Сыграй со мной в запретную игру

Кто вообще мог предположить, что известный тренер по плаванию, которого она мечтала закадрить, окажется БДСМ-мастером элитного московского секс-клуба, и сам закадрит и уложит в постель кого угодно? В том числе и ее — явно неопытную в сексе девчонку…

— Отпустите меня! — вопит Женя, колотит меня кулаками по плечам и груди, вырывается, пытается укусить куда-то в шею. Я не реагирую на это: давно привык и слишком хорошо читаю сигналы и позывы женского тела, чтобы отличить настоящее «нет» от такой вот театрализации.

— Заткнись, — шиплю я ей хрипло в самые губы, усаживая девчонку на мягкую часть глори хоул. Мне нужно раздеть ее — и немедленно.

Нужно признать, Женечка очень постаралась: оделась ровно так, как я ее попросил. На ней черное облегающее платье, достающее до половины бедра, тонкие черные колготки и высоченные шпильки. Их я сбрасываю первыми, и туфли глухо ударяются о твердый пол. Я заставляю девушку обнять мою талию бедрами, почувствовать каменный стояк под слоями ткани… Задираю ее подол, шарю жадными и дрожащими от нетерпения пальцами по гладкой поверхности колготок…

— Отпусти! — снова просит Женя, но голос у нее уже совсем другой: не истеричный, а жалобный, умоляющий… Еще немного — и она начнет умолять об обратном, начнет просить войти в нее…

Но нет, не переживайте: это не случится слишком быстро.

Сначала я с ней вдоволь наиграюсь.

Я отвлекаю ее требовательными, горячими поцелуями, а сам в это время нахожу пальцами молнию у нее на спине. Тяну ее вниз, обнажая покрытую мурашками кожу. Женечка вздрагивает, снова пытается вырваться, но тут же льнет обратно, опьяненная моими поцелуями и ласками. Она с самого начала хотела заняться со мной сексом — и только легкий страх заставляет ее теперь упираться… но и это ненадолго. Скоро она станет совсем послушной девочкой, и я выебу ее во все щели, чтобы она запомнила это на всю жизнь.

Я стягиваю с нее платье, и моему взгляду открывается небольшая, но упругая и налитая жарким возбуждением девичья грудь. Я наклоняюсь, чтобы покрыть ее поцелуями, обхватить губами соски, втянуть в себя неторопливо, но жадно, а потом смять грудь ладонями. Женя запрокидывает голову и тихо стонет, впитывая первые приятные ощущения, но это только начало.

Потом я заставляю ее лечь — прямо в глори хоул. На ее талии смыкается металлическая крышка, а потом я перетягиваю ремнями тонкие девичьи запястья и щиколотки. Моя ученица дергается, вертит головой, пытается рассмотреть что-нибудь, чтобы понять, как выбраться из ловушки, но я точно знаю ответ: никак. В этом снаряде она совершенно беспомощна.

— Что ты делаешь? — спрашивает девушка жалобно.

— Пока ничего особенного, — отвечаю я честно. — Но это ненадолго.

— Ты причинишь мне боль? — шепчет она испуганно.

— А ты хочешь этого? — хмыкаю я.

— Нет, — девчонка отчаянно качает головой.

— Значит, больно не будет, — обещаю я, еще раз целую ее раскрасневшиеся, вспухшие губы, а потом захожу за перегородку, чтобы видеть нижнюю часть тела Жени. Она все еще в колготках и белье, и это нужно немедленно исправить. Я беру ножницы с этажерки для девайсов и медленно впиваюсь холодными лезвиями в тонкую ткань. Девушка вздрагивает:

— Что это?!

— Это ножницы, — отвечаю я. — Почему нельзя… просто снять?!

— Потому что мне нравится касаться твоей тонкой обнаженной кожи острыми ледяными лезвиями, — говорю я хрипло, и Женя тут же замолкает, лишь крупно вздрагивая и позволяя мне располосовать на ней сначала колготки, а потом и трусики.

