Мэри Джейн

Каждую весну приходила бригада рабочих, чтобы отмыть белую обшивку нашего дома, починить расшатавшиеся черные ставни и освежить краску там, где потребуется. Только после этого мама засаживала горшки, висящие под каждым окном на фасаде дома. Когда мне было примерно столько, сколько сейчас Иззи Коун, мама наняла художника, чтобы тот написал наш дом на картине. Она теперь висела у нас в гостиной над диваном. Иногда, когда я помогала маме полоть сорняки, поливать цветы в горшках или засаживать грядки свежими цветами, мама говорила:

– Мы должны равняться на картину, Мэри Джейн. Нельзя допустить, чтобы она оказалась иллюзией!

Коунов, казалось, вообще не заботило то, как выглядят их дом и двор со стороны. Единственное, что их, по-видимому, волновало, – это переоборудование третьего этажа в гостевые апартаменты, потому что они обсуждали это каждый раз, когда оказывались рядом со мной и Иззи – в гостиной, на кухне во время обеда и на крыльце, где мы с Иззи собирали ее конструктор.

В пять, когда мне было пора уходить, мы с Иззи обошли дом в поисках ее родителей.

– Мама! Папа! – закричала Иззи.

Я начинала привыкать к крикам, но повышать голос сама пока не решалась. Я тихо позвала нараспев:

– Миссис… Коун? Доктор Коун?

На втором этаже все двери, кроме двери Иззи, были открыты.

– Почему только твоя дверь всегда закрыта? – спросила я.

– Чтобы не подпускать ведьму, – ответила Иззи. – Мама! Папа!

– Какую еще ведьму?

– Ту, что живет в этом доме. Если дверь закрыта, она не сможет войти в мою комнату, когда меня там нет. – Иззи направилась прямиком в спальню родителей. Я осталась ждать ее в коридоре.

Она вышла через минуту.

– Их там нет. Я голодная.

Мы спустились вниз, прошли насквозь гостиную и столовую и вернулись на кухню, отделенную от столовой низкой дверцей. У нас дома кухней заведовала мама, и только она решала, кто и когда может ей пользоваться. Чаще всего двери «заведения» закрывались с двух часов дня, так как мама не хотела, чтобы кто-то перебил себе аппетит перед ужином. Но иногда она закрывалась и сразу после обеда.

Я не знала, планировала ли миссис Коун готовить ужин. В духовке было пусто, в кастрюле на плите тоже, в раковине ничего не размораживалось. Ничто не указывало на то, что в тот вечер кто-то собирался кормить семью.

Что-то мне подсказывало, что доктор и миссис Коун не рассердятся, если ужин для Иззи приготовлю я.

– Надо позвонить домой, – решила я и осмотрела кухню в поисках телефона. Он точно попадался мне на глаза, но я не могла вспомнить, где именно. – Где у вас телефон? – спросила я наконец.

Иззи двумя руками схватилась за кабель, выходящий из стены под кухонным столом, и потянулась за ним вверх, насколько хватило роста.

– Должен быть где-то здесь!

Я убрала в сторону забытый на столе халат и под ним обнаружила телефонный аппарат.

– Можно я наберу? – Иззи забралась на оранжевый деревянный табурет и раскачивалась на коленях. Она сняла трубку с рычага и положила ее на столешницу.

– Четыре. – Я проследила, как Иззи внимательно изучила отверстия в диске, нашла четверку и вставила туда пухлый пальчик. У нее под ногтем виднелась полоска черной грязи, и я сделала себе мысленную пометку искупать ее после ужина, если не уйду домой к тому времени.

– Четыре! – Иззи провернула диск, пока ее палец не уперся в серебристый порожек, похожий на запятую, после чего убрала палец, и диск, мерно щелкая, вернулся в исходное положение. Мы повторили эту процедуру шесть раз. На седьмой раз я отвлеклась буквально на долю секунды и слишком поздно заметила, что Иззи вставила палец в девятку вместо восьмерки. Когда телефонный диск завершил свое медленное вращение, я забрала у нее трубку, положила обратно на место, чтобы сбросить вызов, после чего снова сняла, чтобы мы могли начать все сначала.

