Мэри Джейн

9

Джимми сидел на пассажирском сиденье рядом с доктором Коуном. Остальные расположились сзади, и мы с Иззи оказались зажаты между миссис Коун и Шебой. Никто не пристегивал ремень безопасности, окна были открыты, и ветер дул мне в лицо. Светлые парики миссис Коун и Шебы едва шевелились, словно его порывы не справлялись с тяжелыми искусственными волосами.

– Когда я была маленькой, мы с семьей всегда пели в машине, – сказала Шеба.

– Можно мне печенье? – спросила Иззи у меня, хотя это ее мать нашпиговала переносной холодильник сладостями и снэками и поставила его в багажник универсала.

– Можно. Кто-нибудь еще будет? – Я развернулась на сиденье и перегнулась через спинку, отделяющую салон от багажника.

– Доставай всю пачку, – решила миссис Коун.

– В основном школьные песни, – продолжала Шеба. – Типа «О тебе, страна моя…»

– О тебе, страна моя, – пропела я первую строчку, откидываясь на спинку сиденья и открывая коробку с печеньем. Я протянула одно из них Иззи, а второе попыталась отдать миссис Коун, но та только махнула рукой, как бы говоря: «нет, спасибо».

– Страна свободы милая… – подхватила Шеба.

Я наклонилась вперед и угостила печеньем доктора Коуна и Джимми. Мы с Шебой продолжали петь. Когда Джимми присоединился к нашему дуэту своим хрипловатым голосом, песня внезапно зазвучала по-настоящему.

– Где в землю полегли отцы, и пилигримы-мудрецы, с вершины всех высоких гор свобода в колокол свой бьет!

– Зачем отцы легли в землю? – спросила Иззи.

Потянувшись через меня, миссис Коун забрала у Иззи ее недоеденное печенье, откусила, а затем вернула обратно.

– Здесь имеются в виду наши предки, погибшие в войне за независимость.

– Что это?

– Это когда американцы решили, что им не нужны ни король, ни королева. – Шеба протянула руку, схватила коробку с печеньем и вытащила одно. Миссис Коун взяла коробку у Шебы и достала одно для себя.

– Иззи, наверное, знает вот эту песню, – подал голос Джимми. – Вот бы мне бы молоток, я б стучал им день и ночь, я б стучал им день за днем.

Джимми запел, и все стали подпевать. Иззи даже помогала себе руками, тряся кулачком вверх-вниз на куплете про молоток, и высоко подняв руки и потряхивая головой взад-вперед на куплете про колокольчик. К тому времени, когда мы добрались до последнего куплета, все остальные тоже делали движения руками.

Мы спели «Звездно-полосатое знамя», а затем – «Греби, греби, веслами». Потом доктор Коун спел нам песню, которую в детстве пел в лагере. В ней речь велась о короле каннибалов, который играл на бонго под деревом бамбука и целовал подругу. Иззи песня понравилась, особенно та часть, где нужно было громко имитировать звуки поцелуев. Звучало примерно так: «Бум-бум (чмок-чмок), бум-бум (чмок-чмок)». Доктору Коуну потребовалось всего пара минут, чтобы научить нас всех этой песне, и вскоре мы горланили ее с не меньшим воодушевлением, чем Иззи.

– Еще раз! Споем еще раз! – умоляла Иззи.

Мы спели, как она и просила, только на этот раз все поворачивались к кому-то из рядом сидящих людей и целовались по-настоящему. Джимми даже поцеловал доктора Коуна в щеку. Я никогда не видела, чтобы мужчина так целовал другого мужчину, и это выглядело так уморительно, что я не могла перестать смеяться, даже целуя Шебу в щеку.

Мы сидели в машине и смотрели на невысокий, длинный белый дом, обшитый деревянными панелями. Черепица и ставни были старыми на вид, светло-зеленая краска выцвела от времени. На фоне пляжа он казался ужасно одиноким. Соседние дома находились так далеко, что напоминали маленькие зеленые фишки-домики в «Монополии».

– Похоже на какую-то картину Хоппера[27], – заметила миссис Коун.