Когда она оказывается полностью обнаженной, я зарываюсь носом в ее промежность, вдыхая аромат женского естества:

— Ты вкусно пахнешь…

— Правда? — пищит она недоверчиво.

— Да, — киваю я. — И уже течешь.

Я измазываю пальцы в ее густой пахучей смазке, чтобы пройтись по набухшему клитору и слегка нырнуть внутрь влагалища. Девчонка тут же пытается выгнуться, податься навстречу, но конструкция глори хоул ей не позволяет. Женя просто жалобно постанывает, а я уже отхожу в глубину игровой комнаты, чтобы подобрать секс-машинку, которую я поставлю между ее ног. Я совсем не шутил, рассказывая девушке свою фантазию. Я собираюсь выебать ее сначала механическим членом — игрушкой, которая не знает пощады, не теряет ритм, не умеет останавливаться…

Догадавшись, Женя снова принимается вырываться:

— Отпусти! Я на это не соглашалась!

— Ты согласилась на все, переступив этот порог, — я качаю головой и одновременно наблюдаю, как густая смазка вытекает из ее мокрой дырочки.

— Пожалуйста, пощади, — просит она снова, но в этот момент я уже закрепляю маленькую мощную машинку между ее бедер и направляю в истекающую влагой дырочку небольшой, но чертовски сильный фаллоимитатор. Женя не видит его через перегородку, но вскрикивает, когда мягкая головка упирается в ее клитор.

— Ты готова? — спрашиваю я тихо.

— Нет, — шепчет она в ответ, и я запускаю машинку. Силиконовый член таранит ее одним медленным, но решительным движением, и девчонка заходится первыми криками удовольствия.

Я не жалею смазки: фаллоимитатор на моторчике — тот еще зверь, не хочу, чтобы утром девчонка почувствовала боль и ощущение стертости внутри. А пока она чувствует только чистый, ничем не замутненный кайф, взрывается стонами и криками, мечется маленьким запертым в клетке зверьком, но не может вырваться, потому что глори хоул надежно держит ее поперек талии, за руки и за ноги. Девчонка может только вертеть из стороны в сторону головой, но вскоре я лишу ее и этой возможности…

Я обхожу конструкцию снова, смотрю на Женю сверху вниз, с абсолютным довольством ловлю на себе ее испуганно-возбужденный взгляд и наклоняюсь к губам, исторгающим стоны:

— Ты слишком громкая.

— Что?! Блять, да ты же меня…. О боже! Твою мать! — она снова заходится криками, не в силах сказать хоть что-нибудь членораздельное. Совершенно очаровательное зрелище. В ответ я только улыбаюсь и медленно расстегиваю ремень на своих кожаных брюках, а потом дергаю ширинку и выпускаю наружу налитый кровью, стоящий колом член:

— Боже — это тоже неплохо, но я бы предпочел, чтобы в этой комнате ты назвала меня господином.

— Иди к черту! — рыкает девчонка, и я тут же замахиваюсь, чтобы залепить ей легкую пощечину. Это ее немного отрезвляет:

— Что ты… что ты… — лепечет она.

— Как я уже сказал, ты очень громкая. Поэтому я хочу заткнуть твой рот членом, — говорю я. — Оближи его хорошенько, ты поняла меня?

— Я не… пожалуйста…

— Что, тебе никогда не приходилось делать минет? — я напрягаюсь. Это действительно важно узнать. Если вдруг окажется, что нет, — я не стану ее заставлять. Первый опыт не должен быть частью жесткого секса и тем более БДСМ-сессии, пусть и вводной, легонькой…

— Приходилось, — лепечет она.

— Тогда в чем дело? — спрашиваю грозно, уже нетерпеливо проводя головкой члена по ее приоткрытым губам.

— Неудобно… прошу…

— Ох нет, об этом меня просить бесполезно, — я с усмешкой качаю головой, впиваюсь грубой пятерней в ее растрепанные светлые волосы и просто вгоняю истекающий смазкой член в непослушную глотку.

