Дислексия

Конференция по Достоевскому

За стадионом находится гимназия. Первого сентября мы слышали женские торжественные голоса, усиленные микрофоном, детские песни. В мае — выпускные вальсы, стихи.

Это хорошая гимназия, говорю я Сане, я хочу, чтобы ты отправила им СV.

Это хорошая гимназия, отвечает Саня, я ничем не смогу им помочь.

Почему надо обязательно помогать? У тебя синдром спасателя, это ненормально.

Саня тянет за угол шопер, висящий на спинке стула. «Быть учителем — это нормально», говорит шопер.

В ноябре Саню отправляют на конференцию по Достоевскому. Нинель Иосифовна присылает войс: сходите и напишите нам отчет.

Это хорошая гимназия. Все собираются там.

В этот день идет первый снег. Он рассыпается, как пенопласт, сухой и токсичный. Такой снег не тает, пластиковые крупинки сносит ветром, и они оседают на обочине. Саня надевает пуховик, натягивает капюшон. Какой будет эта зима, думает она, не такой снежной, как прошлая.

Саня проходит в раздевалку: надо снять куртку, надеть бахилы.

Широкая лестница, второй этаж, маленький класс.

Участники конференции, учителя, сидят за партами. На стене плазма, на плазме знаменитый портрет Достоевского. Тот, что висит в Третьяковской галерее, серое пятно в золотой раме. Его лицо как бы говорит нам: нет никакого исхода, давайте просто посидим и подумаем. Свою знаменитую страшную спешку он сжал руками и прикладывает к коленям, как лист подорожника, чтобы не болело.

Учительницы выступают с докладами, они подготовились. В классе один мужчина, сын руководительницы методического объединения, он рассказывает биографию писателя из Википедии.

Саня скучает: то берет телефон, то кладет на парту, рассматривает потолок, стены, присутствующих. Из этого блуждания ее вырывает один доклад, один-единственный, достойный внимания, говорит мне она. Женщина принесла книгу «Огонь с Божедомки».

Господи, кого несет на ночь глядя, Виссарион Григорьич, друг любезный, читает женщина.

Саня поднимает голову.

Как говорить с детьми о том, кого и взрослые понять не могут? — продолжает женщина. Что можно принести на урок?

«Преступление и наказание» им еще рано, но «Мальчик у Христа на елке» читают уже в шестом классе — как вам такое? — спрашивает Саня.

После такого чтения Санины шестиклашки погружаются в странное состояние, они не понимают, то ли им просить о спасении, то ли спасать самим. Обсуждают жизнь нищих, бездомных, бомжей. Маша плачет, Иванов советует не давать таким людям денег.

Они их сразу пропивают, говорит Иванов.

Ну и что? — отвечает Саня. Если просят, надо дать — так считал Достоевский.

Да кто он такой?

Просто человек из девятнадцатого века, пожимает плечами Саня, просто человек.

После докладов в гимназии идут в музей, который находится в соседнем здании. Все фотографируются. Музейная работница показывает экспонаты. Фигуративная живопись, пейзажи, голова красноармейца из глины, черно-белые кадры Афганской войны, национальные костюмы, прялка.

Снова выступления. Звучат слова «талант», «гений», «шедевр», «роскошь».

Все то, что Беньямин называл фашизмом в культуре.

Одни владеют даже не словом, а блеском слова. И чем больше блеска, тем выше их статус. Другие — в глубине кадра, они неразличимы, им нет места в каноне.

«Станьте солнцем, вас все и увидят», писал Достоевский, а сам высвечивал нам ребенка, загрызенного собаками. Замученный человек в лучах солнца — вот что такое Достоевский, думает Саня.

Саня ерзает на стуле, на нее шикают, как на ученицу.

Выходят новые участники. Мужчина читает реферат об Александре II, а заодно рассказывает о своем хобби.

Нумизматика, говорит он, это искусство с большой буквы.

В пакете у него монеты, он их достает и показывает. Саня не понимает, где во всем этом Достоевский.

Она пишет Горошку: это дурдом. Это постмодернизм, отвечает он, всего лишь.

В конце нужно заполнить короткую анкету: назовите ваше любимое произведение Федора Михайловича. Саня пишет: из всего Достоевского больше всего люблю воспоминания Анны Григорьевны. Оставьте свой имейл. Саня оставляет.

