Боги Севера

* * *

Небольшое свободное пространство у реки между лагерями герулов и фаргов было забито варварами. Посредине, под охраной четырех легионеров стояла повозка, груженная мешками, а за ней возвышались носилки Навруса и пышные султаны его свиты. Вожди варваров стояли впереди своих людей и, изображая степенность и достоинство, старались не пялиться на роскошные одежды и оружие свиты бывшего стратилата.

Наврус, выцепив взглядом Лаву, сделал тому знак подойти.

— Ты и твои люди, венд, храбро сражались, и я скорблю вместе со всеми о них! Я не могу вернуть их тебе, и все, что в моих силах, — выполнить обещание и вознаградить вас за героические свершения!

Он махнул рукой, и Никос, взяв из рук легионера увесистый мешочек, передал его Наврусу. Старик нес его специально долго, у всех на виду, чтобы каждый в толпе мог оценить вес и размер мешка. Перед тем как вручить его венду, Наврус запустил туда ладонь и, вытащив горсть серебряных монет, показушно пересыпал их обратно.

Его голос сегодня, в отличие от обычной манеры, был громким и торжественным.

— Император никогда не жалеет серебра на вознаграждение достойных!

Мешочек перекочевал в руки Лавы под прицелом тысячи глаз, а легионеры уже снимали другие мешки и раскладывали их на четыре кучи.

Подняв руку, Наврус призвал радостно загомонившую толпу к тишине.

— Теперь что касается остальных! — После этих слов мгновенно все замолчали, и Фесалиец обвел пристальным взглядом лица вождей. Его палец ткнул в лежащие на земле мешки. — Здесь ваше жалование за полгода. Ваше и ваших людей!

Никос развязал каждый мешок, демонстрируя сверкающее серебро, и на лицах варварских вождей прорезались самодовольные ухмылки.

Оглядев радостные физиономии, Наврус следующей же фразой срезал с них улыбки:

— Вы просили жалование — и вы его получите. Но если кто-то думает, что можно безнаказанно давить на императора, то он глубоко заблуждается. Нельзя служить в Великой армии и вести себя как капризная девка! Здесь либо вы выполняете приказы, либо скатертью дорога в ваши забытые богом леса и болота! По-другому в армии императора быть не может, поэтому забирайте свои деньги и проваливайте отсюда! Уходите домой и никогда больше не помышляйте о службе у базилевса!

Лица вождей застыли в раздумье: с одной стороны, их так и подмывало забрать деньги, но с другой, в голове зароились неприятные подозрения. Может быть, туринцы попросту решили от них избавиться! Сарды разбиты, впереди только беззащитные города и богатые плодородные равнины. Мы им теперь не нужны! Они захотели заграбастать всю добычу себе, вот и нашли предлог, а венд специально подбил нас на этот дурацкий мятеж — недаром же ему столько деньжищ отвалили! К тому же, говорят, осадные машины уже видели на перевале, а это значит, Ур будет взят со дня на день, но уже без них, и добычи им не видать.

Взгляды многих из них устремились вверх, туда, где по склону горы растянулись богатые кварталы осажденного города, и Наврус понял: пора!

— Вы вели себя как неразумные дети, и императора очень разгневало ваше поведение. Но я, ваш отец и командир, понимаю, что вы были просто озабочены судьбой своих людей. И даже, возможно, вы стали жертвой злокозненных наговоров! Вы мне как дети, и я, рискуя навлечь на себя гнев базилевса, упросил его дать вам шанс. Тот, кто хочет уйти, пусть забирает свое жалование и выметается вон из лагеря, но тому, кто раскаялся и готов потерпеть до конца положенного срока, я разрешаю остаться! Более того, оставшиеся на службе получат аванс на содержание и провиант для своих людей.

Он указал на маленькие мешочки с серебром, и по его едва заметному знаку Никос запустил руку в один из них и демонстративно зазвенел серебряными монетами.

Дав завораживающему звону проникнуть в самую душу слушателей, Наврус прокричал:

— Выбирайте: либо вы вместе с Великой армией вписываете свое имя в историю, либо изгоями возвращаетесь в свои болота!

Он вперился взглядом в лица варварских вождей, а затем перевел его на выложенные мешки. Там рядом с большим закрытым мешком стояли маленькие мешочки, сверкающие серебряными монетами.

Некоторое время вожди переминались, бросая взгляды то на мешки с деньгами, то на невозмутимо стоящего Лаву. Наконец первым вышел вперед Корилан. Ему вся эта затея с «сидячим» мятежом не нравилась с самого начала, и он был рад, что все закончилось, да еще и с небольшой прибылью. Вождь герулов не спеша подошел к повозке и, постояв мгновение в раздумье, поднял с земли маленький мешочек.

На требовательный взгляд Навруса, Корилан ответил громко и звучно:

— Герулы раскаиваются и просят не судить их строго! Мы по-прежнему готовы служить императору верой и правдой!

Наврус, удовлетворенно кивнув, посмотрел на остальных. Долго ждать не пришлось: вожди фаргов и азаров, подойдя к повозке и повторив слово в слово за Кориланом, забрали по маленькому мешочку. Нервничать Навруса заставил лишь Истилар: гавелин так перевозбудился, что неоднократно менял решения, и каждый раз, когда его рука тянулась к большому мешку, у Навруса останавливалось сердце и холодный пот ручьем катился по спине.

В конце концов, к радости Фесалийца находящегося уже в полуобморочном состоянии, трезвый расчет победил сиюминутную жадность, и Истилар, повторив за всеми слова раскаяния, выбрал аванс и возможность участвовать в разделе будущей добычи.