Когда мы наконец набрали нужные цифры, я приложила трубку к уху. Иззи потянулась ко мне, и я слегка развернула динамик в ее сторону.

– Резиденция Диллардов, – послышался мамин голос.

– Привет, мам, мне нужно задержаться и накормить Иззи ужином.

– Да ну? – протрещал мамин голос.

– Она будет кормить меня ужином! – прокричала Иззи. Я выпрямилась и убрала телефонную трубку от уха Иззи.

– Это Иззи?

– Да, – ответила я. – Она дурачится.

– Я слышу. Почему ты должна кормить ее ужином? Где ее мать?

Я не хотела признаваться, что уже обыскалась доктора и миссис Коун. Я отвернулась от Иззи, чтобы она не услышала, и зашептала:

– Ее отец принимает пациента, а мать приболела и лежит в постели. – На моей памяти, это был первый случай, когда я сознательно лгала своей маме.

– Ах, вот оно что, – протянула мама. – Что ж. Хорошо. Может, мне стоит приехать к вам и помочь с ужином?

– Нет, все в порядке, – прошептала я. – Все, что миссис Коун собиралась приготовить, лежит на столе. Духовка тоже включена. Мне остается только поставить запеканку в духовку, и…

– Хлопья! – завопила Иззи. Я повернулась и увидела, что она открыла буфет и достала оттуда четыре разных коробки с кукурузными хлопьями.

– Я позвоню после ужина и сообщу, во сколько буду дома, – сказала я.

– Попроси доктора Коуна проводить тебя домой или подвезти, если стемнеет, – сказала мама.

– Хорошо, мам. Пока! – Я быстро повесила трубку, пока Иззи снова не закричала.

– Хочу хлопья на ужин! – воскликнула Иззи.

– Ты когда-нибудь ела хлопья на ужин? – с сомнением спросила я. Сама мысль казалась мне фантастической, как говорить в банан вместо телефона.

– Ага!

– Тогда… давай заглянем в холодильник и посмотрим, не найдется ли там чего-то более подходящего для ужина. Ты обычно моешься перед ужином?

– Не-а, не моюсь. – Иззи, опережая меня, открыла нараспашку холодильник цвета спелого авокадо. Я отодвинула ее в сторону и заглянула внутрь. Дверные отсеки были забиты горчицей, маслами и засаленными бутылками неизвестного мне содержания. На обычных полках, выделяясь на фоне бесформенной кучи сомнительно упакованных неопознанных продуктов, стояли две кастрюли, прикрытые фольгой, упаковка яиц, кусок сыра, балансирующий на коробке ресторанной китайской еды, и кочан салата айсберг без упаковки. Все продукты, даже салат, были покрыты странной маслянистой пленкой. Запахи формировали незримый барьер, который не позволял мне подойти слишком близко. Возможно, дело было в сыре?

– А где молоко? – спросила я. Иззи пожала плечами.

Один за другим, мы стали выгружать продукты из холодильника, расставляя их, как попало, на оранжевом линолеумном столе. Молоко обнаружилось у самой стенки. Когда я достала картонную коробку, жидкость внутри плеснулась с нехарактерной для молока тяжестью.

Иззи залезла на табуретку и взяла две пиалы.

– Подожди, сначала проверю молоко. – Я отогнула оторванный уголок пакета и тут же отшатнулась от ударившего в нос запаха. Воняло так, словно внутри кто-то умер.

– Фу-у-у-у-у! – заорала Иззи, все еще стоя на табуретке. Я поставила молоко на стол и обхватила руками ее крошечные ножки, покрытые светлым детским пушком. Мысль о том, что она на моих глазах упадет со стула, ужасала гораздо больше, чем запах молока.

– Иззи?! – крикнул доктор Коун из прихожей. Внутри все сжалось, словно мой желудок, как вещмешок, стянули тугим ремнем. Я сняла Иззи с табуретки и поставила ее на пол. Мне вдруг пришло в голову, что доктор Коун может уволить меня за то, что я позволила ей туда забраться.

– Мы здесь! – крикнула Иззи.

В кухню вошел доктор Коун.

– Что это вы тут замышляете?

– Мы собирались есть хлопья на ужин, – объявила Иззи. – Но молоко плохо пахнет!