Джимми пропел:

– Звездная, звездная ночь, нанеси на палитру синий и серый…[28]

– Разве это не про Ван Гога? – спросил доктор Коун.

– Я сейчас шорты описаю, – проворчала Шеба.

– Правда?! – ахнула Иззи. – Шеба, ты сейчас серьезно описаешь шорты?!

Доктор Коун рылся в карманах.

– Куда я подевал этот ключ? – Он перегнулся через Джимми и открыл бардачок.

– Все, не могу больше терпеть! – Шеба выскочила из машины и рванула к песчаным дюнам. Остальные тоже вылезли наружу, включая доктора Коуна, который продолжал шарить по карманам. Шеба повернулась к нам лицом, затем стянула шорты, присела на корточки и начала писать. Я посмотрела по сторонам. Похоже, никому не было до нее никакого дела. Кроме Иззи.

Иззи побежала к Шебе.

– Я тоже хочу писать в песок!

– Да вот же они! – Доктор Коун извлек ключ из нагрудного кармана. Он отпер дом и придержал входную дверь для остальных. Джимми и миссис Коун начали разгружать машину.

Я обернулась на Иззи, присевшую на корточки у подножия дюны.

– Мэри Джейн! – крикнула она. – Иди к нам, будем писать в песок!

Внезапно мне и впрямь захотелось пописать в песок. Забавы ради. Просто потому, что единственный раз, когда я обнажалась на людях, произошел две недели назад, когда я надевала лифчик в темноте во дворе собственного дома. Я посмотрела в сторону машины. Доктор и миссис Коун вытаскивали чемоданы и ставили их на дорожку перед домом. Джимми нес к входу чемодан с коричнево-горчичным орнаментом. Он обернулся на меня и сказал:

– Дерзай, Мэри Джейн!

Не давая себе времени передумать, я побежала к Шебе и Иззи. Те уже сделали свои дела и стояли, подтянув шорты.

– Хочешь писать? – спросила Шеба.

– Хочу.

– Тогда будь, как кошка. Когда закончишь, просто присыпь все песком. – Носком туфли Шеба накидала песка на большой мокрый овал у своих ног. И хотя я думала, что уже привыкла к общению с ней, в моем мозгу будто вспыхнула неоновая надпись: «Ты смотришь на мочу Шебы».

Иззи попробовала повторить за Шебой. Но она была босиком, и ее пальцы то и дело задевали влажное пятно мочи.

– Можете сделать для меня ширму? – попросила я.

– Да! – ответила Иззи. – А как это?

– Встань перед ней так, чтобы никто не видел. – Шеба сделала шаг, встав между мной и домом. Иззи заняла позицию рядом с Шебой.

Я отошла немного назад, чтобы не забрызгать им ноги, и стянула шорты. Жаркое солнце пригревало мои голые ягодицы, даря совершенно новые для меня ощущения. Закончив, я быстро натянула шорты, а затем присыпала все песком.

– А покакать можно? – спросила Иззи.

– Нет! – хором ответили мы с Шебой.

Дом был большей частью одноэтажным, на маленьком втором этаже помещалась только спальня и общая комната. Оставшиеся пять спален располагались на первом этаже, вдоль длинного коридора. Некоторые из них имели общую ванную комнату, а некоторые – индивидуальную ванную комнату. Миссис Коун предложила Шебе и Джимми занять второй этаж, и они согласились. Сами доктор и миссис Коун заняли ближайшую к входу спальню, выходящую окнами на пляж. Таким образом, в нашем с Иззи распоряжении оставалось четыре комнаты.

Иззи взяла меня за руку.

– Ты же будешь жить со мной в одной комнате?

– Конечно. – Я пока не представляла, чем буду заниматься после отхода Иззи ко сну. Могла ли я составить компанию взрослым или предполагалось, что я буду отсиживаться в своей комнате? Или хотя бы уходить в соседнюю и коротать время с книжкой, раз уж мы с Иззи решили поселиться вместе.

Иззи потащила меня в комнату рядом со спальней доктора и миссис Коун.

– Как думаешь, здесь есть ведьма? – Она отпустила мою руку и повернулась вокруг себя. В комнате стояли две односпальные кровати с якорями на покрывалах, которые сочетались с якорями на обоях.

