Восставшая из пепла

13

Лабарна Суппилулиума сидел в пустом темном зале. Опухшие веки наполовину прикрывали красные от бессонницы глаза. Перед правителем стоял накрытый стол с множеством закусок и напитков. Но лабарна не притронулся ни к одному кусочку. Он забыл о еде и сне. Тяжелые мысли подавляли сон и аппетит.

– Цула! – громко позвал лабарна. Его напухшие веки приподнялись. Скулы напряглись.

Тяжелой поступью вошел Цула. Верный телохранитель, еще со времени сражения ни разу не снимал помятые доспехи. Кое-как перевязанные раны слабо кровоточили, но он не обращал на это внимания.

– Ты звал меня, Солнце мое?

– Гонцы не появлялись? – спросил повелитель, невольно прислушиваясь к собственному голосу. Как-то он звучал неестественно, глухо.

– Никого не было. На границах пока все спокойно, – ответил Цула. – На всех перевалах и на всех дорогах расставлены дозоры. В приграничных крепостях усилена охрана.

– Странно поступает Тушратта: ни в Тувануву, ни в Милаватну не послал подкрепления. Неужели он настолько уверен в своей победе? Такое затишье мне не по душе, – настороженно произнес Суппилулиума, опять прислушиваясь к темноте. – Или мы их, действительно, сильно помяли, или Тушратта что-то замышляет. Боги мне подсказывают, что приближается какая-то опасность. – Глаза лабарны беспокойно забегали. – А что слышно об Иссихассе или о Фазаруке? Где сейчас Хемиша?

– После того, как нам удалось уйти из Митанни, никакие вести не перелетали через Бычьи горы. Боюсь, что мы навсегда потеряли самых верных воинов – Фазаруку и Хемишу. – Брови великана гневно сдвинулись. – А Иссихасса…

– Постой! – Суппилулиума резко встал. – А если Иссихасса во главе с вражеским отрядом подойдет к Хаттусе? Ведь дозорные его пропустят, ничего нам не сообщив.

Цула побледнел, осознав справедливость слов лабарны. Во всей Хатти Иссихассу знают, как жезлоносца лабарны и храброго полководца.

Суппилулиума сел обратно за стол и тяжело вздохнул.

– Будем надеяться на Богов, – пытаясь успокоиться, произнес он. – Главное: не растеряться и не суетиться. Сколько у нас сейчас в городе воинов?

– Мало. Около пяти сотен. Остальных пришлось распустить; содержать и кормить мы их не в состоянии.

– Я знаю, – согласился лабарна с горечью. Он нечаянно перехватил взгляд Цулы. Тот украдкой, голодными глазами, поглядывал на стол, где стояло множество блюд, и невольно сглатывал слюну.

– Ты голоден. Садись, раздели со мной ужин, – пригласил его лабарна. – Мне кусок в горло не лезет.

– Благодарю тебя, Великий. Но я сыт, – пробурчал великан, пристыжено опустив глаза.

– Садись! – настойчиво повторил Суппилулиума. – Я вижу, голод тебя обессилил, а мне нужны сильные слуги. У меня осталось их всего двое, кому я могу доверить жизнь: ты, да вот этот юный воин. – Лабарна показал на спящего мальчика с перевязанным плечом. Барбиша свернулся клубком на шкуре козла у ног Суппилулиумы и беспокойно вздрагивал во сне.

Цула присел на край скамьи и, дрожащими руками, скромно отщипнул кусочек пресной ячменной лепешки.

По залу пронеслось легкое шуршание. Занавесь у входа откинулась, и перед сидевшими предстал высокий человек в черной одежде. Суппилулиума мгновенно выхватил кинжал. Цула прыгнул в сторону, обнажая меч. Барбиша, дремавший у ног лабарны, вскочил с воинственным визгом, выставляя перед собой острый нож. Он оскалился, словно волчонок, закрывая собой правителя. Его лицо выражало столько бесстрашия и решимости, что не каждый бы посмел на него напасть.

–Успокойтесь, – сказал призрак мягким голосом, – я ваш верный слуга. Меня зовут Тоопека.

– Где-то я уже слышал твое имя, – попытался вспомнить Суппилулиума.

