Дислексия

Ревизор

Утром на втором этаже час пик.

Открывают школьный Арбат. Вдоль стен поставили парты. На партах разложены поделки, рисунки, вязаные крючком салфетки, выставили все, что нашли. У каждого кабинета — стенгазета от класса. Есть уголок лепки, стенд с досками по выжиганию, гербарии, перформанс «Дары леса», и даже сочинения с отметкой пять стали объектами выставки.

Вера Павловна перерезает красную ленточку. Звучит музыка.

Саня стоит вдали от всех, к ней подходят старшеклассники Саша и Петя.

Зимой Саня заменяла заболевшую учительницу. Та задала десятому классу учить стихотворение, и вот Саня должна была спрашивать и ставить оценки. Отрывок из Некрасова «Кому на Руси жить хорошо». Выяснилось, что выучили два человека. Двойки ставить Саня пока не умела, поэтому объявила, что отрывок можно прочитать.

Как прочитать, выразительно?

Просто хорошо, без театральности.

Александр, представился десятиклассник. Выпрямил спину, заправил рубашку и стал читать. Читал громко, патетически, приложив руку к сердцу, задыхаясь и переигрывая.

Саня подумала, задрот. Подумала, откуда у них возникло это представление о том, что читать выразительно — это читать неестественно.

Так кому на Руси жить хорошо, Александр?

Тому, кто свободен, то есть никому.

А сейчас что-то изменилось? Сейчас кому хорошо?

Сейчас только глупым.

А вам хорошо?

Мне всегда хорошо, я анархист.

С тех пор они немного общаются.

Как дела, анархист, опять прогуливаешь?

Саша курит у школы и не прячется, когда идет учитель. В ушах у него «Кровосток», он дает Сане один наушник, Саня слышит сразу много мата и сбрасывает.

А вы что слушаете?

А я, Александр, слушаю природу, пение птиц, шум ветра, шелест листвы.

Вы приколистка, улыбается он.

Ну да, кивает Саня.

Уважаемые учащиеся и педагоги, кричит Вера Павловна, наш школьный Арбат объявляю открытым! В жизни каждого человека есть творчество, кто-то рисует, кто-то поет, а кто-то смолоду бережет нашу честь.

Вера Павловна смотрит на Петю, он командир отряда Юнармии.

Объявляю благодарность педагогам, классным дамам и родителям, воспитавшим таких славных детей. За активное участие в жизни школы награждаются!

Вера Павловна вручает почетные грамоты Дуне и Пете. Потом все фотографируются для отчета и загружают снимки в чат «Педколлектив».

Всю перемену дети гуляют по коридору и рассматривают свое творчество.

Ваня прибором для выжигания выдавил на доске зайца и подарил Сане, положил на перемене на стол.

Возьмите.

Это мне?

Вам.

Бусинки бисера переливаются перламутром, девочки плетут фенечки и фигурки. Саня приносит фенечки домой и прикалывает иголкой к стене, как бабочек. Когда свет падает на обои, фенечки ярко блестят.

У Сани первый урок в седьмом «А». Марию Александровну, учительницу технологии у девочек, поставили на этаж дежурить. Она периодически заглядывает в кабинет и докладывает: прошли первый этаж, посетили завуча, зашли в кабинет математики.

Идут! — свистит она Сане и тут же скрывается.

Саня вздрагивает, запинается. В коридоре слышно движение, торопливая суета. Дверь открывается, в класс заходят трое, две женщины и мужчина. Седьмой «А» встает.

Садитесь, кивает одна из женщин.

Дети быстро освобождают для комиссии последние парты.

Утром я разбираю доску и глажу для Сани платье. Мы называем его платьем Крупской, оно коричневое, закрытое, на пуговицах. К платью Крупской Саня надевает оранжевые колготки (я прошу ее надеть капроновые) и кроссовки (туфель у Сани нет).

Это как будто неприлично, говорю я.

А что, отвечает Саня, это не оранжевый, это шафрановый, цвет духовности и спокойствия в Индии.

Весь день Саня чувствует себя неспокойно. Пятиклашки подбегают обниматься и говорят: вам хорошо в платье, расслабьтесь.

Саня заходит в класс к седьмому «А», девочки свистят и улюлюкают.

Александра Сергеевна, у вас что, сегодня свидание?

А у вас есть парень?

Они сверлят Саню накрашенными глазами. Рассматривают каждый сантиметр ее большого женского тела. Разглядывают ее плечи, руки, кольца на пальцах. Они правда изучают Санины пальцы, когда она указывает им что-то в тетради.

