Сопротивляясь зверю

Глава 16

Я, впервые за проведенные дни в этом доме проснулась совершенно отдохнувшей и невероятно счастливой. Улыбка на моем лице появилась раньше, чем открылись мои глаза, и никак не хотела сползать с него. Однако я не переставала доказывать себе, что причина моего счастливого пробуждения не могла никак быть связана с тем, что Марк вернулся.

Раскинув руки в стороны на пустой кровати, я улыбнулась, наблюдая за взлетевшими вверх частичками пыли, которые начали свой неповторимый танец в лучах утреннего солнца, затем, резко откинув одеяло в сторону, я рванула в ванную комнату, желая быстрее встретить новый день.

Память услужливо подкидывала воспоминания ночных ласк, заставляя мое лицо в очередной раз заливаться краской.

Я позволяла ему касаться меня, потеряв напрочь гордость и чувство собственного достоинства. Возгораясь лишь от его умелых рук, которыми от так ловко разбудил мое тело, заставляя пылать от безудержной страсти.

Не знаю, что произошло с Марком за эту неделю, но таким я его ещё не видела. Во мне проснулось, погубленное им напрочь, чувство сострадания к этому человеку, но то, насколько сломленным звучал его голос заставило мое сердце вновь сжаться в тиски. Он словно открывался передо мной, медленно, не желая признавать этого, противясь самому себе. Жестокий, сильный, даже надменный мужчина, словно признавая свое поражение, нехотя подпускал меня все ближе к себе. Шаг за шагом. Осторожно, словно боясь обжечься, но все равно позволяя мне медленно пробиваться в его мир.

Спустя некоторое время я уже спускалась вниз по лестнице. Медленным, неуверенным шагом ступая на каждую ступеньку, я направляясь на шум голосов, доносившихся из кухни. Я остановилась у приоткрытой двери, наблюдая за тем, как Марк вместе с Богданов накрывают на стол, раскладывая по тарелкам воздушные куски только что приготовленного омлета.

Мне нравилось наблюдать за тем, как братья проводят время вместе. Они словно дополняют друг друга. Порой мне начинает казаться, что они могут понимать один одного без слов, настолько схожи были их действия, словно один продолжает начинания другого, передавая мысли друг другу с помощью невербального общения.

— Марта, иди за стол, а то остынет. Хватит стоять там. — Все еще стоя ко мне спиной, сказал Марк. И сразу продолжил. — Тебе надо больше узнать про оборотней. Я почувствовал тебя еще когда ты проснулась. Не стоило прятаться за дверью.

— Я не пряталась. — Тут же возразила я, залившись краской, осознавая, что просто попалась.

— Подглядывала? — Улыбнувшись мне, продолжил он.

— Нет конечно.

— Тогда разглядывала меня? — Его улыбка стала ещё шире.

— А есть что разглядывать? — Все ещё пытаясь скрыть свое замешательство, спросила я.

— Это ты мне скажи. — Марк вплотную подошел ко мне, и воздух между нами стал тяжелее, вязкий, терпкий настолько густой, что его можно было схватить в руку, крепко сжимать в пальцах, раздвигая пространство между нами.

— Я уже говорила, что у тебя очень завышено самомнение?

— Девочка, ты действительно не знаешь ничего про нас? Есть ли смысл врать себе, когда я чувствую твое нарастающее возбуждение.

Макар поднял свою руку и осторожно, словно боясь, что я рассыплюсь под его натиском, коснулся моего плеча. Разряд тока прошиб меня насквозь, заставляя предательское тело пошатнутся. Я ухватилась за его руку, словно именно она была для меня единственным шансом на спасение, когда на самом деле эта рука погружала меня в пучину неконтролируемой страсти, когда мозг прекращает анализировать происходящее, а сердце уже ищет ритм его сердца, чтобы биться воедино. Наши глаза встретились, и то, что я увидела там, напугало меня.

