лучше всего — мне. Если потребуется, я тебя просто перенаправлю.

— У вас действительно есть собственные психолог и юрист в клубе? — удивляюсь я искренне.

— Конечно, — кивает мужчина. — И даже медсестра. Точнее, с последней у нас заключены договор о сотрудничестве и договор о неразглашении, и она время от времени присутствует на тематических секс-вечеринках.

Я киваю. Это прямо как с моим отцом… до того, как он начал угрожать и с ним спешно порвали все связи.

— Олег рассказывал мне, что мастера сами умеют делать искусственное дыхание и пользоваться дефибриллятором, — говорю я.

— Это правда. Но иногда специфика вечеринок настолько опасна, что мы все-таки приглашаем медицинскую сестру для подстраховки.

— Офигеть, — не скрываю я своих эмоций. Чем больше я узнаю о клубе — тем больше это место пугает меня. Но вместе с тем и манит. Я прекрасно понимаю, что вещи, которые Олег делал со мной — только верхушка айсберга, самые безопасные практики, сессии для новичков, а то и вовсе просто «ванильный секс», как сказал бы Кристиан Грэй из «Пятидесяти оттенков серого». Здесь в ход могут идти даже хирургические иголки…

Интересно, насколько это больно? И неужели это действительно может доставлять какое-то удовольствие? Ведь если нет — зачем этим заниматься?

Между тем, Жека не обращает внимания на мой задумчивый вид и продолжает невозмутимо рассказывать о моих обязанностях:

— Необходимо следить за регулярным обновлением новостной ленты сайта: анонсы будущих вечеринок, фотоотчеты с уже прошедших, интервью с мастерами и клиентами, тематические статьи. Сайт должен быть живым, наполненным интересной, полезной, актуальной информацией, понимаешь?

— Понимаю, — киваю я и тут же спрашиваю: — А кто берет интервью у мастеров и клиентов?

— Мы, конечно, — Жека закатывает глаза.

— Здорово. Я бы с удовольствием с кем-нибудь пообщалась…

— Хм, — мужчина смотрит на меня задумчиво. — Не думал, что тебе это будет интересно. Ты случайно не на журфаке учишься?

— Я школьница, — напоминаю я. — Одиннадцатый класс.

— Ну да, точно! Олег говорил.

— А потом собираюсь в академию Министерства Чрезвычайных Ситуаций, — добавляю по привычке.

— А вот этого не говорил… И зачем же такой красивой хрупкой девочке идти в такое опасное место? — удивляется мужчина. Я уже привыкла к такой реакции, и хотя она здорово раздражает, реагирую я довольно спокойно:

— Хочу быть по-настоящему полезной.

— Иди на врача, блин.

— Я уже давно все для себя решила и… — я морщусь, понимая, что просто вынуждена сказать это, чтобы пресечь дальнейшие возможные поползновения в этом направлении. Они — я по опыту знаю! — непременно будут, если мы продолжим общение. А мы продолжим, если будем вместе работать. — Я не очень люблю получать советы от человека, с которым пока едва знакома…

— Ох, прости, — фыркает Жека. — Больше не лезу не в свое дело.

— Спасибо, — я киваю. — И еще: я совсем не хрупкая.

— Правда? — усмехается мужчина. — Проверим?

— Что? — я не успеваю ничего сообразить, как вдруг оказываюсь прижата грудью к стенке. Жека заламывает мне за спину руку, вторую вытягивает в сторону по стене, а потом прижимается ко мне всем телом. В панике я ударяю его затылком куда-то в лоб, он тут же отпускает меня, отлетая в сторону, а я смотрю на него ошарашенно: — Я имела в виду, что я… я… — на глаза наворачиваются слезы, и я выбегаю из его кабинета.

Еще через минуту я уже рыдаю в больших и надежных руках Олега, а тот рвется бить Жеке морду. Вытирая сопли рукавом, я его отговариваю:

— Он наверняка просто пошутил…

— Ничего себе шуточки! — возмущается мужчина. — Я его знаю, он еще и не такое может! Привык, что в клубе с ним флиртует каждая первая, если он оказывается здесь в рабочее время… Принимают его за мастера, видишь ли… И студентки на нем виснут… Но ты — моя!

Эти слова делают мне чертовски приятно, но я все равно запрещаю ему защищать мою честь такими радикальными методами:

— Мне еще с ним работать.

— Ты не обязана!

— Но я хочу!

— Ты ведь боялась…

— Плевать! Это правда должно быть интересно! А если мне еще и платить за это будут — вообще отлично! С Жекой я как-нибудь справлюсь…

— Я все-таки с ним поговорю, — настаивает Олег.

— Нет, — твердо запрещаю я. — Лучше… хм…

— Что?

— У тебя брали интервью, как у мастера клуба?

— Еще нет.

— Почему?

— Мне некогда, — мужчина отмахивается.

— Теперь — есть когда, — заявляю я. — Хочу взять у тебя интервью! Тем более что у меня есть к тебе несколько вопросов касательно одной практики…

— О чем это ты? — уточняет Олег.

— Об иглах.

Олег смотрит на меня с любопытством и подозрением одновременно:

— Ты что, хочешь попробовать игры с иглами?

— Нет! — не задумываясь, отвечаю я, но потом закатываю глаза и, тихонько выдохнув, поправляю сама себя: — Я пока не знаю, просто…

— Тебе любопытно? — подсказывает мужчина.

— Да, очень!

— Понимаю, — он кивает.

— Но страшно, — признаюсь честно.

— Ты мне доверяешь?