– Это лекарь из нашего отряда, – обрадовался Барбиша. Но тут губы его задрожали, и он с тревогой в голосе спросил: – А где отец?

– Хемиша и Фазарука живы, – успокоил их Тоопека. – Они сейчас спешат к Хаттусе.

– Но как ты сюда попал? – насторожился Цула. – Ведь халентува хорошо охраняется.

– Не гневайся на стражников. Они честно несут службу. Но я могу пройти мимо человека, и он меня не заметит.

– Ты колдун? – немного успокоился Суппилулиума и вложил кинжал в ножны.

– Многие считают меня колдуном, – ответил Тоопека.

– Ты принес хорошие вести: Хемиша и Фазарука живы и свободны. Но как им удалось вырваться из лап Тушратты?

– Это длинная история. Времени нет рассказывать. Меня привело сюда спешное дело.

– Говори.

– Тебе и всей Великой Хатти грозит беда. К Хаттусе двигаются враги. Возглавляет их Иссихасса. Я видел колонны копьеносцев в какой-нибудь данне от города. Предатель Иссихасса решил покончить с тобой и взять власть в свои руки. Его поддерживает Митанни, Арцава, Ахеява и Каски.

Суппилулиума вспыхнул. Глаза его загорелись. Усталость мгновенно улетучилась.

– Боги мне подсказывали! Вновь все ополчились против нас. Цула, – крикнул он великану. – Поднимай стражу. Пусть вооружаются все: повара, стольники, музыканты. Хаттусу нам не удержать – слишком мало сил. Пусть воины спешат к халентуве. Здесь будем обороняться.

– Удержим ли? – несмело спросил Цула. – Может поднять весь город?

– Город поднять не успеем. Да от ремесленников и торговцев мало толку. А биться в меньшинстве нам не впервой.

Через Ворота Лабарны в город, ощетинившись копьями, вливались ряды арцавцев. Разбуженные горожане высовывались из калиток. Некоторые, самые смелые выходили на улицу поглядеть: что за шум? Но их пинками загоняли обратно в дома. Крепостная стена, после короткого боя, была взята. Ряды захватчиков насчитывали около двух тысяч. Помимо воинов Арцавы пришли войска южных лувийских племен, верные Иссихассе и недовольные правлением Суппилулиумы. Они готовы были признать нового лабарну. Скоро весь город оказался в руках захватчиков. Отряды стекались к Южной цитадели, внутри которой располагалась халентува.

Во главе одной из колонн в боевой колеснице стоял с величественным видом Иссихасса. На голове его сиял золотой шлем, подобный шлему лабарны. Конями правил Ибиссаха. Внутри халентувы, к тому времени, окончилась суматошная подготовка к обороне. Стены Южной цитадели хранили мрачное молчание. Над гребнями стен виднелся частокол пик. На оборону взошли все воины, слуга и мешеди. Даже женщин-невольниц заставили надеть боевые шлемы, чтобы осажденных воинов казалось намного больше, чем на самом деле.

Лабарна услышал позади себя возню и обернулся. К нему подбежали все его сыновья в полном вооружении.

– Солнцеликий лабарна, разреши нам сражаться рядом с тобой, – попросил, немного заикаясь, Мурсили. Он слыл самым храбрым из детей правителя.

Лабарна обнял каждого и твердо, стараясь сдерживать волнение, ответил:

– Я вижу, что мои сыновья не трусы, и с большой радостью разрешил бы вам сражаться рядом со мной. Но вы должны уйти. В вас течет кровь правителей. Вы – будущее Хатти, и должны уцелеть. Как только начнется штурм, немедленно уходите из города и спешите в Куссару. Там сейчас стоит войско Богини Вурусему. Найдете в Куссаре достопочтенного Хухулилллу. Хоть он и старик, но поможет вам. Идите. На вашу жизнь выпадет еще много битв.

Сыновья, понурив головы, ушли. Взгляд Суппилулиумы упал на мальчика, стоявшего рядом. Юный воин держал лук на изготовке и зорко вглядывался в ночной город.

– Барбиша, – окликнул его лабарна, – ты честно служил мне. Боги не забудут твоих подвигов. Теперь же, уходи вместе с моими сыновьями.