— Не стоит принимать желаемое за действительное. — Я с вызовом уставилась на него, боясь выдать себя дрожью в голосе. — Боюсь расстроить твое завышенное эго, но мое возбуждение относится лишь к шикарному запаху. Не хотелось мне этого признавать, но ты действительно неплохо готовишь.

Я быстро проскочила мимо него, и услышала в спину едва уловимы смех.

Решив сделать вид, что мне это лишь показалось, я легкой походкой направилась к моему малышу, и притянув его к себе, чмокнула в румяную щеку. Богдан, по уже сложившейся традиции, забрался ко мне на руки и уткнулся своим маленьким носиком мне в шею. Я, наверное, никогда не смогу привыкнуть к этому, казалось бы, совершенно невинному жесту и воспринимать его без набегающих слез.

Марк все еще стоял в дверях, и с нескрываемым вопросом в глазах, наблюдал за нами.

С каких это пор этот мужчина стал волновать меня? Да и вообще, какое мне дело до него?

— С добрым утром братишка, — переметнула я свое внимание на Богдана. — У вас тут так вкусно пахнет. Ты помогал готовить?

— Да. Я всегда готовлю с Марком, когда сплю у него, — с нескрываемой гордостью, заявил мне Богдан.

— А голодную сестру накормишь?

— Конечно, — радостно воскликнул Богдан, и соскочив с моих рук, помчался расставлять тарелки.

— Марта, — окликнул меня малыш, занимаясь своими делами, — а если ты моя сестра, ты и Марку должна быть сестрой. Он ведь мой брат. Ты не можешь быть сестрой только мне. Так же не бывает.

Я закашлялась, подавившись ароматным куском омлета, который после этих слов просто не желал лезть мне в горло.

— Так мне уже стоит называть тебя сестренкой? — Не скрывая язвительной нотки в голосе, напротив с тарелкой еще дымящегося завтрака, уселся Марк, и уставился на меня в ожидании ответа. — Не мог мечтать о большем.

— Марта, прошу тебя. Ты ведь можешь быть сестрой Марку? — не переставая болтать, дергал меня за руку Богдан.

— Хорошо, — не выдержала я, желая, как можно быстрее прекратить этот совершенно нелепый разговор, — но только, если он будет себя хорошо вести. — Ответила я, возвращая надменный взгляд Марку. А малыш, ничего не подозревая, расплывшись торжествующей улыбкой, принялся за свой завтрак, в полной уверенности, что все идёт так, как ему хочется.

— Я могу быть убедительно хорош. Ты останешься довольна. — Марк вернул мне свой взгляд, и я готова была поклясться, что увидела там горящиеся искры.

Богдан уплетал свой завтрак, уверенный в том, что только что пополнилась новыми узами наша странная семья, и только я боялась поднять смущенный взгляд от тарелки, зная, что сейчас меня прожигаю насквозь янтарным взглядом. Я заметила, что в последнее время цвет глаз Марка уже не темнел, а оставался теплого янтарного цвета, что доказывало то, что он постоянно находиться на этапе обращения.

— Марта, — с набитым едой ртом, позвал меня малыш, — ты сводишь меня на горку? Я Марка просил, но он занят.

— Я отведу тебя через два часа, как решу свои дела. — Как ни в чем не бывало, ответил ему старший брат.

— Не стоит. — Перебила я. — Я с удовольствием покатаюсь с тобой. Доедай быстро свой завтрак и беги одеваться.

Богдан со скорость света запихал в себя все, что осталось в тарелке и помчался наверх за вещами.

— Вы можете дождаться меня. Я вернусь через пару часов. — Не сдавал свои позиции Марк.

— Марк, я справлюсь. Я еще помню, как кататься с горы. — Убрав тарелки со стола, я пошла вслед за братом. Где-то у меня был зимний костюм, который отлично подойдет для прогулки, и надо забежать к Константину за сменными вещами для Богдана.