Я тоже повернулась вокруг себя. Опустилась на колени и задрала подол покрывала сначала на одной, а затем и на другой кровати.

– Нет. Здесь определенно нет никакой ведьмы.

Осмотр следующей комнаты мы снова начали с поиска ведьмы. Здесь лодочки и рыбки на обоях сочетались с лодочками и рыбками на покрывалах. У каждой прикроватной лампы было основание в виде медной лодочки.

В следующей спальне обнаружилась одна двуспальная кровать с обоями в цветочек и однотонным белым покрывалом с кружевными фестончатыми краями.

– Ведьма? – спросила Иззи.

– Не уверена. Но мне здесь не нравится. Согласись, что логичнее будет поселиться в комнате с более пляжным настроением, раз уж мы приехали на пляж?

В последней спальне обои были с рисунками в виде пляжных мячиков и зонтиков и такие же покрывала. Мы с Иззи сошлись во мнении, что, хоть это и достаточно пляжно, но все же слишком аляповато, чтобы радовать глаз.

– Лодочки или якоря? – спросила я.

– Лодочки, – решила Иззи.

Когда мы с Иззи закончили распаковывать вещи, я разложила на обеденном столе карточки с рецептами, которых привезла с собой с запасом на всю неделю, и озвучила их для Иззи. Она хотела сама выбрать, в каком порядке мы будем их готовить. Столовая соединялась открытым проходом с кухней, где миссис Коун и Шеба распаковывали пакеты с продуктами (преимущественно снэками), которые мы купили в поездку. Они обсуждали Джимми и его прогресс. Они говорили о нем, как о маленьком мальчике: брать на себя ответственность, учиться принимать одиночество, оставаться наедине со своими мыслями, останавливаться и думать, прежде чем действовать. Я радовалась, что Джимми не было рядом, и он их не слышал.

Доктор Коун вышел на затянутую сеткой веранду рядом с кухней.

– БОННИ! – крикнул он оттуда.

– ЧТО?!

Доктор Коун понизил голос.

– А что, если мы попробуем поработать здесь?

Миссис Коун и Шеба вышли на веранду. Мы с Иззи наблюдали со стороны. Шеба сказала, что место слишком открытое, и остальные будут чувствовать себя неуютно.

Джимми спустился вниз, одетый в одни джинсовые шорты и больше ничего, и подсел за стол к нам с Иззи. Ожерелье из кожи и перьев свисало с его шеи. В руке он держал широкополую соломенную шляпу с повязанной вокруг нее красной косынкой. Шляпа была похожа на женскую.

– Чем это вы тут занимаетесь? – спросил он.

– Мы… э… – я покраснела. Мы подслушивали, но не признаваться же в этом.

– Мы придумываем, когда что готовить. Смотри. – Иззи встала на стул и разложила карточки перед Джимми. – Первым делом макароны с сыром! Где тут макароны с сыром?

– Сначала найди букву М, а потом А, – подсказала я. – М и А, ма, ма, ма.

– Ма, ма, ма. – Иззи повела пальцем по карточкам.

Доктор Коун, миссис Коун и Шеба вернулись на кухню.

– Не хотите попробовать поработать на пляже? – спросила миссис Коун. – Я видела в гараже несколько шезлонгов.

– Неплохая идея. – Доктор Коун окинул нас троих взглядом.

– МАКАРОНЫ С СЫРОМ! – Иззи помахала карточкой с правильным рецептом.

– Это что, получается, офис переезжает на пляж? – спросил Джимми.

– Что ты об этом думаешь? Может пойти на пользу, помочь прочувствовать связь с океаном, небом, песком.

– Круто. Мне нравится. – Джимми кивнул и встал. – Пойду, пройдусь.

– Один? – встревожено спросила Шеба.

– Да. Хочу проветрить голову.

– Может, мне пойти с тобой?

– Я в норме. Не психуй.

– Почему ты огрызаешься? Почему мне нельзя пойти с тобой? – В голосе Шебы зазвенело напряжение. Ее взгляд был готов метать молнии.

– Я просто хочу несколько минут побыть один! Это что, уже преступление?! – воскликнул Джимми на грани крика.