Барбиша недовольно оглянулся и, стараясь придать голосу более низкие нотки, ответил:

– Прости меня, Солнце, но я никуда не уйду. Я клялся перед Еникеем, что буду защищать тебя до последней капли крови. Если враги схватят лабарну, то только после того, как разорвут меня на куски.

– Уходи. Ты не знаешь, как безжалостны арцавцы, – попробовал запугать его Суппилулиума.

– Скорее Цула покинет тебя, чем я, – огрызнулся Барбиша. – Как потом мне смотреть в глаза отцу? Что я скажу Еникею?

Их разговор прервали копьеносцы, появившиеся под стенами. Барбиша прицелился и послал стрелу одному точно в глаз. Тот дико вскрикнул, завертелся на месте и упал. Стрелы градом осыпали передние ряды. Нападающие отступили.

Иссихасса рассчитывал внезапно ворваться в халентуву и всех перерезать, но, увидев мешедей Суппилулиумы, готовых к бою, от досады скрипнул зубами и зло прошипел:

– Какая-то гадина предупредила лабарну!

– Мой господин, не стоит сразу лесть на штурм, – посоветовал Ибиссаха. – Защитников много. Если даже мы овладеем халентувой, то, все равно, можем упустить Суппилулиуму. Если ему удастся вырваться из города, то он тут же поднимет войска в Куссаре или в Цапланде. Тогда – мы погибли.

– Что ты предлагаешь?

– Надо ждать, когда подойдут каскийцы или ахеявцы.

– Я не верю этим трусливым собакам. Каскийцы до сих пор дрожат при упоминании одного имени Суппилулиумы. Надо попробовать запугать осажденных. Если не получится – идти на штурм.

По приказу Иссихассы, цитадель обложили со всех сторон. Спешно сооружали лестницы. Стрелки попытались обстреливать стены. Иссихасса долго всматривался и, наконец, среди медных и кожаных шлемов защитников заметил золотой. Он подъехал ближе и заорал наглым властным голосом:

– Эй, Суппилулиума! Ответь!

– Зачем ты пришел, собака? – крикнул лабарна.

– Побесись, – издевался толстяк. – Твоему правлению пришел конец. Ты не в состоянии управлять страной. Она погибает, благодаря твоим бредовым затеям. Только безумец, подобный тебе, может идти со слабым войском на несокрушимую Митанни. Теперь придется уступить трон мне. Я просто вынужден взять власть в свои руки.

– Захотел власти, жирная свинья! Теперь я понял, зачем ты так торопил меня идти на Митанни – хотел ослабить мое могущество. На снаряжения войско отдал половину своих богатств, заранее рассчитывая, что вскоре получишь во много раз больше. Теперь мне понятно, почему ты так усердно укреплял города, подчиненные тебе.

– Ты понял слишком поздно, и расплатишься за свою нерасторопность головой. А на счет богатства – ты прав: я люблю роскошь и хорошо поесть. Не все же тебе наслаждаться, – с самодовольной ухмылкой признался Иссихасса.

– Да уж, жадность твоя не знает предела: продался сам и продал родную землю такому же подлецу – Тушратте. Побойся Богов. Неужели посмеешь пойти против священного закона Телепину? Против воли панкуса?

– Плевал я на панкус! – зло заорал Иссихасса, брызгая слюной. – И не смей попрекать меня законом Телепину. Как ты поступил со своим братом – лабарной Арнувандой, так я поступлю с тобой. Ты подослал убийцу к Арнуванде и ответишь за это злодеяние перед Богами. Во мне же, Боги нашли руку правосудия, и я поступаю по их мудрому решению.

– Чтоб у тебя язык отсох! Как смеешь обвинять меня в убийстве, которого я не совершал!

– Спроси у своей жены, таваннанны Фыракдыне. Она напомнит те времена, и кто занес нож на правителя. И вообще, мне надоело тратить попусту время на болтовню с тобой. Ты не достоин этого. Даю срок на раздумье до восхода луны. Если не откроешь ворота, я прикажу штурмом взять халентуву и перерезать всех, как овец. Живыми не уйдет никто.