Я не переставала удивляться насколько в первозданном состоянии находилась природа вокруг элитного поселка, обустроенного коттеджами современного типа. Тяга "измененных" к природе не могла не остаться незамеченной, о чем говорила огромная прилегающая территория густых лесов, сменяющихся бескрайними полями. В городе уже отчетливы были видны следы медленно подступающей весны в виде грязного снега. Здесь же еще сохраняла свои права зима, хотя на дорогах уже просвечивалась весенняя грязь земли вперемешку с утоптанным ногами рыхлым снегом.

Опасаясь ушибиться о густо растущие деревья, мы решили катались с более полого склона, хотя Богдан настаивал на отвесной горе, которая выступала из-за многовековых елей. Здесь, на берегу огромного озера, острее ощущались последние дни отходящей зимы, и я с предвкушение ожидала, как прекрасно будет выглядеть пологий берег весной, когда сойдет снег и растает уже хрупкий лед.

Я вдруг осознала, что хотела бы прожить здесь свою жизнь. Это место объединяло в себе нескончаемое чувство умиротворения и твердое чувство защиты. Я бы хотела, чтобы мои дети выросли в месте, где нет необходимости запирать входные двери домов, а люди, живущие по соседству, считают тебя членом большой и дружной семью. Этого так не хватало нашему, погрязшему в лжи и лицемерии обществе.

У "измененных" все было намного проще. Нет надобности скрывать свою злость, когда ее чуют на расстоянии и совершенно бессмысленно льстить человеку, когда от тебя просто разит неприязнью.

Наверняка поэтому оборотней побаивались, поэтому им так легко удается управлять миром, занимая высокие чины. И именно поэтому они так рьяно защищают своих, ощущая сердцем чистоту души окружающих их людей.

Мне нравилось здесь, и я уже начинала бояться, что спустя год мне придется покинуть это место. Ведь жизнь здесь, на территории стаи полностью и безоговорочно подчинялась одному человеку, к которому я все чаще и чаще обращалась в своих мыслях в последнее время.

Невидимая волна притяжения, парящая между нами притягивала нас друг к другу и то же время отталкивала на большое расстояние, раскидывая по разным полюсам. Мы словно два кусочка магнита, которые хитрая стерва судьба ловко ворочает в руках, наблюдая с улыбкой на лице за нами, играясь в руках, словно маленький ребенок, не ощущая всей серьезности этой игры, на кону которой стоят наши судьбы. Только когда во мне боролись чувства завороженности этим мужчиной вперемешку с чувством животного страха, у Марка все было намного проще — он просто боролся со своим внутренним зверем, которому в насмешку судьбе захотелось выбрать меня своей жертвой. Нет не парой, а именно жертвой. Потому, что такой человек не умеет любить, он привык брать, унижать, поглощать людей своей власть, перешагивать их оставляя позади себя и не оборачиваясь назад, смело идти к новым вершинам. Единственной отрадой Марка был его брат. Вот тут уже можно было наблюдать не скрываемое истинное чувство любви, которым искрились его глаза, и в этот миг собирающийся в горле комок горькой зависти начинал душить меня, сковывая дыхание своими тонкими щупальцами. Я мечтала стать частью этих отношений. Вот только на каких правах? Я не готова бы еще себе ответить, но здраво понимала, что как у брата и сестры для общего малыша, у нас намного больше шансов.

Громкий детский крик вернул меня в реальность. Мы с Богданом одновременно развернулись в сторону доносившегося звука, и мое сердце рухнуло вниз, пропуская удар. Это был раздирающий крик о помощи, крик настоящего отчаяния, когда совершенно не остается надежды.

Я кинулась вниз с горки, где уже указывая мне на покрытое льдом озеро стоял мой малыш. И стоило мне только добежать до него, Богдан схватил меня за руку и потянул в сторону доносившихся криков. Выбежав из-за закрывающих обзор, заснеженных елок, я обомлела.