Почти каждый день ей на почту приходят рассылки от руководительницы методобъединения: всероссийский конкурс чтецов, нужна помощь на конференции, приглашение на экскурсию, международный фестиваль «Жаркое пламя», литературный квест «Знаем ли мы пьесу „Чайка“».

Письма сами ложатся в папку «Спам», Саня восхищается их самокритикой.

После конференции Саня выходит на улицу и набирает маму.

Мама читала «Крутой маршрут» полночи, не выспалась и теперь чувствует себя не очень.

А книга как тебе?

Очень понравилось, теперь папа читает.

Трудно представить, что один человек мог такое устроить, говорит Саня.

Но он ведь и много хорошего сделал.

Саня вздыхает.

Что, например?

Выиграл войну, стройки по всей стране, заводы.

Мам…

Разве нет?

Ты сходила к врачу?

Да, выписали таблетки, если не поможет, сделаю МРТ.

Хорошо.

Да.

Не читай по ночам. Не смотри телевизор. Больше гуляй и береги себя.

Саня идет по бульвару, складывает из глаголов дом советов. Произносит их как молитву, которая маме поможет.

Саня направляется в кабинет завуча. На конференции было весело, интересно, полезно, скажет она в качестве отчета. И это все? — спросит Нинель Иосифовна. И Саня кивнет.

В кабинете Нинель Иосифовны продолжается ремонт, она переехала в подсобку за классом технологии.

Саня открывает дверь подсобки.

Они сидят там, обратив стулья к центру.

Нинель Иосифовна, Ада Викторовна. Инспектор подразделения по делам несовершеннолетних Екатерина Ильинична: голубая рубашка с погонами.

Екатерина Ильинична добродушная и улыбчивая. Она умеет разговаривать и с хулиганами, и с учителями. Хулиганам она говорит: я на вашей стороне, сложности — это не страшно. Учителям: мы его накажем, примем меры, больше не будет сложностей. В том году Саня написала докладную на Лиду: та ела семечки на уроке и плевалась на пол. Напишите докладную, посоветовала Зинаида Денисовна. Саня послушалась. Лиду вызвали к Екатерине Ильиничне, так Саня узнала о существовании полицейского персонажа в школе. Ее как будто бы все боялись, но на самом деле она никогда не кусала, да и лаяла мало.

Вы мне такую собаку подкинули, сказала потом Лида, из-за вас у меня большие проблемы.

Саня опешила. Хотела извиниться, но так и не нашла, что сказать.

Они сидят там, обсуждают прогулы. Анжей водит глазами по потолку. Его мама, красивая черноволосая женщина, смиренно сидит на стуле. Саня замечает на ее скуле синяк, замазанный пудрой.

Комиссия будет в среду, говорит Нинель Иосифовна.

Хорошо, отвечает женщина. Ее голос хриплый на этот раз, черные дыры глаз — в красных прожилках.

Надо, чтобы мальчик, они говорят об Анжее в третьем лице, в чем-нибудь поучаствовал, проявил себя.

Хорошо, повторяет его мама.

Саня думает несколько дней, а потом решается.

На уроке Саня просит восьмиклассников составить облако слов к понятию «родина».

А как писать: с большой или маленькой буквы?

Хороший вопрос, а что для тебя родина?

Ну, страна.

Тогда пиши с большой.

Саня получает в основном слова, которые по Лакану можно отнести к категории «воображаемое»: «Россия», «долг», «отечество», «защита», «победа».

Никто не написал «Дудиново», никто не написал «мама», «семья».

Что насчет вашего любимого места в селе, спрашивает Саня, есть у вас такое?

Здесь скучно и странно.

Тоска, нечего делать.

Какие места, школа, что ли?

Мечтаю отсюда уехать.

Моя комната.

Да мне пофиг на ваше село.

Памятник у братской могилы, мы там тусим.

Расскажите мне о людях, которые живут с вами в селе, о ваших соседях, знакомых, о тех, кого вы встречаете на улицах.

Да мы никого не знаем, бросают они. Даже говорить не о чем.

Саня набирает в легкие воздух, держит его в себе, сколько может, а на выдохе говорит: будем делать театр. Будем исследовать место, в котором живем, разговаривать с людьми. Вы когда-нибудь слышали слово «вербатим»?