Женщины и мужчина сидят на последней парте и выглядят как памятники, как люди Х. Так молчат, что непонятно, осознают ли они происходящее в классе. Саня говорит: «Ф-письмо», говорит: «вторая волна», говорит: «авторка». И ничего не происходит. На их лицах нулевая мимика, их позы остаются монументальными, они самодостаточны, как канон, и они закрыты. Саня не может представить этих людей в реальности, в быту, например моющими посуду или подметающими пол.

Они принадлежат институции, которая создает школьный миф, мир, полный условностей. Мальчик в синем костюмчике, девочка в белом фартуке, учительница с зеленым лицом.

Прозвенел звонок, они встали и вышли.

Они идут по коридору отдельно от всех, как будто упакованные в пузыри. Как будто их движение обеспечивают варп-двигатели, съедающие расстояние. И пространство само расступается перед ними. Школьники сами перестают двигаться, вещи сами перестают быть.

Только шепоты вслед: комис-с-с-с-си-и-ия-а.

Наша миссия, говорит Вера Павловна, посеять добро в сердцах наших детей. Продолжить многовековые традиции. Нам ничего придумывать не нужно, все было до нас, и все будет после нас. Наша миссия — сохранить и умножить.

Две женщины и мужчина стоят на пришкольном участке. Он весь изрыт ямами, комья земли торчат наружу, как кишки. Земляные внутренности запачкали туфли женщин и ботинки мужчины. Идет дождь. Капает на голову, на землю, на подоконник.

Женщины и мужчина стоят в расхлябанной почве на ветру среди сотни детей.

Женщины и мужчина мечтают пойти в сухое теплое помещение, переодеться, сесть на стул и выпить горячего чаю.

Обычно в учительской по таким поводам устраивают чаепитие с тортом и конфетами, затевают непринужденный смол-ток о погоде, сплетничают о министерстве, ведут простой, необязательный разговор вполголоса, но Вера Павловна непреклонна.

Она кричит: мы посеем здесь семена, и они дадут всходы!

Директрисе передают газетный кулек с семенами. Она берет горсть и развеивает их по воздуху, как будто это не жизнь, а прах чьей-то жизни.

Сад Победы! — достигает кульминации Вера Павловна. С Богом!

Кулек передают членам комиссии, школьникам, учителям. Каждый берет из него немного семян и кидает в мокрую землю. Петя в форме юнната ходит с лейкой и поливает там, где посеяно.

Потом все уходят. В учительской накрывают столы.

Сегодня дождливо, а утром было солнце.

Дождь в дорогу — хорошая примета.

А лето будет засушливым, аномально жарким, вот вам глобальное потепление.

Да вы что? Довели планету.

И хорошо, хоть погреемся.

Вы не понимаете, о чем говорите, тают полярные льды, это катастрофа.

А я дыни посажу, дыни любят жару.

В две тысячи пятидесятом году будет война за воду, это ученые предсказали.

А что не так с водой?

Она кончится.

Как жаль…

А хорошо, что дождик, пойду постою на улице.

Я с вами.

При детях не курить!

Пойдемте за сарай, там не видно.

Саня смотрит на сад Победы. Надо просто его перейти, думает она.

На вспаханную почву опустился туман, и стало не видно идей, которые в нее посадили, не видно семян.

Саня идет по земле, сбивая кроссовками ямы. Варварски уничтожает холмики, как будто дело в семенах.

За березовой аллеей открывается взору одинокая трасса. По ней едет автобус. Он проезжает мимо, как мысль, которая появляется, на минуту привлекает внимание и проходит.

Саня решает идти пешком до следующей остановки. «Яндекс. Карты» показывают пять километров.

Саня идет вдоль трассы. Ее оглушают бесконечные злые машины. Они всегда несутся в потоке и никогда не останавливаются. Остановиться ты можешь, только если сломался. Тогда ты включаешь аварийку и встаешь на обочину.

Грузовик окатывает Саню дождем из лужи. Саня показывает машине средний палец и отходит от трассы, сходит с обочины.

Там лес. Самая гуща. Темная темень зеленых елей, черный гудрон столетних дубов.

Саня идет туда. Сразу становится холодно. С елок капает за шиворот. Поет какая-то птичка.

Ель рукавом мне тропинку завесила, думает Саня Фетом. Шумно, и жутко, и грустно, и весело.

Как вы думаете, спрашивает она своих пятиклашек, почему человек всегда выбирает зов глашатаев, а не остается один, в лесу, в зачарованности?