Восставшая из пепла

8

Войска хеттов стягивалось к голым скалистым склонам Бычьих гор. Отряды один за другим проходили мимо города Туванувы. В долине разбили огромный лагерь. Развернули походные шатры. Столбы дыма взвились над кострами. Слышалось чирканье точильных камней о мечи и наконечники копей. По вечерам гремели боевые песни. Иногда походные хухупалы, еще затемно поднимали на ноги весь лагерь гулким боем, и тогда долина напоминала потревоженный пчелиный улей.

Снег на перевалах начинал сереть. Появились черные прогалины. Набухли звонкие горные ручьи. Лабарна решил: самое время для перехода. Он созвал всех военачальников в шатер. Суппилулиума расправил на столе кусок тонкой телячьей кожи с планом митаннийских укреплений, с дорогами и мостами. За эту карту Иссихасса, с его слов, отдал большую сумму серебром. Военачальники склонились над картой. Каждый высказывал по очереди свои предложения о ведении войны. Суппилулиума внимательно слушал.

Перед шатром послышался шум. Кто-то пытался пройти через двойной заслон горцев и мешедей. Хемиша заглянул в шатер:

– Прости, Солнце мое, – обратился он к Суппилулиуме. – Один из командующих отрядом хочет видеть тебя. У него такой испуганный вид, будто он повстречался с самим Ярри.

– Ему не подождать? – рассердился повелитель. Суппилулиума терпеть не мог, когда его отвлекают от дел.

– Он сильно напуган и толком ничего не может объяснить, – пожал плечами Хемиша.

– Веди его. Но если пришел по пустяку, прикажи выпороть его.

Хемиша исчез. Через миг горец впихнул в шатер испуганного воина. Тот грохнулся на колени.

– Говори. Что дрожишь, как побитый пес, – прикрикнул на него лабарна.

– Властелин. Солнце наше, – истерично пролепетал тот.

– Что произошло? – лабарна начал тревожиться, взглянув в его беспокойно бегающие глаза.

– В лагере началась чума! – наконец выпалил воин.

Все ахнули.

– В своем ли ты уме! – закричал гневно лабарна.

– Это правда, – завыл воин, с трудом глотая слюну. – Пятеро моих воинов слегли.

Суппилулиума вышел из-за стола и сделал несколько шагов взад-вперед. Все военачальники притихли и ждали решения повелителя. Лабарна собрался с мыслями. Главное – ничего не бояться. Быть хладнокровным.

– Слушайте меня, – твердо произнес он, – в лагере должны сохраняться порядок и спокойствие. Кто будет много орать и возмущаться – того наказать плетьми, и кожу на нем не беречь. Всех заставить пить уксус. Больных вынести из лагеря и сжечь все их вещи. Если кто вздумает бежать – ловить и жестоко наказывать. Идите!

Военачальники разошлись. Суппилулиума приказал мешедям созвать жрецов для молитвы и жертвоприношения.

Фазарука и Хемиша побежали смотреть чумных. Пять человек лежали на подстилках из овечьих шкур. Печать смерти уже отметила их бледные лица. Синие пятна проступили на теле. Тоопека напоил их каким-то снадобьем, и они теперь лежали тихо, без стонов и судорог уходили в мир иной. Воины собрались вокруг, но никто не смел подойти близко. Все со страхом глядели на чумных и с ужасом шептали: «Смерть! Гнев Богов! Боги отвернулись от нас!»

– Всем разойтись и молиться! – приказал Фазарука.

Зеваки нехотя разбрелись по лагерю. Когда никого не осталось, Тоопека подошел к Хемише и Фазаруке. Он держал небольшой нож и маленькую чашечку, наполненную кровью.

– Что ты делал, Тоопека? – с испугом воскликнул Хемиша, взглянув на его руки.

– Ничего особенного, – ответил лекарь спокойно. – Обследовал покойного.

– Дух болезни может овладеть тобой. Не всякие чары помогают от чумы.

– Я не заболею, – уверенно ответил Тоопека. – А с ними покончено. Один уже умер, и остальные умрут. Может быть, еще будут умирать.

– Наши дела плохи, – покачал головой Фазарука. – Хорошо, если Боги услышат наши молитвы. Но вдруг, они заняты чем-то другим и не обратят на нас внимания.

