Боги Севера

* * *

Ослепив подданных вспышкой ярости, Константин пребывал в депрессии. Перспектива быстро окончить войну испарилась в один день, и впереди его ждали только неразрешимые проблемы снабжения и оплаты огромной армии. Императорский двор, как хороший кот, чувствуя настроение хозяина, свернулся и затих в ожидании, когда прибудут баллисты и другие осадные орудия, а пока в ближайшем окружении Константина смех если и не был под прямым запретом, то уж точно считался дурным тоном.

Легат первого легиона Клавдий Агриппа принял на себя командование армией, но все нити снабжения и организации по-прежнему остались за штабом Навруса, и это превратило все в настоящий бардак, в котором армия плохо понимала, какие приказы ей исполнять — громкие истеричные окрики из штаба Агриппы или тихий шепот из шатра Навруса. Стороннему наблюдателю могло бы показаться, что вот-вот наступит полный коллапс, но в реальности все было далеко не так печально. Рядовая армия жила своей жизнью и мало реагировала на разборки в штабах: по-прежнему чистились отхожие места, проводились учения, готовилась пища, и все шло как обычно, по раз и навсегда заведенному порядку. Центурионы и трибуны следили за его соблюдением так же неукоснительно, как и всегда, ибо со времен древней Туры на том стояла непобедимость туринской армии, и никакие перестановки в верхах помешать этому не могли. Конечно, в сражении или даже на марше такая чехарда в командовании сильно бы осложнила жизнь, но поскольку армия стояла в бездействии, то Константин мог позволить себе капризы и похлеще.

Единственным человеком, который не обращал внимания и, более того, откровенно плевал на дурное настроение императора, была его дочь Зоя. Так уж случилось, что августа с детства повсюду ездила с отцом, прошла с ним все военные кампании, и, несомненно, если бы бог сделал ее мужчиной, претендентом номер один на трон называли бы ее, а не Василия. Она была любимицей и абсолютной копией своего отца, такой же упертой до безрассудства и такой же вспыльчивой, взрывающейся по любому поводу. Ей Константин прощал все, и то, что даже для его ближайшего помощника и почти друга Варсания закончилось бы казнью, для Зои оборачивалось лишь недовольной гримасой императора.

Сегодня она праздновала отставку своего заклятого врага евнуха Фесалийца — так она называла главнокомандующего, и частенько прямо в глаза. Поэтому нелюбовь была абсолютно взаимной, и Наврус так же терпеть не мог августу, но мог позволить себе называть ее гремучей змеей, только будучи уверенным, что его никто не слышит.

В большом шатре Зои, наполненном шелками и лучшими сардийскими коврами, умиротворяюще звучала арфа и приглушенные голоса гостей. Августа возлежала на атласных подушках, подперев голову рукой, и немигающий взгляд ее голубых глаз застыл на лице родного брата. Рядом о чем-то щебетала ближайшая подруга Оливия, но Зоя ее не слушала — сейчас ее больше интересовал сине-черный кровоподтек, растекшийся на всей правой половине лица Василия.

— Он не должен был бить тебя при всех! — Кукольное личико августы осталось неподвижным, а все недовольство отразилось лишь в вспыхнувших гневом глазах.

Уже изрядно набравшийся Василий поднял тяжелый взгляд.

— Фесалийского скопца он пожалел, а родного сына — нет! Я не виноват, что все так обернулось, план евнуха был идиотским с самого начала!

В глубине ее глаз на мгновение вспыхнула жалость, смешанная с презрением. Но лишь на мгновение. Брат затронул слишком больную тему, а Зоя до сих пор не могла простить отцу его снисходительность к Наврусу.

Она аж дернулась, вспомнив об этом, и ее маленький кулачек впечатался в ковер.

— Жирный скопец должен был сдохнуть!

На мокрых губах Василия вдруг зазмеилась злобная ухмылка.

— Еще не поздно это недоразумение исправить. Сейчас он уже никто, и стоит мне лишь пожелать, мои друзья прирежут кабанчика сегодня же ночью!

Довольно захихикав, он опрокинул в рот очередной кубок с вином, а на лице его сестры опять появилось презрительное выражение.

— Твои друзья годны лишь на то, чтобы жрать вино вместе с тобой и задирать подолы моим придворным курицам. В таком деле нужны совсем другие люди, делающие дело тихо и без следов.

— Не обижай моих друзей! — Язык Василия уже заплетался. — Все они готовы отдать жизнь за меня! — Его взгляд прошелся по присутствующим в шатре мужчинам. — Ведь так, господа?

Ближайшее окружение наследника — братья Домиций, Аврелий Марон и Луций Сопарус — немедля вскинули головы.

— Не сомневайтесь, мой господин!

— Только прикажите, мой господин, и этой ночью мы принесем вам голову евнуха.

Зоя брезгливо скривила губы.

— Чушь! Варсаний утром же будет знать, кто это сделал, и тогда, боюсь, ты, Василий, оплеухой не отделаешься. Отец не простит непослушания и своеволия! — Она перевела взгляд на лежащих рядом близнецов Карвиния и Секста Домиций. — А ваши милые головки уже к вечеру будут торчать на кольях в назидание другим! — Августа подняла указательным пальцем подбородок Карвиния и чмокнула его в губы. — Я буду скучать по вашим хорошеньким мордашкам!

Оба любовника Зои, представив эту картину, нервно вздрогнули и замолчали, а августа, оставив старшего из братьев, жадно впилась в губы младшего, Секста. Ее подруга Оливия, уже устав от скучных разговоров, расценила этот поцелуй как разрешение и, откинувшись на подушки, притянула к себе мускулистого Луция. Бретелька прозрачной туники сползла с ее плеча, и мужская ладонь смяла пышную белую грудь.

Василий поморщился и, процедив про себя: «Сучки…», — грубо оттолкнул потянувшуюся было к нему любовницу. Он повернулся к своему ближайшему другу и советнику Аврелию Марону и зло прошептал:

— Им бы только трахаться, а остальное их не волнует!

Видя состояние своего патрона, Аврелий тоже приподнялся и попытался его успокоить:

— Мне вообще странно, что вы с сестрой так зациклены на Наврусе, ведь он фигура второстепенная. С ним, мне кажется, вообще не стоит торопиться — надо лишь дождаться того дня, когда вы, мой господин, станете императором, и тогда никто не сможет вам помешать заплатить ему сполна. Гораздо больше меня волнует ваш сводный брат Михаил. В отличие от вас, он пока стоит в сторонке и не высовывается, но он набирает популярность в армии: я видел, как император смотрел на него сегодня. Вот кто ваша главная опасность, а совсем не Наврус! Что будет, если ваш отец в гневе передаст титул наследника ему?

Василий нервно схватил приятеля за грудки:

— Ты что несешь? Это невозможно!

Но паническая искра, вспыхнувшая в его глазах, выдала его с головой: он сам не верил своим словам, а сводный брат на троне был его самый жутким кошмаром.