Сопротивляясь зверю

Глава 29

Я проиграла. Проиграла сама себе.

Я надеялась, что мне удастся держать его вдалеке от моего сердца, но этот мужчина лишь одним взглядом выбивает почву из-под моих ног. Я перестаю принадлежать себе едва почувствовав его взгляд, скользящий по моему телу. С каждым днем, проведенным рядом с ним, я все больше начинаю верить, что его зависимость заразна. И теперь больна я. Больна им.

Уже больше месяца мы скрываем от посторонних, что нас связывает больше чем мнимые родственные узы в лице нашего брата. Даже его отец не догадывается о наших тайных отношения, на которых настояла я.

Я не готова была к тому, что все узнают про нашу связь.

Я боялась.

Боялась своего разбитого сердца, жалостливых взглядов со стороны и ехидных замечаний в спину. Ведь даже себе я лишь однажды призналась, что люблю его. Люблю человека, которого нельзя любить.

Марку не ведомо это чувство. Он хочет меня, жаждет на каком-то не ведомом мне уровне. Я просыпаюсь ночью, чувствуя на себе его взгляд, от которого закипает кровь, но также беспечно с утра он игнорирует меня, держа на расстоянии от себя.

Я уже начинаю привыкать, что мое время суток, — это ночь, когда он дает почувствовать себя желанной, даря мне такие ощущения, о которых раньше я не могла даже мечтать. Он словно знает мое тело лучше меня. Знает каждый изгиб, каждую линию, каждую точку. Он может завести меня просто шепотом, просто дыханием, жарко опаляя мою кожу, пробуждая кипящую лаву внизу живота. Один его взгляд, затуманенный возбуждением и я уже не принадлежу себе. Сама тянусь у нему, зная что только он в силах потушить жар внутри меня.

И также ловко он убивает меня по утрам.

С каждым утром мне все больше хочется сорваться. Запустить пальцы в его идеально уложенные волосы, смять руками выглаженную ткань рубашки, а самое главное — это сорвать эти ненавистные запонки. Именно они являются катализатором его перевоплощения, превращая Марка в холодного, отстраненного циника.

Он принял мое желание на отношения, завязанные лишь на сексе, и сейчас искусно наказывает меня своей холодностью.

Сама согласилась на это. И знала ведь, что мне будет мало. Теперь мне всегда будет мало его.

Вот только я не была готова к таким горкам: от дикой безудержной страсти к леденящему душу безразличию.

— Вы ведь сегодня в офис ко мне едите с Кариной? Могу подвезти. — Привычно завтракая за столом, произнес он. Пресно, сухо, до першения в горле. Словно это не он пару часов назад дарил мне третий за ночь оргазм, и я отвечала ему в диком ритме его животной страсти.

— Отлично, — прошептала я, подарив ему самую невинную улыбку, — я только забегу за документами.

Сама учтивость. За последнее время я стала отличной актрисой. Улыбаюсь ему, желая доброе утро, и еле сдерживаю себя, чтобы не вцепиться ногтями ему в лицо, желая содрать непроницаемую маску жёсткого циника. А может это и не маска вовсе? Может это он, настоящий…

Я выбежала из дому сдерживая непрошеный ком накопившихся слез, которые рвались из моего тела наружу. Я не покажу ему свою слабость. С хищниками так нельзя.

На работе я появилась одной из первых, поэтому удалось прошмыгнуть в свой кабинет, избежав лишних вопросов коллег.

Я уже выходила на улицу, когда услышала слащавый смех своей сотрудницы. Карина стояла непозволительно близко к Марку, касаясь своей рукой его рубашки, плавно скользя по дорогой ткани. Сегодня было тепло, весна уверенно вошла в свои права, и готова была вот-вот уступить свое место лету, поэтому Марк был без привычного пиджака.

Он позволял этой девчонке вести себя так, словно их связывает что-то большее. Противный укол ревности я ощутила где-то в районе груди, и он, не затихая медленной волной боли помчался по венам. Марк что-то говорил ей, немного склонив голову, а та расплывалась в глупой улыбке от каждого его слова.

— Я готова, — подойдя ближе, как можно учтивее сказала я, прерывая их диалог.

— Ой, Марта, мы тут обсуждали предстоящий праздник. Представляешь, в этом году будет настоящий маскарад. Маски ммм… это так таинственно, сексуально… Ты что не в курсе? — осеклась она, заметив мой непонимающий взгляд.

— Я забыл сказать тебе, — начал Марк. — через две недели праздник полнолуния. Все ближайшие стаи собираются на территории одной. В этот раз на территории Гладышева. И мы кстати приглашены.

— Не уверена, что смогу пойти.

— Это не обсуждается. Семья альфы должна присутствовать, а ты как-никак относишься к ней. — Жестко, надменно произнес Марк, не оставляя мне ни единого шанс решить самой, и даже не дожидаясь ответа, развернулся к машине.

Карина ловко вскочила на переднее сидение, только Марк пошел обходить свой внедорожник и мне ничего не оставалось, как молча усесться сзади. Легкая тошнота появилась во рту глядя как она, выпячивая грудь вперед, показывает Марку что-то в окно, явно предлагая насладиться не только видом из окна. И самое обидное было то, что этот засранец даже не пытался поставить на ее на место. Он вел себя, никак не выказывая своих чувств, лишь изредка кидая суровый взгляд в зеркало заднего вида, желая встретиться со мной взглядом, но я как на зло отводила глаза мысленно празднуя, такую маленькую, но все-таки победу. Делать все наперекор ему, стало моей первоочередной задачей в последние дни. Я хотела вырвать из него хоть чуточку эмоций, но он словно на зло мне вел себя как бесчувственный чурбан.