Тоопека усмехнулся, затем серьезно сказал:

– Надо, прежде всего, поймать подлеца и обезвредить.

– О чем ты говоришь? – не понял Хемиша.

–Я говорю, что это не чума. Их просто отравили.

– Ты в этом уверен? – в один голос воскликнули Фазарука и Хемиша. Они не так сильно удивились, если бы сейчас рядом разверзлась земля, и вылез сам Ярри с огненными глазами и змеиным языком.

– Вот, смотрите. – Тоопека достал из дорожной сумки причудливый белый корень какого-то растения. – Это корень Цинны. Он может определить присутствие яда в вине или пище даже лучше, чем змеиный камень, который обычно носят с собой чашники. – Он надрезал корень, обнажая белую мякоть с красными прожилками. Лекарь обмакнул корень в чашку с кровью. Когда вынул, то на срезе корень сделался серым, а прожилки из красных стали синими. – Очень сильный яд, искусно приготовленный. Действие его напоминает чуму. На теле, так же, как во время болезни, проступают пятна, человека рвет кровью.

– Кто это мог быть? – Фазарука схватился за меч.

– Найти его не так просто в огромном войске. – Тоопека огляделся вокруг. – Эти пятеро ели из одного котла чечевичную похлебку. Вернее – их было шестеро. С ними сидел еще один: высокий, худой, с большим горбатым носом, заросший, словно обезьяна. После того, как у этих пятерых начался приступ, он заорал, словно взбесился: – «Чума! Чума!» Все подхватили. Много ли надо для паники. После я его не видел. Мне кажется – он все и подстроил.

– Но зачем? – недоумевал Фазарука. – Неужели в лагерь прокрался лазутчик Тушратты.

– Тише! Сюда идут, – предупредил Тоопека.

К ним, переваливаясь с ноги на ногу, спешил Иссихасса. Два здоровых телохранителя и несколько слуг неотступно следовали за хозяином. Иссихасса взглянул на мертвецов, покачал головой и печально произнес:

– Ай, ай! Такая неудача в самом начале похода. Мы еще не встретились с врагом, а у нас уже потери.

Хемиша весь напрягся. Его взгляд уловил кого-то знакомого в толпе слуг. Он побледнел и невольно схватил Фазаруку за плечо.

– Ты что? – испугался тот.

– Смотри! – Хемиша показал в сторону высокого чернобородого мешедя с большим горбатым носом.

– О Боги! – только и смог произнести Фазарука. – Ты же его убил в честном поединке. Я же помню, как твой топор прорубил ему грудь.

Мешедь из свиты Иссихассы встретился взглядом с Хемишей. Его колючие, глубоко сидящие глаза вспыхнули неистовой злобой. Он сжал крепкими жилистыми пальцами рукоять меча. Сквозь густую нечесаную бороду прорезался злобный оскал.

Наконец, поохав и поахав, Иссихасса заспешил прочь от чумных. За ним, как цыплята за наседкой, засеменила вся его свита, кроме одного колдуна. Маг остался на месте и сосредоточенно махал руками, творя непроницаемую завесу от болезни.

– Фазарука, что мы видели? Призрак? – ужаснулся Хемиша.

– Это именно тот каскиец, которого ты зарубил десять лет назад.

– Неужели рука мне тогда изменила? – он посмотрел на свою мозолистую кисть.

– Просто, эта тварь оказалась живучей, – возразил его друг.

– Значит, еще раз предстоит скрестить с ним оружие.

– Послушай, искуснейший из магов, – крикнул Фазарука колдуну. – Я тебя знаю. Ты знаменитый лекарь и служишь благородному Иссихассе.

– Господин прав, – с удовольствием согласился маг, закончив заговор. – Я служу нашему мудрому и доброму жезлоносцу Великого лабарны.

– И как здоровье уважаемого вельможи и моего друга? – спросил заботливо Фазарука.

– Благодаря моим стараниям, он чувствует себя превосходно, – без тени смущения ответил лекарь, поправляя черный колпак.

–Не поможешь ли мне? Дело в том, что мой лекарь бездарен, а у меня появился странный недуг. Как выпью много вина, так на следующее утро голова болит. Если поможешь, я заплачу тебе десять сикелей серебром. Вот задаток. – Фазарука вынул из сумки три серебряных брусочка и сунул их магу.