— Да, но… Олег, блин! — возмущаюсь я искренне, потому что его вопрос сейчас выглядит как чертова манипуляция. — Нельзя спрашивать о доверии, когда речь идет о таких опасных вещах! Это такая практика, в которой ты можешь меня травмировать, и я…

— Разумеется, я тебя травмирую, — перебивает меня Олег совершенно спокойным и невозмутимым голосом. — Это же чертовы хирургические иглы. Они протыкают кожу и плоть. Это как медицинское вмешательство. Маленькая местная операция без анестезии. Это не просто травмоопасно — это заведомо травматично. Будет кровь. И будет больно.

— Но зачем тогда используется эта практика?! — я почти кричу, откровенно перевозбужденная собственными любопытством и страхом, которые вперемешку бурлят сейчас в моей крови. — Почему это пользуется такой популярностью, если причиняет боль и заставляет истекать кровью?!

— По разным причинам, — объясняет мужчина. — Кого-то просто возбуждает медицинский фетиш. Не только иглы — но и некоторые другие игры внутри этой тематики. Кто-то любит физическую боль и в своем мазохизме рано или поздно приходит к этой практике, как к одной из наиболее удачных возможностей получить необходимые ощущения и эмоции. Кому-то очень нравится эстетическая сторона: то, в какие изящные узоры складываются иглы, как между ними протягивают нити и ленты, имитируя корсет, завязывают банты, нанизывают бусы и так далее. Кого-то торкает от вида крови и того, как иглы пронзают их кожу и плоть…

— Если честно, звучит это все не слишком эротично, — я перебиваю и качаю головой, потому что его слова даже заставляют меня вздрогнуть и обнять руками собственные плечи.

— Но что-то тебя все-таки привлекло, — улыбается Олег.

— Мне просто любопытно, — говорю я, пытаясь оправдать свой болезненный интерес, природа которого мне и самой пока непонятна.

— Для начала, ты можешь просто понаблюдать за такой сессией со стороны, — предлагает мужчина, и я удивляюсь:

— А это возможно? Каким образом?

— В клубе есть второй этаж, где расположены панорамные смотровые окна, через которые можно видеть, что происходит в игровых комнатах, при этом никак себя не выдавая.

— Мне кажется, это будет очень невежливо по отношению к мастерам и клиентам, — замечаю я.

— Мастеров мы всегда уведомляем, — говорит Олег. — А клиенты сами заранее дают согласие на то, чтобы за их сессиями наблюдали. Если не дают — никто их не трогает. У нас все очень строго с конфиденциальностью, и мы уважаем людей, которые к нам приходят. За это можешь не волноваться.

— Ясно, — киваю. — Но думаю, мне не захочется смотреть за чужой сессией, тем более — если ее будет вести незнакомый мне мастер.

— Хочешь, чтобы я ее провел? — усмехается Олег.

— Нет, — я морщусь. — Не знаю… Нет!

Мужчина смеется:

— Что за сомнения?

— Не хочу, чтобы ты втыкал что-то в других женщин…

— Ревнуешь? — хмыкает он.

— Немного, — признаюсь я.

— Мне это нравится, — Олег кивает. — Тогда давай поступим так: я проведу лайтовую сессию для тебя самой… Или даже не сессию — просто познакомлю с иглами. Посмотришь, как проходит подготовка, прикоснешься к ним сама кончиками пальцев, поймешь, где твой порог боли…

— Мне страшно, — шепчу я.

— Мы остановимся в любой момент, — обещает мужчина.

— Ладно… Но только не сейчас… не сегодня.

— Конечно. Сейчас пора возвращаться домой.

— Мы не останемся на ночь в клубе? — удивляюсь я.

— Нет, зачем? — спрашивает мужчина. — Почти все, что я могу сделать с тобой здесь, я могу сделать с тобой и дома.

— У тебя и дома есть иглы? — всхлипываю я жалобно.

— Да, — он кивает.

— Ужасно.

— Сегодня мы не будем ими пользоваться, — обещает Олег. — Нам нужно отдохнуть и выспаться. Завтра тебе на учебу, а мне — по рабочим делам.

Я поджимаю губы, потому что мои мысли моментально переключаются:

— Идти в школу как-то стремно.

— Боишься, что отец снова попытается забрать тебя сразу после уроков?

— Ага, и еще что Ксюша все-таки разболтает что-нибудь…

— Об этом можешь не волноваться, — уверенно говорит мужчина. — Она не пойдет против меня.

— Надеюсь.

Олег оказывается прав: разоблачать меня никто не собирается. Зато с первого же урока меня вызывают к директору.

— Что ты натворила? — шепчет Маша, моя соседка по парте, пока я поднимаюсь с места и направляюсь в сторону выхода вслед за заместителем директора, который лично пришел меня сопроводить.

— Понятия не имею, — отвечаю таким же шепотом.

Хотя, конечно, на самом деле — очень даже имею: в кабинете директора наверняка мои родители: разъяренный папочка и расстроенная мамочка…

А, нет.

Я ошиблась.

Их нет.

Только Тимур Альбертович собственной персоной.

— Здравствуйте, — говорю я директору и, не дожидаясь разрешения, сажусь в кресло напротив него.

— Скворцова! — говорит мужчина таким тоном, словно впервые в жизни слышит мою фамилию.

— Ага, — киваю.

— Мне доложили, что у тебя снизилась успеваемость и стали появляться прогулы, — говорит директор.

Вот блин. Беда пришла, откуда не ждали. Он что, всех одиннадцатиклассников так отчитывает, или только мне подфартило?