Девчонка от неожиданности сразу давится, краснеет лицом, пытается что-то высказать, но уже через мгновение закатывает глаза и протяжно мычит, потому что машинка по-прежнему долбит ее уже хорошенько растраханную дырочку. Член остается у нее во рту, и через несколько секунд девчонка принимается его наконец послушно сосать.

— Вот так, моя умница, — говорю я удовлетворенно, запрокидывая голову и чувствуя, как скользят по налитому кровью стволу тугие девичьи губки. Это ни с чем не сравнимое удовольствие.

Постепенно мои рывки становятся глубже и сильнее, Женя мычит, содрогаясь от ощущений во всем теле, а я накрываю горячими ладонями ее груди, сминая до боли между пальцами, и наконец выдергиваю член. Девчонка тут же кричит, давится собственным голосом, а я неторопливо обхожу глори хоул, чтобы отключить секс-машинку и с удовлетворением провести пальцами между дрожащих девичьих бедер, где пульсирует мокрая раскрытая дырка.

— Отпусти меня, — хрипло бормочет Женя и добавляет совсем тихо: — Пожалуйста… — на что я отвечаю безапелляционно:

— Нет.

Мой член стоит колом, так что я пристраиваюсь между ее распахнутых бедер, быстро раскатываю по стволу колпачок презерватива, приготовленного заранее, а потом утыкаюсь возбужденной головкой в растраханную щель:

— Тебе понравится.

— О боже, — только и успевает сказать девчонка, прежде чем я вбиваю в нее член. При этом одной рукой я придерживаю Женю за талию, а пальцы второй опускаю на ее клитор, принимаясь массировать в такт глубоким толчкам. Это сразу вызывает в девичьем теле медленно нарастающие волны удовольствия и протяжные стоны, и я слушаю их, как музыку для своих ушей, пока трахаю девчонку со всей силы. Она бурно кончает три или четыре раза, прямо на моем члене, умирая и снова возрождаясь, стонет, кричит, вырывается, но глори хоул и мои сильные руки крепко держат ее и не позволяют увильнуть от удовольствия, граничащего с болью…

Наконец я кончаю сам и выныриваю из жаркой дырки, пульсирующей после очередного оргазма. Девчонка задыхается, мое дыхание тоже сбито, но я нахожу в себе силы, чтобы стянуть и завязать узлом презерватив, а потом снять Женю с конструкции и перенести на кровать.

— Ты ненормальный, — заявляет мне девушка немного отдышавшись, а я в ответ улыбаюсь:

— Но ты хотела этого, и тебе понравилось.

— Да, — выдыхает она.

— Хочешь пить? — спрашиваю я заботливо. — Я принесу тебе воды.

Девушка качает головой:

— Я хочу на воздух… ну, то есть, на улицу.

— Хочешь сбежать? — усмехаюсь я. — Можно сказать об этом честно.

— Нет, я просто хочу на улицу, — упрямо повторяет девчонка. — Подышать. Тут воздуха не хватает и окон нет. А кондиционеры — это совсем не то.

— Ладно, — я киваю. — Тебя ждать обратно?

Женя поджимает губы, опускает глаза и нерешительно говорит:

— Да.

— Хорошо, — я улыбаюсь и молча наблюдаю, как она надевает платье на голое тело: трусиков и колготок у нее больше нет, валяются клочьями на полу.

Потом Женя выходит, а я наливаю себе стакан воды и ложусь обратно в постель, коварно планируя продолжение вечера: плетки, распорки и, может быть, анальный секс…

Когда через минуту Женя влетает обратно в игровую комнату, я не сразу соображаю, что что-то случилось, просто говорю:

— Ты быстро.

— Я встретила отца! — рявкает она в отчаянии, а сама зачем-то держит дверь игровой, словно в нее могут вломиться.

— Чего, блин? — офигеваю я.

— Мой отец! Он здесь!