Оказывается, у Марка в офисе имелся небольшой медицинский кабинет, где мы и разместились с Кариной и судя по бесконечному списку сотрудником, нам придется пробыть здесь до конца недели, и то, если удастся управиться в срок.

Первые часы работы ничем не отличались от работы в центре: обычный осмотр, назначение анализов и куча справок. Чуть дождавшись времени обеда, я вырвалась в туалет, в надежде привести себя в порядок, а затем спуститься в кафе на первом этаже.

«Жду тебя за столиком у окна. Заказал твой любимый салат», — сообщение от Марка придало мне скорости, и я пулей понеслась в дамскую комнату.

Я уже подводила губы блеском, собираясь спуститься в кафе, как дверь уборной открывалась, и зашли две девушки. Они даже не остановили свой взгляд на мне, не прекращая выплескивать из себя рабочие сплетни. Никогда не любила подслушивать, но после имени Марка, проскочившего в их разговоре, я не смогла удержать себя от этого неприличного на мой взгляд поступка.

— Помнишь Ирку из бухгалтерии? Так вот сегодня ее босс просто выставил из кабинета. Я тебе говорю это из-за той блондинки, что живет на его территории. Видела, как они обмениваются взглядами? Это нечто, скажу тебе. Да и девчонка не промах. Такая своего не упустит. Представляешь, заявилась в приемной, попросила не беспокоить и прямиком в кабинет к боссу. Я специально задержалась, но она так и не вышла из кабинета.

Если учесть, что из нас двоих блондинкой была Карина, не составило большого труда догадаться о ком сейчас идет речь.

— Так у них с Иркой вроде давно уже все. — Удивленно воскликнула ее собеседница.

— Вот и я о том. Я готова поспорить, что неспроста все это. Да еще и привез ее сюда. Я тебе точно говорю, там что-то посерьезней обычного секса.

— Посмотрим, — протяжно ответила та, что повыше, — не похоже это на Марка. Такой мужчина, как он не может и не должен принадлежать лишь одной.

Тут что клуб поклонения Марка Бакурина? Не плохо устроился: со мной спит дома, да еще здесь устроил гарем.

Но как бы я не пыталась доказать себе, что меня совершенно не должно интересовать его личная жизнь, я не могла принять тот факт, что Марк спит с кем-то помимо меня. Что его руки также ласкают чужое тело, глаза загораются дикой страсть, но… но не со мной.

Предательское воображение уже рисовало картины пылающей страсти у него в кабинете, за закрытыми дверями, не стесняясь даже того, что у измененных очень хороший слух.

Неконтролируемое чувство паники начало медленной волной накрывать меня. Я знала, что когда-нибудь это время настанет, но я слепо оттягивала его, надеясь, что со временем станет легче. Я усердно натягивала на себя очки с розовыми стеклами, вцепившись в оправу двумя руками, и не желала их снимать. Ведь неким шестым чувством я ясно осознавала, что отношения, построенные на жажде, по своей природе должны быть быстротечными. Да, я отталкивала его, никогда не претендуя на нечто большее, чем ночь. Ночь рядом с ним, закрывая по утру и так слепые ко всему происходящему глаза, я не хотела думать, что открывать их все-равно придется. Самой или вот-так, с помощью других.

Я плеснула холодной воды на лицо, понимая, что мне стоит успокоиться, потому, что я уже ощущала начинающийся приступ своей болезни. Легкие просто сдавило вслед за разбитым сердцем, и я, уцепившись в раковину, наклонила вниз голову пытаясь выравнять дыхание. Мои приступы были не частыми, и в основном носили сезонный характер, но сейчас затруднение дыхания было вызвано внутренним страхом осознания реальности, и я не могла с ним бороться. Руки уже начали дрожать, когда я начала судорожно шарить по дну сумки в надежде, что я все-таки кинула ингалятор в нее, когда выходила из дому.

— Вам плохо, — кинулась ко мне одна из девушек, ухватив резко за руку, от которой я оттолкнулась, словно она могла замарать меня грязью услышанного мной только что.

— Нечем… ды… дышать, — прохрипела я осипшим голосом, не переставая шарить в сумке.

Я не заметила, как столкнула рукой телефон, и он упал, разразившись оглушающим звонком прямо на полу. Девушка, резко наклонившись, подняла его. Я даже не стала останавливать ее, надеясь найти капли кислорода, которые смогу запихнуть в свои легкие, стоит мне лишь найти это проклятый баллончик, которого всегда нет в нужный момент.

Встретившись взглядом со своим жалким отражением в зеркале, я вмиг осознала всю правду наших недолгих отношений.

Правильно, так и надо сдирать розовые очки с лица, срываясь с небес в пропасть. Резать душу, рвать ее на мелкие куски, чтобы нечего было потом собирать, чтоб невозможно было возродить в душе жалкие иллюзии на мнимое счастье обладать этим мужчиной. А затем хранить память о своей глупости, вспоминая о желании получить нечто большее, чем его тело.