– Кажется, оно скисло, – я указала на коробку молока на столе.

– О да, осталось еще с прошлого месяца. Не знаю, почему его до сих пор не выбросили. – Доктор Коун рассмеялся, и я вместе с ним.

Как бы моя мама отреагировала на молоко, которое так долго стояло в холодильнике, что успело свернуться и завонять? Это казалось чем-то немыслимым. Но, как я сегодня убедилась воочию, оказалось очень даже мыслимым.

– Как насчет бургеров и картошки фри в «Маленькой таверне»? – предложил доктор Коун.

– «Маленькая таверна»! – подхватила Иззи.

Доктор Коун задвигал предметы по кухонному столу, что-то ища.

– Где твоя мама? – Он похлопал себя по карманам – передним, задним, снова передним, – после чего извлек ключи и немного потряс ими в воздухе, как будто продемонстрировал фокус.

– Не знаю, – пожала плечами Иззи.

– Мы ее не видели, – добавила я.

– Пойдем! – Иззи промаршировала к выходу из кухни, высоко поднимая колени, как барабанщик в оркестре.

Доктор Коун жестом пропустил меня вперед, и я последовала за Иззи по коридору и вышла на улицу, к припаркованному у входа универсалу с деревянными панелями. Входную дверь он запирать не стал. Я решила, что миссис Коун, наверное, все-таки была дома, ведь в противном случае разве доктор Коун оставил бы дверь незапертой?

– Сколько бургеров обычно съедает твоя мама? – спросил доктор Коун, когда Иззи открыла дверцу машины.

– На этой неделе она ветеринарка. – Иззи забралась внутрь и захлопнула дверцу.

– Да ну? А я думал, ветеринарство — это пройденный этап. – Доктор Коун подмигнул мне и повернулся к открытому окну на третьем этаже. – БОННИ! – прокричал он, сложив ладони у рта. Я окинула взглядом улицу, чтобы убедиться, что этого никто не видел. – БОННИ-И!

Миссис Коун высунулась из окна. Ее волосы разметались вокруг сияющего лица.

– Что?

– Привезти тебе что-нибудь из «Маленькой таверны»?

– ЧТО?!

– ПРИВЕЗТИ ТЕБЕ ЧТО-НИБУДЬ ИЗ «МАЛЕНЬКОЙ ТАВЕРНЫ»?

Миссис Коун сделала паузу, как будто ей действительно чего-то хотелось. Затем она покачала головой.

– Я ПЫТАЮСЬ НЕ ЕСТЬ МЯСО!

– ОНА ВЕТЕРИНАР! – проорала Иззи, сидя в машине.

– КАРТОШКУ ФРИ?!

Миссис Коун кивнула и подняла вверх большие пальцы. А затем скрылась в комнате на чердаке.

– Ты же поешь с нами в «Маленькой таверне», правда? – спросил меня доктор Коун.

– Да.

По правде сказать, я была там всего один раз. Наша семья редко выбиралась в рестораны. Раз в неделю мы обедали в нашем загородном клубе, но это не считается. Иногда мы водили в ресторан гостей, которые приезжали к нам из других городов. Но мои родители никогда бы не стали обедать в «Маленькой таверне» с рекламным слоганом «Ешь до отвала!». Так что в «Маленькую таверну» я попала лишь однажды, когда мы ходили туда с родителями близнецов на их день рождения.

– Ну, тогда садись! – Доктор Коун кивнул на пассажирское сиденье машины. Там валялась кипа бумаг и одна коричневая папка для документов. Я аккуратно сложила все в стопку, подвинула ближе к доктору Коуну и села на освободившееся место.

Иззи недолго думая подалась вперед и протиснула голову между наших кресел. Она болтала без остановки всю дорогу до «Маленькой таверны», и я честно пыталась слушать, но моя голова была забита совсем другими вопросами. Правда ли миссис Коун весь день провела на чердаке, переоборудуя его в комнату для гостей? Почему она не спустилась вниз, чтобы приготовить ужин? Как Коуны обычно ужинали? Кто ходил по магазинам, и почему в холодильнике не оказалось свежего молока? Разве Коунам его не доставляли, как всем остальным в округе?