Тот часто задышал. Глаза его алчно загорелись. Руки затряслись, почувствовав приятный холодок драгоценного металла. Тонкий рот расплылся в довольной улыбке. Голос зазвучал еще звонче:

– О, щедрый господин, я вылечу тебя за несколько дней. Я знаю много лечебных трав и сильные заклинания.

– Надеюсь на твое мастерство. А скажи, волшебник, – как бы невзначай спросил Фазарука, – у Иссихассы появился новый виночерпий? Я всех слуг его знаю, но этого вижу в первый раз.

Маг сделал вид, что не понял вопроса. Но, почувствовав в руке еще два серебряных брусочка, тут же вспомнил:

– Господин, наверное, спрашивает про Ибиссаху, – простодушно сказал лекарь. Хемиша вздрогнул, услышав знакомое имя. Но маг не заметил этого и продолжал: – Он не виночерпий, а тайный вестовой моего господина. Он бывает в разных странах с поручениями. Но я тебе ничего не говорил, господин, – испугано спохватился маг, опасливо озираясь по сторонам.

– Да что мне за дело до шпионов моего друга. У меня их у самого – по десятку в каждой стране, – небрежно ответил Фазарука, сунув еще серебро в руку мага.

Тот замялся, но все же прошептал:

– Ты не встречал раньше Ибиссаху, потому что он приходит в дом моего господина только ночью. Они говорят всегда наедине, и он той же ночью исчезает. Но прости, господин. Мне надо идти.

Маг, задрав подол длинного одеяния, убежал мелкими шажками вслед за свитой Иссихассы.

– У тебя какие-то счеты с этим долговязым? – спросил Тоопека, который слышал весь разговор.

– Кровная вражда, – ответил Хемиша.

– А ведь именно он сидел с теми пятерыми. Они уже перешли в другой мир, а ему – хоть бы что.

– Надо его схватить и казнить, – решил Фазарука. Но потом усомнился в своем решении. – Только, как это сделать? А если он действовал по приказу Иссихассы? Толстяк поднимет шум. Еще раскричится, что покушаются на его драгоценную жизнь. Начали со слуг, потом и его прикончат.

– Надо срочно все рассказать лабарне, – решил Хемиша. – Если выяснится, что Иссихасса – предатель, я его прирежу не мешкая.

– Дело в том, что Суппилулиума не поверит твоим словам. Скажет: мы поднимаем панику. – Фазарука плюнул с досады. – Жезлоносец Иссихасса в особом почете. Он добросовестно работал над укреплением городов Хатти. Отдал часть своих драгоценностей на снаряжение армии. В конце концов, он родственник таваннанны и тесть Суппилулиумы. К тому же, его не так-то просто схватить за руку, я бы сказал – невозможно. Он только прикидывается добрым простачком, а в душе – ядовитые змеи.

– Но ты ведь сможешь объяснить все лабарне, – настаивал Хемиша.

– Даже если он меня и выслушает, подумает, что мы с Иссихассой в очередной раз повздорили – обычное дело при дворе – и еще, вдобавок, накажет.

– Тогда мне остается одно: схватить Ибиссаху и убить, чего бы мне потом это не стоило, – сквозь зубы процедил Хемиша.

Но Ибиссаха исчез из лагеря. Где только Хемиша его не искал – никаких следов. Никто его больше не видел.

В это время в лагере совершались богослужения и жертвоприношения. Жрецы и воины взывали к Сауске, к Богу Грозы, к Богу Солнца, прося защитить их от ужасной болезни. Сам лабарна молился больше всех. Жрецы на истаннанах день и ночь воскуривали туххессару. Колдуны возжигали магические костры и резали жертвенных животных, дабы ублажить злого Бога подземного мира Ярри. Просили его забрать обратно дух болезни. Но, не смотря на усердные молитвы, а также на бдительность Хемише и Фазаруки, вскоре еще три человека заболели и умерли. Жрецы решили прибегнуть к силам старинных заклинаний. Сам Иссихасса вызвался проводить обряд, подвергая возможной опасности собственную жизнь. Он должен был вступить в противоборство со злыми духами. Не каждый кантикини решился бы на такой опасный обряд. Иссихасса же с бледным лицом, но неистово горящим взглядом приказал облачить себя в желтую накидку и приготовить все к обряду.